Моё сердце в тебе бьётся (СИ) - Коэн Даша (читать книги бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗

Только вот зря к ней со своими утешениями сунулась.

- Да, Доска, можешь. А ну пошла отсюда. Пошла!

И я тут же развернулась, уходя прочь и получая в спину жестокие выкрики.

- Гребаная дура! Помочь она решила. Себе помоги, убогая!

Дальше слушать я не стала, зажала уши ладонями и понеслась в библиотеку. А после точно так же неслась на первый урок, почти заплетаясь в собственных худеньких ножках.

А в классе уже творилось невообразимое. Все перешептывались и почему-то смотрели на меня.

Боже, да что опять-то?

Пришлось напрягаться и подслушивать, о чем толковали за моей спиной две самые завзятые сплетницы класса – Рита Буева и Марина Головченко.

- Он же с ней даже не встретился, прикинь!

- Да ты что? Нифига!

- Ага, просто смс-ку написал, мол, все, прошла любовь, завял помидор, - и девочка прыснула сама же от своей шутки.

- Капец, кинул саму Курочкину! Как думаешь, из-за чего?

- Да вот кто его знает. Но кто-то говорит, что это из-за вчерашнего видео, что Алка слила в чат. Но пока информация не проверенная. Курочка молчит, а от Соболя никогда ничего не узнаешь.

- Это да, проще утопленника разговорить. Но насчет видоса я сомневаюсь. Реально смешно получилось.

- Тише ты, вдруг уши греет, - шикнула Рита.

- Да куда ей что понять. Убогая Килька.

- Эх, жаль…А такая сильная любовь была…

- Ага…

- Зато можно занять освободившееся место!

- Встань в очередь!

Вот это новости с полей. Соболевский бросил Курочкину!

Только вот почему – непонятно…

Глава 6 - Надя умирает последней

POV Алёна

Знаете, это, конечно, глупо, но после того инцидента с тряпкой, меня не трогали в классе почти неделю, и я думала, что это навсегда. И да, то были лучшие дни в моей школьной жизни, если не сказать больше. А все потому, что двадцать три подростка обсуждали фееричное расставание Соболевского и Курочкиной.

Всем элементарно было не до меня.

Первые два дня краса класса лила крокодиловые слезы и дула губы за несправедливость судьбы, а потом вышла на охоту. Ибо ушлые одноклассницы уже вовсю строили освободившемуся холостяку глазки, пытаясь отхватить себе вожделенный приз. И это в тринадцать-то лет?

Дуры!

Но кино было знатное, ребята!

Аллочка, с боевым раскрасом и укороченной до нельзя форменной юбкой, начала операцию по возвращению в свои сети Соболевского. Сначала решила вызвать ревность. Виляла хвостом перед Кириллом Решетовым, который был лучшим другом ее бывшего. Потом обжималась с красавчиком Сашкой Павловым с параллели. А потом до нее дошло, что Соболевскому фиолетово на ее постановочные выступления.

И Курочкина пошла дальше.

Словно банный лист, она намертво прилепилась к парню, заглядывая в его глаза жалобно и просительною. Заламывала руки, пыталась вывести на разговор, но получала только неизменное:

- Алла, все. Мы с тобой закончили. Не позорься, - и говоря это, Соболевский на нее даже не смотрел, а вот на меня почему-то да.

И глаза его горели, казалось бы, тихим бешенством. Вот только непонятно кому оно было адресовано. Мне, что посмела совать нос в его личную жизнь или Курочкиной, что планомерно выела ему мозг за прошедшую неделю…Ай, а не плевать ли мне? Плевать!

И зачем я вообще повернулась в его сторону? Сидела бы себе спокойно за партой и сидела, вот и книга передо мной такая интересная лежит, а я отвлекаюсь по пустякам. Любопытная Варвара!

Но, несмотря на все, апогей отношений между королем и королевой класса я все же зацепила. То была суббота. Паутина летала в воздухе и обманчиво пахло летом. Я вышла на школьное крыльцо, затем прошла школьный парк и спортивную площадку, и тут услышала голос Курочкиной, что почти на ультразвуке ввинтился мне в сознание.

- Перестань пороть чушь, Ник! Подулся и хватит!

- Алла, ты меня утомила, - устало выдохнул Соболевский, вальяжно рассевшись на лавке.

- Я не понимаю, что такого я сделала! – разъяренной фурией вышагивала она туда-сюда перед ним.

Молчание было ей ответом.

