Шакалота. Птичка в клетке (СИ) - Филон Елена "Helena_fi" (электронные книги бесплатно txt) 📗
Боже… как я могла сказать это?! Как могла сказать об этом Яроцкому, тогда — в баре?!
Что делать теперь? Как от чувства стыда избавиться? Когтями изнутри раздирает. Как вообще теперь в глаза ему смотреть после такого?
Но смотрела ведь. Смотрела до этого дня. И целовалась с ним когда… когда он знал, что в девятом классе я — идиотка, — была по уши в него влюблена.
Паутина какая-то… липкая, запутанная. Костя был влюблён в меня, а я была влюблена в его лучшего друга. Ещё и Паша… Блин. Так вообще бывает? Почему я? Почему я стала центром этой истории?
А Яроцкий он знал… давно уже знал, ещё с той ночи, когда я в баре напилась. И молчал. Теперь уже глупо будет пытаться оправдываться. Да и нужны ли они… оправдания эти, когда кожа до сих пор горит от его прикосновений, ласковый шёпот шумит в голове, а лицо так и стоит перед глазами, этот взгляд… Что-то изменилось, и чувствует моё сердце — ничем хорошим это не закончится. Ни для кого из нас. Это болото, из которого чистым уже не выбраться.
Хочется поскорее оказаться дома и с головой залезть под одеяло, спрятаться.
Что я ответила Максу?
А что я могла ответить, кроме как смотреть на него огромными потрясёнными глазами и умирать от стыда?.. И ещё больше умирать от желания понять, почему он ТАК на меня смотрит. С горечью, с нежностью, с сожалением… Смелости заговорить так и не нашлось, а телефону Яроцкого хотелось сказать отдельное спасибо, за то, что так вовремя зазвонил. Оскар. Требовал встречи. Макс для чего-то даже это мне сказал, будто извиняясь, что мне так скоро придётся уйти.
А я даже на такси согласилась, которое он вызвал, ведь только так можно было избавиться от его общества, как можно скорее. Как можно скорее остаться наедине с собственными мыслями и попытаться разобраться, в том, что чувствую. Почему избегать его — кажется самым здравым решением, но стоило обернуться, взглянув в заднее стекло такси и странно горько стало. Будто… мы только что расстались, а я уже скучаю.
Взбегаю по лестничным ступеням и на ходу достаю из рюкзака ключи, как понимаю — оказаться в кровати под одеялом так быстро как хотелось, не получится.
Оскар ожидает меня на площадке между вторым и третьим этажами и светит практически налысо остриженной головой.
— Привет, солнышко, — бросает небрежно, подкуривая сигарету. — А я уже заждался. Не бойся. Просто поговорим.
— Что это значит? — пячусь на пару ступеней вниз и до боли в ладони сжимаю ключи от квартиры. — Почему ты не с Максом?
— А я должен быть с Максом? — подходит ближе и выпускает мне в лицо облако дыма. — С чего бы мне с ним видеться?.. Максюша совсем от рук отбился, с ним стало скучно.
— Но ты сам звонил ему, — спускаюсь ещё на несколько ступеней.
— Я? — протягивает с искренним недоумением. — Ты что-то попутала, солнышко. Максимка стал слишком забывчивым в последнее время, может и забыл, кто ему брякнул, а? Как и забыл о том… что мы с тобой, «птичка», ещё не доиграли. Но ты-то помнишь, правда?
— Уйди с дороги. Дай пройти.
— Не бойся, — гадко скалится. — Я тебя не обижу, солнышко. Заценила, кстати, мой новый причесон? Нравится? — поглаживает себя по ёжику коротких светлых волос и ещё больше скалиться начинает, опасно так. — Знаешь, кто меня на вечеринке твоей постричь решил? Не красиииивый такой плешь оставил? Не знаешь? О, я расскажу тебе тогда. Иди ко мне, постой рядышком, — руку протягивает.
— Дай пройти! — пытаюсь контролировать дрожащий голос.
Раздосадовано вздыхает и делает новую затяжку:
— Пельмешику привет передавай.
Зоя? Нет… Нет-нет-нет, только не это.
Зоя! Чёрт! Зачем ты этого урода морального трогала?!
— Так вот. О чём это я тут? — запускает руку в карман джинсов и протягивает мне хорошо знакомую открытку. — Мы с пацанами решили, что Максимке помощь нужна, вот напрягли извилины, придумали тебе кое-что интересное. А то он сам, бедняга, уже не справляется, сливается по-тихому. Плохо ты на него влияешь, солнышко, очень плохо.
