Обнаженные чувства - Роджерс Розмари (книги онлайн txt) 📗

Она осталась. Они вдвоем ездили верхом, часами разговаривали, он даже обучил ее стрельбе, каждый раз взрываясь от хохота, когда она забавно прищуривалась перед выстрелом. Он мог с ней говорить и доверять ей так, как никому на целом свете. Позднее он пришел к выводу, что их близость неизбежно должна была перерасти в нечто иное, что и случилось.

Силвия прожила в его доме десять дней. Через некоторое время ей наскучило затворничество, и она предложила выбраться. Но выбраться куда? Господи, сказала она, да куда угодно, какая разница. Тебе нравится танцевать? Пусть тогда он отведет ее на дискотеку. Она слышала, что в городе, кажется, таковая имеется. Не мог ли он стать ее кавалером?

— Подожди, не волнуйся, — сказала она с озорным выражением в голосе. — Я тебя не подведу. Я ведь не выгляжу на свой возраст, правда? Я знаю, если я оденусь как восемнадцатилетняя, ты потянешь на двадцать один год. Ты же выглядишь старше своих лет, ты знаешь об этом, Брэнт? Но чтобы быть моложе, действуй как молодой. Ты же иногда кажешься даже старше меня, и намного опытней!

Пока они ехали на машине в город, она сидела вплотную к нему, задавая пытливые вопросы о других девушках, совсем как его подружка. У него были девушки? Он мрачно нахмурился. Да. Дедушка — он сморщился — подыскал ему одну. Это был любопытный опыт, хотя и почти клинический. Он вообще-то не доверяет женщинам. И у него нет времени на девушек.

— О, Брэнт, — почти смеясь выдохнула Сил, но в то же время ей стало жаль его, ведь ему так было необходимо тепло и чья-нибудь любовь. Она прижалась к его руке.

Она в тот вечер распустила волосы, и они свободно спадали по ее спине, в них она продела ленточку. Как и обещала, ей нельзя было дать больше восемнадцати.

Т-ак хорошо, как в тот вечер, Брэнт ни раз в своей жизни себя не чувствовал. Все особи мужского пола смотрели на нее жадными, полными похоти глазами, а она переливалась юной красотой, смехом, совсем как молодая девчонка; она была с ним, только с ним и для него в тот вечер. Ничего и никого в жизни он не видел, что могло бы сравниться по красоте с Сил, Сил, танцующей так близко. Ее благоухающие волосы нежно щекочут его щеку… Сил, впитывающая каждый его жест, каждое его слово, никого не видящая, кроме него.

Когда они вышли из клуба после того, как стихла музыка, неожиданно для себя он поцеловал ее; ее послушные губы широко раскрылись под его поцелуем, в его рот влился терпкий аромат бурбона, который он заказывал для них. Вдруг она, вздрогнув ресницами и всем телом, отстранилась от него, делая вид, что сильно захмелела.

— М-м-м-м, что-то меня зашатало. Как бы тебе не пришлось меня нести на себе. Но — о, Брэнт, как же здорово мы повеселились!

— Нам обязательно надо еще раз приехать сюда, — сказал он, с трудом подбирая слова, потому что у него перехватило дыхание и он чувствовал, что тело его наливается каким-то необычным, распирающим его напряжением. Внутренне он проклинал себя за свою дурацкую угловатость и ненавидел себя за свою неопытность.

Чтобы нарушить тяжелое молчание, Силвия неожиданно заговорила об отъезде.

— Мне… мне же все-таки надо когда-нибудь вернуться к делам, Брэнт. Между прочим, мне ведь надо досняться в фильме, и… ну, Европа стала моим родным домом, меня так туда тянет.

Она увидела, как осунулось от огорчения его лицо, и, про себя проклиная все на свете, дотронулась до его руки, жестом прося извинения за бестактность.

— Поедем со мной? О, в самом деле, правда. Тебе необходимо узнать Европу, тебе необходимо сменить обстановку, попутешествовать, на мир посмотреть. Тебе нужно… тебе… нужно жить и… да, и любить, и даже страдать от любви. Тебе просто необходимо выучиться чувствовать. М-м-м, как же мне это описать?

Театральным жестом она широко распахнула руки, и неожиданно он» засмеялся, вольно откинув голову назад, охваченный возбуждением, отдавшись странному головокружительному запретному трепету, поразившему все его молодое жаждущее тело.

Да, вот он и решил. Она права, ему нужно чувствовать, ему нужно унестись далеко отсюда, видеть бездну нового, встретить массу новых людей, изучить жизнь. Кроме того, он ведь богат. Впервые в жизни Брэнт начал осознавать, каким свободным и независимым могут сделать его деньги.

— Сил, поехали. Поехали, плевать на все! Прямо сегодня, ночью, если захотим. Можно, я буду с тобой? Можно?

Ослепленный своим клокочущим молодым эгоизмом, он ни на секунду не задумался, что у нее может быть кто-нибудь другой, другой мужчина. Но она, охваченная уже своим эгоизмом, тоже позабыла обо всем на свете. У нее вдруг вскружилась голова: она вновь чувствовала себя юной, влюбленной в него. Она прижала к себе его руки.

— Брэнт, Брэнт, ну, конечно, ты останешься со мной. Скорей, нам надо спешить. Нам надо скорей вернуться., собраться, заказать гостиницы, а пока будем этим заниматься, я тебе все-все расскажу: о жизни во Франции, и в Италии, и в Лондоне, и — о, как все будет здорово!

Она остановилась и засмеялась от собственных слов.

— Слушай, представляешь, что мы натолкнемся на Фэй и Ричарда! Представляешь, какие у них будут физиономии!

Он тоже засмеялся от этой мысли. Она принесла смех в его жизнь, у него пронеслось в голове, что только теперь он научился смеяться и радоваться.

Она научила его гораздо большему. Она научила его всему. Это должно было состояться, и это произошло. Она была слишком безвольна и слишком целеустремленна, чтобы сопротивляться своему чувственному влечению, которое пробудил в ней Брэнт. Он был слишком молод и горяч, чтобы остановить ее. Она обучала его неторопливо и с бесконечным терпением, и это было вознаграждено его старательностью и желанием воплотить в практику все то, что она показала ему, чему научила в чувственной, плотской любви. Они были неразлучны в их безграничной, всеподавляющей страсти, казалось, их любовь не прерывалась ни днем ни ночью; он был ее молодым, полным сил и вожделения скакуном, ее блестящим богатым возлюбленным, ей бесконечно завидовали все женщины ее круга.

Под теплым солнцем Французской и Итальянской Ривьеры тело Брэнта приобрело бронзово-золотистый загар, волосы красиво выгорели, и голова его украсилась романтической длинной прической. Он начал превращаться в сибаритствующего, пресыщенного, еще более высокомерного молодого светского льва, исключая мгновения его близости с Силвией. С ней, для нее он всегда был нежным, неукротимым, говорящим только о любви к ней, о заботе о ней. Он обрел уверенность в себе, почувствовав себя мужчиной и умелым любовником.