Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— Сколько, черт побери?
— Никого не было! Только ты.
— Та-ак, — протянул он.
Его скептицизм переполнил чашу терпения Фэб, и слезы обиды покатились по ее щекам.
— Можешь не верить, если не хочешь! — Она рванулась к двери. Он перехватил ее крепкой рукой игрока и повернул так, что она, оказалась прижатой к его груди.
— Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Не стоит из-за таких пустяков. Просто скажи мне правду.
— Никого у меня не было в течение долгого времени, — устало произнесла она. — Очень долгого времени.
Он отстранился, чтобы взглянуть на нее, и она увидела, что гнев в его глазах уступил место замешательству.
— Ты говоришь мне правду, Фэб? Правду, и ничего, кроме правды?
Она кивнула.
Он взъерошил свои волосы и помотал головой:
— Я отказываюсь понимать тебя.
— Я знаю это, — прошептала она.
Дэн упал в кресло и потянул ее к себе. Она уступила, опустившись ему на колени.
— Что нам с этим теперь делать? Ты выворачиваешь меня наизнанку с первого дня нашей встречи. — Он прижал ее голову к своей груди. — Ты сказала, что это было давно, значит, мы говорим об отрезке времени большем, чем, скажем, год?
.Она кивнула.
— Большем, чем два года?
Она снова кивнула, — Гораздо большем?
Опять кивок.
— У меня, похоже, в глазах темнеет. — Он погладил ее по волосам. — Ты действительно очень любила Флореса, верно?
— Больше, чем кого-либо.
«До последнего времени», — прибавила она про себя.
— И ты пытаешься втолковать мне, что с тех пор в твоей жизни никого не было? Фэб, он, должно быть, умер шесть или семь лет назад?
Ей придется сделать это. У них не будет никакой надежды на совместное будущее, если она не найдет в себе мужества рассказать ему всю правду и дать ему увидеть ее такой, какая она есть на самом деле, со всеми ее заморочками и прочим. Но такая степень откровенности до смерти пугала ее.
Он не сделал попытки удержать ее, когда она поднялась с его колен и подошла к кровати. Она села так, чтобы видеть его и чтобы он мог видеть ее лицо, колени ее были сведены, а руки вцепились в полы рубашки.
— Артуро был голубым, Дэн. Он не был моим любовником. Во всех отношениях он был мне отцом.
Она никогда еще не видела его таким ошеломленным.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
После долгих лет жизни в защитной скорлупе открыться другому человеческому существу было невероятно трудно, и она никогда бы не сделала этого, но она любила его и не могла больше жить в мрачных тенях прошлого. Собрав всю свою отвагу, в бессвязных выражениях она рассказала ему об изнасиловании и продолжала говорить до тех пор, пока не увидела огоньки сочувствия в его глазах и вспышки ярости на его лице. Когда она осознала, что ей поверили, слова потекли свободнее. Она рассказала ему об ужасных месяцах жизни в Париже и о том, как она переспала со множеством мужчин, но он не выказал осуждения — лишь выражение сострадания разгладило суровые черты его лица, и это вызывало в ее душе страстное желание броситься ему в объятия. Но она осталась на месте; почти заикаясь, она пыталась описать, какое оцепенение чувствовала все эти годы и как невозможно для нее было иметь интимные отношения с кем бы то ни было.
Когда Фэб закончила, воцарилось молчание, и она в страхе ждала, как он свыкнется с мыслью, что является тем единственным мужчиной, которого она избрала, чтобы положить конец многолетнему воздержанию. Он не связан с ней никакими обязательствами, тогда как она без обиняков давала ему понять, что он значит для нее. Никогда еще она так не рисковала.
Фэб, подобравшись, сидела на краешке кровати и смотрела, как он поднимается с кресла. Когда он подошел к ней, она почувствовала в нем неостывшую ярость, проявлявшуюся в нервном подергивании щеки, но в то же время глаза его были полны сострадания, и она поняла, что его гнев направлен не на нее.
Он обнял ее, и, пока говорил, голос его прерывался спазмами:
— Прости, Фэб. Я очень, очень сожалею. Уронив голову, он принялся целовать ее; прикосновение его губ несло ей исцеляющее тепло.
