Злые игры. Книга 3 - Винченци Пенни (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Нет, — не мудрствуя, ответила Няня. — Я вас считаю замечательной.
Вирджиния удивленно посмотрела на нее:
— Очень рада это слышать, Няня. Но по-моему, во всем, что я делаю, нет ничего замечательного.
— Вы делаете Александра… лорда Кейтерхэма счастливым. — Голос Няни звучал сурово.
— Н-ну… это он делает меня счастливой, — уверенно возразила Вирджиния и снова залилась слезами. — Ох, Няня, простите меня. Сейчас у меня все пройдет, наверное, я просто устала.
— Да, наверное, — кивнула Няня. — Ну что ж, я вас оставлю. Если вы действительно этого хотите. Вам ничего не надо? Может быть, чашку чая?
— Я бы с удовольствием выпила вина, — ответила Вирджиния. — Да, я понимаю, сейчас не совсем подходящее для этого время, но мне бы хотелось именно вина. Вы не можете попросить Гарольда принести бутылку в библиотеку? Я через минуту спущусь к обеду.
— Конечно, если вы хотите именно этого. — Няня ясно давала понять, что с ее точки зрения ничего подобного Вирджиния хотеть не могла. Няня пошла к выходу из комнаты, но в дверях остановилась и обернулась.
— Я понимаю, — заговорила она, и вид у нее был при этом немного взволнованный, — понимаю, как вам должно быть сейчас трудно. Я подумала и решила, что все-таки должна вам это сказать. Я знаю Александра с того времени, когда он был еще совсем крошкой.
Вирджиния не сводила с Няни взгляда. У нее затеплилась пока еще очень слабая надежда, что, быть может, найдется все-таки кто-то, с кем она могла бы поделиться тем ощущением кошмара, что в последнее время разворачивалось и нарастало внутри ее.
— Что ж, Няня, возможно, мы могли бы стать друзьями. Можно, я буду иногда к вам обращаться, чтобы поговорить? Мне ужасно не хватает здесь моей мамы. Она чудесный человек, Няня, она бы вам понравилась.
— Правда? — переспросила Няня тоном, не оставлявшим сомнений в том, что понравиться ей мама Вирджинии никак бы не смогла.
— Я надеялась, — с легким сожалением продолжала Вирджиния, — что мать Александра сделает какой-нибудь жест по случаю моего дня рождения. Пришлет открытку или что-нибудь в этом роде. Но кажется, она окончательно решила сохранять ко мне враждебное отношение.
— На самом-то деле она очень приятный человек, — ответила Няня. — Такое поведение на нее совсем не похоже. К Александру она всегда была очень добра.
Вирджиния в недоумении уставилась на Няню:
— Ну так ведь она же его мать. Она и должна была быть к нему добра.
— Это не всегда было легко, — возразила Няня. — Лорд Кейтерхэм, отец Александра, не принадлежал к числу тех, кто верит в доброту. Ему надо было уметь противостоять.
— Похоже, он был очень трудным человеком, — заметила Вирджиния.
— Он был ужасным человеком, — проговорила Няня и вышла.
Вирджиния удивленно посмотрела ей вслед. Критиковать своих хозяев было совершенно не в Нянином стиле.
— Александр, я понимаю, что для тебя это болезненная тема, — сказала она ему несколько дней спустя, когда они сидели вместе после ужина, — но мне бы хотелось побольше узнать о твоем отце.
— Вирджиния, могу тебя уверить, что тебе это не доставит никакого удовольствия.
— Хорошо, но я же должна знать больше.
— На мой взгляд, это тоже спорное утверждение. — Он смотрел на нее почти со страхом, но потом все-таки заставил себя улыбнуться. — Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь или о ком-нибудь приятном? Например, о твоем отце?
— Александр, пожалуйста, не уходи постоянно от серьезного разговора. Я теперь здесь живу, я стараюсь делать все, что в моих силах, но и ты тоже должен мне как-то хоть немного помогать.
— Я не совсем понимаю, какая может быть польза, если я расскажу тебе о своем отце.
— Возможно, это мне чем-то поможет. Что-то подскажет.
— Что подскажет, Вирджиния? — Лицо у него стало одновременно и сердитое, и очень холодное, даже ледяное. Но Вирджиния не опустила глаз, не отвела взгляда.
— Каким образом я могла бы помочь тебе? Что мы могли бы сделать вместе?
— Вирджиния, — произнес он, и она слегка вздрогнула от явственно сквозивших в его голосе, с трудом сдерживаемых боли и ярости, — я тебе уже говорил. «Мы», как ты выражаешься, ничего не можем сделать. И меньше всего способна тут чем-нибудь помочь эта ваша любительская, шарлатанская американская психиатрия. Мне бы хотелось сменить тему разговора, если ты не возражаешь.
