Измена. Вторая семья мужа (СИ) - Багирова Александра (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Отец, когда нас бросил, мама слегла от горя. Лежала и в одну точку смотрела. Врачи только руками разводили… — мужчина вздыхает, дергает себя за бороду. — К отцу она запретила обращаться. Не хотела, чтобы он из жалости вернулся.
— Пашка, чтобы денег заработать, мать вылечить, доказать отцу, что мы справимся, на стройку пошел работать. Отец пробовал наладить с нами общение, деньги приносил. А мы с Пашкой обозлились и его на порог не пускали, его подачки в лицо ему кидали. Больно было на маму смотреть, за что он так с ней? Мы-то ладно, а вот она, — Светлана смотрит на старушку с такой любовью, у меня душа наизнанку выворачивается. — А где он, где стройка? Молодой художник, он же ничего тяжелее кисти в руках не держал. Упал он с высоты… и травма позвоночника
Меня ноги не держат. Присаживаюсь на деревянную кровать. Дико. Жутко. Невозможно осознать.
— Тогда Аркадий одумался. К нам хотел вернуться. У сына в больнице время проводил, сам его лечением занялся. Маму сказал, вылечит любой ценой. И ведь стало получаться у него, Паша первые шаги начал делать… мама оживала постепенно, — Светлана всхлипывает. — Только отец метался, ты маленькая, он тебя очень любил, души не чаял.
— Он на коленях стоял, у меня прощения просил, раскаялся, — сухонькие руки старушки дрожат, — А на следующий день не стало моего Аркадия.
— Сердце папы остановилось, — всхлипываю.
— Остановили его сердце. Хахаль твоей матери его со свету сжил, — Зоя Ивановна закрывает лицо руками и начинает выть, душераздирающие звуки, тихие, жалобные, пропитанные жуткими страданиями. С годами ее боль не утихла, она с ней всю жизнь живет.
— Матвей… нет… мама с ним позже познакомилась, — мотаю головой. Не хочу верить.
— Он… он, — цедит со злостью Светлана. — Мама как узнала, у нее ноги отнялись. А Пашка, он едва ходить начал, а пошел к этому борову разбираться. Разобрался, — вздыхает, — Что с тех пор так на ноги и не встал.
— Да, что я, вот Светка, — мужчина подъезжает на инвалидной коляске к сестре, — Она наша кормилица, могла врачом стать. Недоучилась. Медсестрой пошла работать, всю жизнь с нами возится, горбатится, за любые подработки хватается, чтобы нам на лекарства заработать. На личной жизни крест поставила. А мы бесполезно висим на ее шее.
— Просите, — из горла вырывается надсадный хрип.
Груз вины моей матери давит, так, что задыхаюсь. Как она живет после этого? Как может улыбаться и наслаждаться жизнью? Она заставляла меня называть папой, того, кто лишил жизни моего отца! Я жила с этим существом под одной крышей столько лет!
— Не тебе расплачиваться за грехи твоей матери, — старушка смотрит на меня, склонив голову набок. В глазах мудрость. — К лучшему все, Валерия.
— Лучшему? — восклицаю удивленно.
— Ты жива, здорова, у тебя на руках маленькое чудо. Научись ценить, то, что есть, и получишь гораздо больше, — старушка пальцем указывает на мою дочь, Светлана осторожно кладет ей Аришку на руки. Лицо Зои Ивановны мгновенно преображается. Она бережно качает кроху и приговаривает, — Внучка моя, светлая девочка, не надо плакать твоей маме, счастье же рядом…
Глава 10
Их боль действительно вытесняет мою. Я чувствую себя виноватой. Мне стыдно за мать. Ей просто нет и не может быть оправданий. Прощения тем более.
Вижу с какой любовью старушка смотрит на Аришку, а ведь у нее могли быть собственные внуки…
— Откуда вы знаете, что Матвей виновен в смерти отца? — спрашиваю, а перед глазами мое детство.
Отчим был всегда в моей жизни. Нет, он никогда не бил меня, не ругал, действительно когда болела приносил лекарства. Но я чувствовала себя лишней, хоть сама не могла объяснить причин. Он выполнял все механически. Мать же всегда твердила, что я старшая и должна во всем помогать сестре. Алену с рождения возносили до небес, а я же была… просто была…
А вот Рома маме сразу понравился. Она и ко мне стала лучше относится, гораздо теплее. Когда родилась Зоряна, сама напрашивалась посидеть с внучкой.