- Мы просто веселились. Ясно? Поржали и проехали. И я соскучилась вообще-то! Поцелуй меня!

И снова ничего.

- Ник, я без тебя не могу! – она присела перед ним на корточки, а я завернула за угол школы, чтобы меня не засекли, и затаила дыхание.

И от чего-то с места сдвинуться не смогла. Не выходило. Я просто стояла и слушала, что же будет дальше.

- А я без тебя могу, - совершенно безэмоционально ответил ей Соболевский.

- Но это же не так. Это же неправда! Да, Ник? Да? Скажи, что прощаешь меня. Скажи, что скучал по мне так же, как и я по тебе. Скажи, что я…

- Я скажу, что ты меня достала, Алла.

- Что?

- Что? – издевательски скопировал он ее вопрос.

- Ник, ну прости меня!

- Твою мать! – почти зарычал парень.

- Скажи, что я должна сделать и я это сделаю!

- Свалила!

- Но, Ник!

А затем он что-то говорил ей, злобно, но увы неразборчиво. И как бы сильно я не напрягала слух, расслышать ничего не могла. Только поняла, что после этого Соболевский ушел, а Курочкина осталась там же, на той самой лавке. Она сидела и горько плакала, но я почему-то не чувствовала к ней больше сострадания. Мне казалось, что это справедливо. Ведь и я на прошлой неделе точно так же лила слезы, отмывая в холодной проточной воде свои испачканные волосы.

И всем было плевать. Так же, как и сейчас всем было плевать на Аллу Курочкину.

Надежды на воссоединение с Соболевским у нее рухнули. А у меня на тихую и спокойную жизнь. И уж не знаю почему, но мужская половина моих одноклассников меня больше не трогала, не оскорбляла и вообще практически забыла о моем существовании.

Но вот женская половина.

И Курочкина стояла в авангарде этой травли, что продолжалась до конца седьмого класса. Всего и не описать, но кое-что я запомнила на всю свою оставшуюся жизнь.

Однажды утром, пока я стояла в очереди на вход в школу, мне на шапку и куртку кто-то подсадили трех огромных мадагаскарских тараканов. И вот я подхожу к гардеробу, чтобы раздеться и сдать верхнюю одежду, а потом замечаю, что многие вокруг начинают смеяться надо мной, а потом и снимать на телефоны. Дальше дежурная по раздевалке принимается вопить на весь школьный холл. И мне никогда не забыть ее визг…

- А-а-а, таракан! У нее на шапке таракан! И на куртке! Фу, таракан!!!

Я тут же сбила головной убор с головы, видя, как по полу ползет толстое, коричневое насекомое. От страха и омерзения расплакалась, продолжая торопливо снимать с себя куртку и гадливо отряхиваться под оглушающий хохот толпы учеников. Им было весело! Кто-то так смеялся, что даже заходился в кашле. Кто-то остервенело бил себя по колену, пытаясь сдержать истерику. Кто-то отирал с лица слезы от наплыва положительных эмоций.

- Бомжиха! – орал кто-то.

- Поди перед школой в помойке рылась! – еще выкрикивал кто-то.

- Так дома не кормят, жрать-то нечего, - и эти обидные выкрики, казалось бы, никогда не закончатся.

Но окончательно добил меня именно Соболевский, который, расталкивая вдруг примолкшую толпу, подошел ко мне и окинул хмурым взглядом. А потом, очевидно имея за пазухой какую-то еще более гнусную выходку, спросил меня:

- Ты как, Алён? – а видя, что я ничего не отвечаю, скорее всего, от шока, добавил, - Ну, не плач.

Сволочь, правда? И так проникновенно в глаза мне смотрел, как будто действительно переживал за меня. Поддайся я тогда на эту сладкую провокацию и мне бы светил новый виток зубодробильных насмешек. Ну уж нет!

- Руки от меня убери, - огрызнулась я и зло вытерла соль с мокрых щек, - и больше никогда меня не трогай! Ты такое же ничтожество, как и все они, - буквально выплюнула я ему в лицо, наслаждаясь эффектом, что произвели на Соболевского мои слова.

А потом наконец-то пришла охрана вместе с директором школы и спасла меня из этого ада.

Первый урок я пропустила. У меня на фоне всего этого случился нервный срыв, пришлось отпаивать меня успокоительным в медбоксе. Не то, что от вида тараканов и того, что надо мной в который раз посмеялись, а от того, что я позволила этим уродам довести себя до слез.