Стразы (СИ) - Максимовская Инга (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
- Пристегнись. Мы скоро взлетаем,- цежу сквозь зубы. Я зол. На нее, на себя, на весь свет. Злюсь, потому что не могу простить себе свою слабость. Эта грязная сука вытрахала мне весь мозг. Она непрошибаема. Наглая, мелкая тварь, которая должна знать свое место. И я научу ее подчинению. Смотрит на меня глазами цвета перечной мяты, околдовывая, заставляя забыть все, даже мое прошлое. Я понимаю – я боюсь ее. Боюсь, что она не станет подчиняться. Что если я не смогу сломать эту дрянь? Что будет тогда?
- Выйди,- приказываю я Лису, который сразу срывается с места и исчезает в маленьком коридоре, разделяющем зону пассажиров и бортпроводников. Он никого не впустит в наш с Китти мирок, и мне это надо сейчас как глоток воздуха.
- Алекс, не нужно,- хнычет девка, когда я подхожу к ней вплотную и раздвигаю плотно сжатые ее колени ребром ладони.
- Ты знаешь, я не хочу тебя наказывать сейчас,- мурлычу ей в ухо, избавляя ее от джинсов и дурацких трусиков украшенных смешными котиками. Интересно, где Лис нарыл такую красотищу? – Я хочу просто посмотреть, как ты доведешь себя до оргазма.
Она смотрит на меня. Как на сумасшедшего. Бедная, маленькая Эмма. К розовым щечкам прилила кровь. Что это? Какой - то запоздалый стыд? Смешно.
- Смотри на меня,- приказываю, жадно сопровождая взглядом ее тонкие пальцы, которые скользят по плоскому женскому животу к темному треугольнику между ног. Эмма широко распахивает глаза, повинуясь, покоряясь, и я чувствую, как мой член твердеет. – Ты выглядишь роскошно, Китти, - хриплю, умирая от желания трахнуть мою вещь, мое новое приобретение. Она всхлипывает, чувствуя в себе мои пальцы. Я ощущаю ее сокращения, предвестники близкого оргазма. И она напряглась, ожидая развязки. Вынимаю пахнущие ее соками пальцы из ее маленькой киски, вдыхаю пряный мускусный аромат, с трудомм сдерживая сонм демонов, завывающий в моих ушах на все лады. Сука, я хочу эту сучку до боли, до судорог.
- Алекс,- шипит мой маленький непослушный страз, когда я хватаю ее руку своими пальцами, еще влажными после того, как я ими ее трахал. Глаза Китти расширены, ей нужна разрядка. Мне нравится мученическое выражение на милом личике.
- Ползи,- приказываю, садясь в кресло. Она опускается на колени, и я вижу слезы в прекрасных глазах моей зверушки. Наконец избавляюсь от брюк и трусов. Хочу быть в ней, чувствовать, любить. Смотрю на маленькую круглую попку и умираю от адского болезненного желания. Я не хочу ее наказывать, мне просто нужна эта испуганная крошка, глядящая прямо в душу испуганными, словно больными глазами.
- Китти, моя Китти, - хриплю, падая на колени позади нее,- какого черта ты делаешь со мной?
Она со стоном прогибается в позвоночнике, когда я с силой тяну ее за волосы. Сдерживаю крик, одним толчком заполняя своим членом ее мокрую киску. Эмма тихо выдыхает, когда я заполняю ее собой. Мне кажется, что врмя замирает, застывает в воздухе, наполненном ее тихим стоном.Я смотрю, как миндалевидные ногти скребут ковровое покрытие пола, чувствую, как стенки влагалища моей Эммы обнимают, обволакивают мой член. Хочу чтобы она кончила. Хочу ощутить ее оргазм.
- Кончай, черт возьми, - уже рычу, вдалбливаясь в мою девочку, которая приглушенно кричит, уткнувшись лицом в пол. Боже, я чувствую ее вибрацию и больше не сдерживаясь выстреливаю в нутро Китти чертово море спермы. Боясь, что сейчас просто сдохну от охеренного удовольствия.
Это не правильно. Все не правильно. И этот грязный пол самолета, вытоптанный сотней чужих ног. Она не должна испачкаться, моя дорогая зверушка. Встаю, и подхватив ее под мышки поднимаю на ноги, прижимаю к себе податливое тело. Эмма молчит, просто жмется к моему телу, как собачонка.
- Хорошая детка,- мурлычу ей в ухо. Теперь я отчетливо понимаю –она другая. А я окончательно выжил из ума, если оставлю ее рядом. Завтра я возьму себя в руки. Она будет выполнять свою роль. Но сегодня...,
Сегодня я буду трахать женщину, а не запуганную, загнанную в угол зверушку. Мою Эмму.