Было почти три часа утра, когда он отвез ее домой. Она вновь надела свое «стратегическое» платье, натянула его свитер и закуталась от декабрьского холода в пальто. После недавней эмоциональной встряски она чувствовала в себе полное умиротворение, и он тоже, похоже, расслабился.
— Ты завтра будешь усталым, — произнесла она, прижавшись к его руке.
— Я не нуждаюсь в длительном сне. Даже будучи совсем маленьким, я выбирался из кроватки и шнырял повсюду.
— Ну ты и плут!
— Я был упрямым малым. Мать стегала меня прутом всякий раз, когда замечала мою отлучку, но, сколько она меня ни лупила, я все равно продолжал в том же духе.
Тон его был спокоен, но она приподняла голову.
— Твоя мать била тебя? Мускул на его щеке дрогнул.
— Мои родители не придерживались современной методики воспитания детей. Они были выходцами из лесной глуши, фактически подростками, рано вступившими в брак. И оба в одинаковой степени негодовали от того, что были обременены ребенком.
— Прости.
— Не переживай, Фэб. Все это уже в далеком прошлом. Когда я подрос, стало получше. Мой отец очень заважничал, когда я начал гонять мяч.
Что может ребенок испытывать к отцу, которому требуется табло для дозировки родительской любви?
— А твоя мать?
— Она была алкоголичкой. В моменты просветления она гордилась мной тоже. Оба они погибли в автокатастрофе в первый год моего обучения в колледже.
Она понимала, чего ему стоила его откровенность, и молчала, чтобы не мешать ему выговориться.
— Если хочешь знать правду, у меня было такое чувство, словно я потерял их задолго до этого. А потом мой родитель явился передо мной в ином облике. Пару месяцев назад один человек преследовал меня. — Он рассказал ей о Рэе Хардести, игроке «Звезд», который был исключен из команды, и о неожиданной встрече с его отцом. — С тех пор я не видел его и пришел к выводу, что он одумался. Но глаза его напомнили мне взгляд моего папаши. И я понял, что Хардести-старший жил, паразитируя на славе сына. Он не убивался о Рэе, он убивался о себе. Какая тоска!
Она вздрогнула при мысли, что кто-то может тайно преследовать Дэна.
Его голос стал хриплым:
— Вот почему… Это трудно объяснить, но семья для меня — очень важное дело. Настоящая семья — с любящими детьми и заботливыми родителями.
— Почему же в таком случае твой брак распался?
— Вэл никогда не хотела иметь детей. Я не виню ее, что все так кончилось, понимаешь? Это была скорее моя вина, нежели ее. Мне следовало бы объявить о моих жизненных ориентирах до того, как я женился на ней. Она всегда утверждала, что я неудачник и завидую ее блестящей карьере, но это совсем не так. Вэл предана своей работе, и это одна из черт, которые восхищают меня в ней. Правда, я хотел, чтобы она в равной степени уделяла внимание и семье, но этого не случилось. Расставшись с ней, я больше не могу позволить себе подобной ошибки. Я не желаю, чтобы мои малыши росли с такой матерью, которая была у меня. Я не хочу быть таким отцом, который заставляет ребенка чувствовать себя так, словно ему необходимо забить гол для того, чтобы заслужить родительское расположение.
Он умолк, свернув на подъездную дорожку, а она пыталась понять, что крылось за его монологом. То ли он поделился своим прошлым с ней потому, что она рассказала ему о своем, или за его словами стояло еще что-то? Близость между ними была еще слишком хрупкой, чтобы она могла впрямую спросить его об этом.
Он обошел вокруг машины, чтобы помочь ей выйти. Когда они подошли к шале, он поцеловал ее висок, затем — в губы. Прошли минуты, прежде чем они оторвались друг от друга.
— Я буду скучать по тебе.
— Мы видимся каждый день.
— Знаю, но это не то же самое. — Он отвел с ее щеки локон. — Я буду страшно занят остаток недели подготовкой к игре против «Банкнот», поэтому ничего себе не выдумывай, если я не смогу заехать сюда.