Набираюсь храбрости, отталкиваю его руку и пытаюсь пробежать мимо, но Оскар успевает перехватить, толкает меня в стену, впиваясь руками в плечи, и угрожающе шепчет прямо в лицо:
— Мне плевать, что там у вас с Яроцким происходит, поняла? Но пацанов обижать не надо, солнышко, они на тебя бабки ставят, сечёшь?
— Законы для всех одинаково писаны, — выдавливаю из себя по слову.
— Заяву на нас накатаешь? — откровенно насмехается. — Давай. А чё? Давай! Ты же знаешь, с кем связалась, чего тянуть-то? Вот только… — придвигается ещё ближе, — вопрос в том, кто из нас всех пострадает больше в этой ситуации: ты, я, или Максимка… с отбитой на хрен головой. А я вижу, ты этого не хочешь, правда, солнышко?
— Он… он же другом твоим был! Как ты можешь?!
— Дружба — гнилое понятие, — фыркает. — Дружба сдохла вместе с Костяном. Так что на-ка, бери открыточку и читай.
ГЛАВА 26
Дождь льёт стеной. Промокла до нитки, ни один раз упала, ободрав ладони о гравий. Узкая дорожка, по которой бегу круто виляет: то влево, то вправо, иногда резко обрывается вниз, так что с трудом успеваю затормозить, чтобы кубарем не покатиться до самого моря. Море… слышу, как оно шумит, соревнуясь в громкости с раскатами грома. Молния раскалывает небо на части кривыми линями, вспышки ослепляют глаза, острые струи дождя бьют в лицо, толкают в плечи, вжимая в землю, замедляют движение. Порывы холодного ветра пронзают до самых костей. Бегу, стучу зубами, плачу, задыхаюсь, падаю, встаю, бегу дальше, зову его…
— Маааакс!!! — до хрипоты, до привкуса крови в горле. — Мааакс!!!
Мокрые волосы липнут к лицу, ещё больше видимость портят, стряхиваю их в стороны дрожащими пальцами, всхлипываю. Молюсь.
«Пожалуйста… Боже, пожалуйста, помоги мне его найти. Боже, прошу, пусть с ним всё будет в порядке. Прошу… Прошу тебя!!! Умоляю!!!»
— Мааакс!!!
Не замечаю обрыв, ноги соскальзывают вниз с не высокого холма, теряю равновесие, ударяюсь задом о мокрую землю, но боли не чувствую. Физической — нет. Боль, которую испытываю, разрывает изнутри, словно ножом живот вспарывает, добирается до сердца, калечит его.
«Господи… пожалуйста. Пожалуйста…»
— МАААКС!!!
Кубарем скатываюсь до самой пляжной полосы, ползу по гальке к морю.
И вижу его. Совсем рядом, недалеко от ледяных волн разбивающихся о пустой берег. Нет никого кроме нас: кроме меня, задыхающейся от рыданий, ползущей к нему, и Макса… мокрого, неподвижного, бледного. Галька под его головой окрашена в чёрный, руки раскиданы по сторонам, веки закрыты, лицо в крови, дыхание… Дыхание! Проверяю дыхание, дрожащими пальцами пытаюсь нащупать пульс, зову его.
— Пожалуйста… Дыши… Пожалуйста…
Уверяю себя, что дышит, хоть и не чувствую этого. Не могу нащупать пульс, не слышу сердцебиения.
Пытаюсь найти мобильный: у него, у себя… но не могу найти. Нет ни одного грёбаного телефона!
— Макс… — рыдаю ему в грудь. Хлопаю по щекам, прижимаю к себе. Умоляю. — Живи, прошу… Живи… Ты не можешь… Ты не можешь оставить меня!
«Они убили его… Убили»… — мысли кружатся в голове. Не хочу их слышать! Не хочу об этом думать! Макс не мог умереть! Он не мог оставить меня!!!
— Макс…
— Лиза?
— Макс… Пожалуйста… Не умирай. Пожалуйста!!!
— Лиза!!!
— Макс…
— Ты дура, совсем, или что?! Никто не умер!!! Аллё! Проснись, уже! Давай!
Судорожный вдох жадно наполняет лёгкие кислородом. Резко распахиваю глаза, дышу, словно после долгого бега. Одежда насквозь от пота мокрая, а подушка, как и лицо — мокрые от слёз.
— С ума сошла? — Полина стоит надо мной и смотрит, как на душевнобольную. — Совсем котелок закипел, да? — головой качает, а у самой, как и у меня лица нет. — По уши в этого придурка втрескалась. Нашла в кого.
— Кто бы говорил. — Прикусываю язык, жалея о сказанном. Сажусь, обнимаю колени руками и закрываю глаза. Дышать. Выровнять дыхание. Вот так… Всего лишь сон. Всего лишь кошмарный сон. Нужно возвращаться в реальность.