- Я не боюсь тебя, Алекс Беркут,- шепчет она в мою грудь, разрывая на тысячу лоскутов мое черное сердце,- я тебя ненавижу. Но еще больше, я ненавижу себя, за то, что позволяю тебе поступать так со мной. Оказывается – это изысканное удовольствие, отрекаться от самой себя. Помогает забыть все то дерьмо, что было в моей жизни до тебя.
Не слушаю. Не хочу. Просто беру ее на руки, и отношу в кресло. Сам пристраиваюсь рядом, прижимаюсь к ней, и закрываю глаза.
Мама совсем меня не греет. Я вот уже полчаса прижимаюсь к ней, но никак не могу согрется. В нашей комнате стоит ужасающий студ. Она что – то бормочет во сне, но я знаю, что не смогу ее разбудить. Тихо, тихо. А где – то далеко звучат выстрелы фейерверков, и смех детей получивших новогодние подарки. Счастливых, не таких как я. Я не заслужил праздника, так сказала мама. Потому что непослушный, глупый и жадный. Холодно. Пробирает до костей, заползая под старенькую рубашку ледяной воздух. Я не плачу, но слезы сами горохом скатываются по щекам.
- Леша, ты где? – голос Эммы Владимировны кажется мне пением ангелов. Я выползаю из под колючего одеяла, пытаясь не упасть от слабости. Иду на зов. Моя учительница, такая маленькая, хрупкая, стоит посреди убогой комнаты. Выглядит, как роза в куче отвратительных нечистот в своем дешовеньком пальто. Дверь давно не закрывается. Но никто не хочет к нам заходить, в эту юдоль скорби. даже мамины клиенты все реже ее навещают. Потому маме плохо, и еды она не покупает больше. Все деньги уходят на мамино лекарство. Я молчу. главное чтобы мамочка была здорова.– Мальчик мой. Иди, не бойся.
Я пошатываясь подхожу к ней и вижу в хрупких женских пальцах хрусткий сверток из коричневой бумаги. Чудо все же случилось. И бородатый волшебник решил одарить и меня, передав дар через обычную женщину. Я дрожащими руками разворачиваю бумагу и начинаю плакать. Уже в голос. Теперь мне будет тепло. Смешные перчатки с Микки Маусом и шапочка. А на бумаге можно рисовать. Эмма Владимировна мне дала карандаши еще в школе, и теперь я все свободное время рисую: теплое солнышко, облака, здоровую маму и настоящее счастье. Вот только бумаги не хватает. А теперь у меня есть и это богатство.
- Спасибо,- шепчу, и вдруг хватаю женщину за руку и начинаю целовать ее пальцы. Она замирает, а потом сгребает меня в охапку. Чувствую запах снега, свежести.
- Пойдем, я накормлю тебя. Я не могу тебя оставить тут, одного. Это неправильно. Так не правильно, что больно. Я бы мечтала иметь такого мальчика, такого сына как ты. - шепчет Эмма Владимировна, роняя хрустальные слезинки на мои волосы.
- Я не могу,- голос дрожит.- Не могу оставить маму. Она пропадет. Сегодня праздник, я загадал, чтобы она не болела больше. Как думаете, мое желание сбудется? Дед мороз же прислал мне подарок, что ему мешает совершить еще одно волшебство?
Женщина молча гладит меня по голове, смотрит в стену, размышляя о чем то.
- Я останусь с тобой,- наконец шепчет она.- Только уйду ненадолго.
Я знаю, она не вернется. Снова пытаюсь согреть маму, обнимая ее ручонкой, одетой в смешную рукавицу.
Эмма Владимировна приходит через час. Раскрасневшаяся с мороза. В руках свертки и маленькая елочка. И мы пьем с ней чай с брусникой, и едим печенья, прижавшись друг к другу.
- Почему у вас нет сына? - вдруг спрашиваю я. Учительница вздрагивает плечами, смотрит на меня с болью.
- Господь не дает,- тихий ответ, который я не понимаю. Но мне ее очень жаль. У меня хотя бы есть мамочка
Она скоро проснется и мое счастье и это душевное тепло, принесенное посторонней женщиной испарится в морозном воздухе городской ночи. Мне страшно снова погружаться в кошмар. Но я его заслужил, так говорит мама.
Выныриваю из тяжелого сна. Тепло. Чья – то легкая рука гладит меня по голове.
- Какого черта? – умирая от оглушающего страха сиплю я.
- Ты снова стонал во сне,- успокаивающе говорит Эмма. Слава богу, что я не покалечил мою зверушку. Обычно, после снов о матери я не контролирую себя. Беру ее за ладонь, и припадаю губами к впадинке, той где проходит линия жизни. Эмма сидит замерев, боясь шевелиться. Я не хочу меняться. Это всего лишь минутная слабость. Я не должен снова стать беспомощным и жалким.Вот только мысли эти мне не приносят спокойствия.
