Игрушка для мажора (СИ) - Рейн Карина (читать хорошую книгу txt) 📗
Хотя она уже никуда от меня не денется — её судьба предрешена.
Завожу байк и направляюсь в сторону границы с периметром: у меня есть пропуск, если у местных смотрителей порядка возникнут ко мне вопросы, но я бы хотел проникнуть туда незамеченным. Пусть лучше никто не знает о том, что в бедном районе был мажор — так могут возникнуть ненужные вопросы и подозрения, а я не хочу раньше времени пугать девчонку.
Пусть пока что радуется жизни и думает, что у неё всё в полном ажуре.
Вставляю в уши наушники, и голову тут же перекрывают басы песни «Sam Wick — Сон (Jarico Remix)»; одна из тех немногих песен, от которой меня не тянет блевать розовой ватой. Настроение тут же меняется — в который раз за день — и я решаю нарезать парочку кругов по центру, прежде чем ехать к своей девчонке. Представляю выражение её лица, когда она получит письмо с распределением; понятия не имею, на что она надеялась раньше — может, до последнего думала, что попадёт в более-менее адекватную семью — но теперь у неё нет выбора. Я уже сейчас видел, какой улыбкой буду приветствовать её в своём доме в нашу первую встречу: такой, чтобы она сразу если не поняла, то точно догадывалась, что её ждёт.
Немного хмурюсь собственным мыслям: ещё недавно я был против того, чтобы за мной по пятам таскалась какая-то нищая оборванка, а сейчас не могу дождаться дня распределения, который будет ещё как минимум через месяц. Под кожей будто плавно перетекала вибрация, заставляющая действовать и что-то сделать — не знаю, что. Хотелось снова стиснуть хрупкие предплечья девчонки и заглянуть в глаза с той победной ухмылкой, которая разрывала внутренности от предвкушения будущих событий. Почувствовать, как страх сковывает её, заставляя дрожать, и наблюдать за тем, как в её глазах застывает принятие своей неизбежной участи.
На байке я колесил до момента, пока не наступили сумерки; только после этого я всё же решил завернуть в периметр. Он никак не отделялся от центра — просто в какой-то момент богатые дома с ухоженными лужайками сменяются нищенскими хибарами, которые похожи друг на друга как братья-близнецы. Если бы не таблички с номерами на каждой стене, здесь бы вообще нереально было что-то найти. Улицы в периметре отсутствовали; вместо этого он был поделен на квадраты-сектора, каждому из которых был присвоен свой порядковый номер. В итоге мне был нужен пятый сектор, дом номер шестнадцать; обе эти цифры будут указаны на стене через дробь, так что найти нужный не составит труда.
Торможу неподалёку от искомого строения — назвать это безликое серое уродство домом язык не поворачивался — и стараюсь слиться с местностью; здесь, конечно, горели фонари, но они давали такой минимум света, что меня всё равно можно было увидеть с трудом. Осматриваюсь, пытаясь уловить какое-либо движение внутри нужного строения, и невольно пытаюсь представить свою жизнь, если бы я родился здесь, а не в центре. Меня тут же передёргивает от отвращения, но не настолько, чтобы я жалел живущую здесь молодёжь: я не виноват в том, что им так не посчастливилось.
Моё внимание привлекает какое-то движение; сосредотачиваю взгляд и вижу объект своего интереса — Варя выходит наружу совершенно одна, машет кому-то рукой в окно с мягкой улыбкой и топает куда-то в сторону. Кому это она так мило улыбается, интересно? И почему выходит в полном одиночестве? Периметр — это не окраина, конечно, но я слышал, что после наступления темноты здесь тоже становится небезопасно; в конце концов, уродов хватает везде, даже в центре. Меня разбирает злость за то, что девчонка так легкомысленно относится к собственной безопасности. Конечно, это её дело — где быть и что делать — но она совсем скоро присоединится к моей семье, а значит должна лучше заботиться о себе: нам не нужны проблемы из-за её беспечности.
Разрываюсь между двумя желаниями: плюнуть на всё это и отправится домой или проследить за девчонкой; я успокаивал себя тем, что это обычное любопытство — мне просто было интересно, куда понёс её чёрт на ночь глядя.
Это должно быть чрезвычайно важно, раз девчонка не могла подождать до утра.