— Возражаю. — Она встала, ее собственная ярость придала ей мужества. — Возражаю. Я имею право знать, Александр, имею. Расскажи мне. Иначе я уеду. Прямо сейчас.
Он посмотрел на нее и немного смягчился, гнев его остыл. На том этапе их взаимоотношений, когда оба они еще считали возможным и даже достаточно вероятным ее уход, Вирджинии удавалось по-настоящему пугать его такой угрозой. Потом, позднее, эта угроза стала пустой и неубедительной: оба уже понимали, что она от него никогда не уйдет.
— Н-ну, я же тебе рассказывал. Он бил меня. Часто. У него это вызывало какое-то сексуальное возбуждение. А потом он… о господи, неужели же это необходимо?
— Необходимо. — Вирджиния взяла и уже не выпускала его руку, не сводила с него взгляда. — Пожалуйста, продолжай.
— Н-ну, он оскорблял меня, очень жестоко со мной обращался.
— Ты хочешь сказать, и сексуально тоже?
— Да.
— О боже!
— Ну, Бог в те моменты был где-то очень далеко, можешь мне поверить, — попробовал пошутить Александр.
— А твоя мать? Она знала об этом?
— Конечно знала. — Александр даже удивился. — Он любил грозить ей, что так со мной поступит. И нам обоим грозить тоже.
— Александр, но ведь это ужасно! Чудовищно. Почему же она не ушла от него, не забрала тебя с собой?
— Она пыталась. Дважды. Но оба раза он находил нас. И страшно потом шантажировал. Эмоционально шантажировал. И, кроме того, у нее совершенно не было средств, родители ее к тому времени уже умерли, а еще, понимаешь, если ты жертва, то как-то глупо себя чувствуешь, ужасающе глупо, каким-то несчастным и жалким, стыдишься.
— Да, — тихо проговорила Вирджиния. — Да, это верно.
— И мне кажется, что она как-то по-своему, но любила его. И испытывала по отношению к нему чувство некоторой вины. Когда он бывал в хорошем настроении, то с ним могло быть весело и интересно, он становился очень обаятелен и невероятно великодушен. Мог взять и вдруг отправиться с ней в Париж или в Монте-Карло, просто на уик-энд, мог начать засыпать ее подарками. Потом они возвращались, и он внезапно сердился из-за чего-нибудь на нее или на меня, и весь цикл этих безобразий начинался снова.
— Помню, я что-то читала об этом, — задумчиво проговорила Вирджиния, — о женщинах, стремящихся стать жертвами. Привыкающих к насилию, к боли, к истязаниям, как к наркотику.
Александр вдруг опять застыл, ушел в себя, вся его внешняя самоуверенность пропала.
— Как я ненавижу эту американскую психотрепотню, — заявил он. — Пожалуйста, не пытайся применять ее ко мне, меня это оскорбляет.
— Прости. — Вирджиния вздохнула. — Александр, а ты врачам обо всем этом рассказывал?
— Рассказывал. По крайней мере одному из них. Точнее, одной. Женщине-психоаналитику. Очень умной и очень опытной.
— Ну и?..
— Не знаю. Мне это ничем не помогло.
Он тоже вздохнул и посмотрел на нее:
— Послушай, для меня это очень болезненная тема. Пожалуйста, давай мы на этом закончим, хорошо?
— Нет, Александр, пока еще нет. А он… он еще что-нибудь делал?
— А что, того, о чем я рассказал, мало? Нет, по отношению ко мне не делал. Но их я иногда слышал.
— Слышал их — что?
— Ну, как он орал на нее, бил ее. А потом…
— Занимался с ней любовью?
— Да. — Ответ выскочил у него совершенно непроизвольно, и Александр сам был захвачен этим врасплох. — Да. Я понимал, что там между ними происходит. Я научился распознавать звуки. Поначалу мне казалось, что это крики боли, такие же самые, как те, что доносились до меня раньше; один раз как-то я начал барабанить в дверь — я, знаешь ли, был смелым мальчишкой — и кричать ему, чтобы он оставил мать в покое. Она открыла мне дверь сама, на ней был халат; вид ее мне показался каким-то странным, необычным, но я бы не мог назвать ее в тот момент несчастной. Она сказала мне, чтобы я шел к Няне. Няня всегда приходила мне на помощь. — Он взглянул на Вирджинию, в его голубых глазах стояли слезы, он попытался улыбнуться. — Боюсь, что мой случай классический, прямо по учебнику. Врачи все так и говорят.