Мой домовой — сводник (СИ) - Горышина Ольга (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
— Нет, что вы! Из-за Глеба. Ольга хочет, чтобы мы чаще брали его к себе. Вот мы и подумали, что будет правильно, если у нас будет настоящая семья…
Я прикрыла глаза. Господи, ну почему я отдуваюсь за Витьку!
Зинаида Николаевна опустила глаза к моему кольцу, и я с трудом удержалась, чтобы не сжать руку в кулак.
— А я уже обрадовалась. Мне, Ирина, знаешь, как одиноко. Я бы с превеликой радостью нянчилась с вашим малышом. Но если вам не надо, то не надо. Ребенок должен быть в радость, а не в нагрузку. Для бабушки уж точно рожать не надо.
Она отвернулась, как тогда… Тогда, когда вспоминала свою мать. И я… И я даже руки к ней протянула, но в последний момент сдержалась. Это чужой мне человек. Совсем чужой. И незнакомый. Такой же незнакомый, как и ее сын.
— Ирина! — Зинаида Николаевна вдруг обернулась и схватила меня за локоть так неожиданно, что я вздрогнула: — Мне кажется или ребенок плачет?
Я прислушалась. Да, но тихо. Соседи снизу или сверху. Об этом я и сказала.
— Ни там, ни там нет детей.
Размашистым шагом она покинула кухню, и я, напуганная ее решительностью, бросилась следом. Виктор стоял у закрытой двери дальней комнаты, подперев дверь согнутой ногой, точно кто-то рвался наружу.
— Ты что, не слышишь? — напустилась на него мать. — У тебя ребенок плачет!
— Он не плачет, он требует, — ответил Виктор спокойно и тихо. — Требует, понимаешь?
— Чего он требует? — не понимала бабушка, а я понимала.
— Витя…
Но договорить он мне не дал.
— И ты тоже не лезть. Пожалуйста. У него там свет. Ему не страшно. Он просто хочет, чтобы было так, как ему хочется, и все тут.
— Кого-то он мне напоминает, — процедила сквозь зубы хозяйка.
Виктор состроил в ответ рожу.
— Кого бы он мог напоминать? Никак своего папочку?
— Именно, именно! Надеюсь только, он не вырастет таким же балбесом. Дай мне войти и уложить ребенка. У него уже истерика, ты не слышишь, что ли?
— Конечно, он же вас слышит. Вот и старается. Не пошли бы вы отсюда? Обе…
— Я с кухни его услышала! Если у тебя мозгов на общение с ребенком не хватает, послушай других, — говорила мать сыну шепотом. — У ребенка стресс, а тебе приспичило именно сегодня начать его воспитывать!
— Да какой у пятилетки может быть стресс?!
— Самый обыкновенный! Его от матери оторвали, непонятно куда таскали каждый день, непонятно где спать укладывали. Теперь ты еще и губу ему разбил, и она болит у него сейчас…
— Я разбил! Он сам упал… Не начинай по новой только!
— Сам не сам, а ему больно. Ему страшно. Ему одиноко… Да что ж ты за зверь-то такой? А ну пошел отсюда! — и Зинаида Николаевна действительно толкнула сына.
Хорошо толкнула. Так, что Виктор даже качнулся. А потом шепотом выругался и размашисто зашагал прочь.
— Иди за ним! — приказала мне хозяйка, то ли прогоняя, то ли прося приголубить сыночка.
Я пошла, чтобы не стоять в пустом коридоре столбом.
— Ну что, довольна? — обернулся Виктор ко мне от стола и поставил обратно бокал, из которого не успел отхлебнуть даже глотка.
Я выпрямилась. Не для того, конечно, чтобы Виктор опустил взгляд к моей груди. Это уже было его личное желание. А я просто хотела твердо сказать:
— Витя, твоя мать права.
Он оторвался от созерцания моей груди и уставился в глаза.
— Конечно, права. В этом доме только я не прав! Всегда только я не прав!
— Витя, тише… Соседи услышат, — добавила я, чтобы лишний раз не напоминать про сына.
— А плевать я хотел на соседей! Меня собственный сын, благодаря вам, не будет ни во что ставить. Сейчас он знает, что папа ругает, можно побежать к маме, бабушке, к тебе теперь… А в пятнадцать он меня просто пошлет прямым текстом, а на вас, наседки, вообще не посмотрит, хоть вы укудахчитесь!
Боже, что он несет? Откуда все это? Кто внушил ему всю эту чушь?