— Я видела, как Матвей зашел к папе в кабинет. А через час после его ухода отца нашли лежащим на столе… — Светлана сминает край вылинявшего коричневого свитера. — В кабинете стояли две чашки… только в одной был не чай… Я с Пашкой поделилась… я виновата, ничего бы не случилось, — закусывает губу и отворачивается.
— Ты все правильно сделала. Такая моя судьба, — мужчина подъезжает к ней на коляске берет ее руку и целует. — Когда Матвей меня избивал, он подтвердил, что отправил на тот свет Аркадия.
— Паша пошел разбираться и вот результат, — показывает взглядом на инвалидную коляску. — Но им этого было мало. Когда отец развелся, мы переехали на дачу. Правда, хорошую, добротную. А в квартиру нашу, он привел твою мать. Она была беременной и отец старался для малышки создать комфортные условия. А мы… мы выросли… нас можно на дачу.
— Мне жаль, — говорю, и понимаю, как ничтожно это звучит.
— Матвей с твоей матерью стали нам угрожать. Они говорили… такие вещи говорили… а Паша в больнице, избитый… тогда врачи не давали гарантий даже что он выживет. Мама ходить не может, тоже в больнице. А они требовали отказаться от наследства, ни на что не претендовать. Иначе… — всхлипывает. — Испугалась я. Знала, они выполнят свои угрозы. Мы отказались от всего. Коллеги отца по работе выбили нам комнатку, вот так мы тут и живем.
У меня волосы на голове шевелятся. А ведь это мои брат и сестра. Мать знала, в каких они условиях, она сама их к этому привела и продолжала спокойно жить?
Да, она в прошлом тяжело работала, иногда и на двух работах. Потому как Матвей, сколько его помню всегда сидел дома и смотрел телевизор или совершал набеги на холодильник. Мы не бедствовали, но и огромного достатка у нас никогда не было.
Профессорские огромные апартаменты в центре города и дачу мать давно продала. Купила на эти деньги две квартиры. Одну сначала сдавала, а когда Алена подросла, она там поселилась. Конечно, квартира записана на сестру. Я прописана у матери, мы с мужем не видели смысла это менять. А с Ромой мы жили в квартире, которая ему досталась от его деда.
Мать тогда сказала, что Алене нужнее, а у меня и так все есть. Заботливый муж, отличное жилье. Мне настолько с детства привили заботу об Алене, внушили, что она всегда на первом месте, что даже в голову не пришло возражать. Я любила сестру всегда. Как и Валю…
Теперь я кажусь себе такой наивной дурой. Жить в окружении гадюк, и не замечать этого… Они отлично носили свои маски, а я не видела, насколько они пропитаны чужой кровью.
— Не надо нам ни дач, ни квартир, целы остались и хорошо, — старушка продолжает с любовью укачивать Аришку. — Если человек главной целью в жизни ставит деньги, продает за них душу, то нечистый потом плату потребует. Да такую, что мало не покажется, — она говорит без злобы, просто констатирует факт, но мне слова ее кажутся пророческими. — Ты располагайся, Валерия. Места у нас хватит. Это ж надо, дожила! Дождалась! Внучку смогу нянчить, — по старушечьим щекам текут слезы.
— Тут у соседей дочь подросла, можно у них коляску взять. Я с работы многое могу принести, — Светлана улыбается мне.
— И на стол накрой! Легендарное событие, воссоединение семьи! — поддерживает ее Павел. — Добро пожаловать домой, сестра!
А мне от этих слов так тепло на душе становится. Крохотная комнатушка такой уютной кажется.
— Только у меня ничего нет… ни денег… ни одежды… Вам и так сложно, а тут я на голову свалилась…
— Справимся, родные люди ведь. Ты нам вон какое чудо принесла, — указывает головой на Аришку. — Как новую жизнь в эти стены вдохнула.
Они мою веру питают, заставляют с колен подняться, отряхнуться от грязи и в будущее посмотреть.
— Не убивайся за тем, кто этого не достоин, — Паша подъезжает ко мне ближе, и шепчет на ухо, — У тебя живой пример, — кивает в сторону матери, — К чему это приводит.
Светлана накрывает на стол. Все простенько, но так вкусно. У меня аппетит просыпается, а тревоги наоборот прячутся, боль отступает. Уютно мне с этими людьми, словно всю жизнь их знаю.