Скриплю зубами и всё же слезаю с байка; качу его рядом, не рискуя заводить и привлекать внимание Вари — не хватало ещё схлопотать предупреждение за преследование — и просто тихо следую за малышкой, которая тащила в руках белый пакет. Внезапно до меня доходит, что это прозвище подходит ей как нельзя кстати: девочка действительно невысокого роста. Вспоминаю, как держал её за предплечья тогда, в коридоре «Утопии», и понимаю, что она едва достаёт мне до плеч.
В ней метр шестьдесят, если не меньше.
Эта мысль почему-то не даёт мне покоя.
Девчонка совершенно не смотрит по сторонам; не шарахается в сторону от резких звуков и не оборачивается, гонимая страхом или паранойей — просто уверенно топает вперёд к своей цели. С каждым шагом моя злость на её беспечность становилась всё больше; мне хотелось догнать её и запугать до смерти, чтобы впредь она десять раз подумала, прежде чем выходить из дома поздно вечером. Но вместо этого я сжимаю зубы до хруста челюсти и тихо продолжаю своё «преследование»; я не хотел думать о ней как об объекте своей заботы — вместо этого представлял Варю своей депозитной ячейкой, за которой надо присматривать.
Так было гораздо проще и более правдоподобно.
Наконец девчонка сворачивает за угол; чуть выждав, следую за ней и вижу цель её маршрута — она как раз поднималась по косым ступенькам на крыльцо больницы. Здание выглядело настолько плачевно, что я догадался о его назначении только по эмблеме красного креста над входом.
Ну и убожество.
«Всё, Поляков, сворачивай нахрен свою лавочку и проваливай домой!» — орал здравый смысл, но я вежливо попросил его заткнуться.
Не вернусь в центр до тех пор, пока не буду уверен, что эта глупая девчонка вернулась домой живая, а не расфасованная по целлофановым пакетам.
Ждать приходится недолго: весело скатившись по ступенькам минут через десять, она направилась прямо в мою сторону. Сворачиваю в переулок, спрятавшись в тени двух домов, стоявших друг к другу достаточно близко, и замираю; слышу приближающиеся шаги — глаза подмечают, что пакет из рук девчонки исчез — и Варя проходит мимо, даже не подозревая о том, что я рядом. Это тоже даёт небольшой приток адреналина — достаточный для того, чтобы вибрация под кожей слегка улеглась — и я снова следую за ней, как повёрнутый на всю голову сталкер. Довожу её до «дома», наблюдаю, как она прячется внутри, старательно закрывая ненадёжную деревянную дверь — можно подумать, эта картонка сможет её защитить — и девичий силуэт последний раз мелькает за окном. Свет в хибаре затухает, погружая строение в непроглядную темноту, а я по-прежнему стою напротив, как полный дебил. Чертыхаюсь сквозь зубы, и решаю, что сюда больше не приеду ни под каким предлогом; откатываю байк на приличное расстояние, завожу и на максимальных скоростях сваливаю, наконец, из периметра.
Не хватало, чтобы такими темпами я этим доходягам сочувствовать начал.
Дома ставлю байк под замок и направляюсь на кухню — перехватить первое, что под руку попадётся; в гостиной пусто, как и на всём первом этаже, и я расслабляю сведённые напряжением плечи: хоть на этот раз не придётся наблюдать за жалкими потугами матери выполнить свой родительский долг. На кухне съедаю пару бутеров с колбасой и паштетом из чьей-то там печени, уничтожаю остатки «Цезаря» и целую тарелку жареных рёбрышек, а после тащусь в свою комнату. Принимаю душ, и заваливаюсь на постель в одних спортивных штанах, уставившись глазами в потолок; из головы не идут мысли о том, что скоро моя жизнь перестанет быть скучной и однообразной: Валькирия разбавит мои серые будни.
А я приложу все усилия для того, чтобы она не забыла, зачем она здесь.
Глава 3. Варя
5 июля 2019 года, пятница
К концу следующей недели добиваю полученные тесты; вопросов в общей сложности получилось ровно девятьсот восемьдесят и, думаю, что я никогда прежде не выворачивала свою душу наизнанку настолько тщательно. Полагаю, Игнат Вениаминович станет тем самым человеком, который будет знать меня лучше всех вместе взятых — даже лучше меня самой; понятия не имею, зачем нужно столько вопросов — не супругов же они для сибаритов подбирают, в самом деле! — но очень надеюсь, что в будущем мне не придётся сталкиваться с чем-то подобным снова.