— Витя, Глебу пять лет… И твоя мать права, ему плохо. Ему сейчас плохо… Ну как ты этого не понимаешь? Да он золотом был все эти три дня… А завтра в садик к посторонним теткам. И снова без мамы. Ну зачем ты так?
Виктор молча отвернулся и наконец-то добрался до вина. Одним глотком осушил бокал наполовину и обернулся ко мне:
— Пить будешь? Еще не рабочая неделя.
— Я не хочу.
— Не нравится сухое? Налить полусладкого? Или чего покрепче?
— Витя, я не хочу пить вообще.
— Ну чего тебе еще надо?
Он выплюнул это так грубо, что я прямо опешила.
— Воды ему надо, — раздался за моей спиной голос Зинаиды Николаевны.
Я быстро обернулась.
— Пописать мы уже сходили.
Рыжик с красными глазами стоял босиком на плитке кухни. Губа, кажется, еще больше распухла. Красавчик, ничего не скажешь… Глупые взрослые, какие же у него глупые взрослые, включая меня…
Виктор шумно прошел на кухню, вытащил стакан, налил воды и протянул сыну, не присев, не обняв, не сказав ни слова утешения. Мальчик осторожно сделал пару глотков и со "спасибо" вернул стакан отцу. Тот молча отнес стакан в раковину. А Рыжик не двинулся. Стоял, зажав в кулачки пижамные штанишки, и молчал, смотря вперед осоловевшим взглядом. Бабушка позвала его так тихо, что я еле услышала, а он сразу рванулся ко мне и сжал ноги, как в пятничный вечер в библиотеке.
— Я уложу Глеба, — сказала я тихо, глядя Виктору в прямую спину.
Тот остался лицом к раковине, и я, сжав маленькую ледяную ручку, прошла мимо хозяйки в гостиную и дальше по коридорчику в комнату малыша, настоящее предназначение которой понять было трудно: кабинет, библиотека или просто лишняя комната. Ему разложено было кресло. Достаточно широкое даже для взрослого человека, и Глеб казался в нем совсем каким-то маленьким. Даже меньше, чем вчера на диване.
— Почитай, — попросил он.
— Уже поздно. Завтра в садик.
— Почитай, — будто не слышал он.
Я вытащила телефон. На нем у меня была сохранена только "Маленькая Баба Яга" Пройслера, и я начала читать:
— Жила-была когда-то Маленькая Баба-Яга — то есть ведьма, — и было ей всего сто двадцать семь лет. Для настоящей Бабы-Яги это, конечно, не возраст! Можно сказать, что эта Баба-Яга была еще девочкой…
Я поднимала от экрана глаза: Глеб не спал, смотрел на меня и тяжело вздыхал, а потом на фразе "Но тут вмешалась ветряная ведьма Румпумпель: — Разве ты не хочешь ее наказать? — спросила она у Главной ведьмы…" жалобно сказал:
— Я не хочу дальше. Мне страшно.
Я положила телефон на пол. Глеб глаз так и не закрыл.
— Почему ты не спишь?
— Обними меня, — попросил он вместо ответа.
Я нагнулась к нему, и он чуть не задушил меня своими ручонками, с такой силой, явно унаследованной от папочки, прижав меня к маленькой груди.
— Полежи со мной…
Я не стала напоминать про уговор с папой, просто скинула белые тапочки и притулилась с краю. Глеб снова обнял меня за шею и тяжело вздохнул.
— Ты не уйдешь?
— Не уйду. Спи.
Я тоже закрыла глаза, но тут же открыла — нет, я не должна засыпать. Так и лежала, смотря на потушенную еще перед началом чтения лампу. Спит, не спит? И как глубоко? Потом я все же рискнула выбраться из цепких объятий, предавая ребенкину веру своим уходом. Там, за дверью, меня ждал еще один ребенок. Правда, по росту слишком большой, но в остальном…
В гостиной никого. Я прошла дальше. Не таясь, но меня не услышали с кухни и продолжили разговаривать. Говорил Виктор и достаточно громко:
— Не надо делать из переезда проблему. Если ты не хочешь жить в бабушкиной квартире, я все пойму. Мы ее продадим, я добавлю денег и куплю тебе квартиру там, где ты захочешь. Хочешь на Ваське? Почти центр, если ты к нему привыкла, но цены не так кусаются, как здесь.
— А если я скажу "нет", что ты сделаешь?
Подслушивать нехорошо, но и упускать возможности понять, что в этом доме происходит, нельзя ни в коем случае. Так что я, засунув воспитание в одно место, замерла за дверью, прижавшись к стене… На тот случай, если вдруг захочу упасть в обморок от подслушанного.