В огне аргентинского танго - Алюшина Татьяна Александровна (мир бесплатных книг .txt) 📗
Да уж, Глеб Протасов.
Кирилл был двоюродным братом Елизаветы, старше ее на десять лет, сыном родного брата папы – дяди Андрея. Так сложилось, что отношения между родственниками в их семье были очень близкими, и Кирилла Лиза всю жизнь воспринимала как родного любимого брата, а он относился к ней как к самой родной маленькой сестренке, старался опекать, оберегать, особенно после той беды, что случилась. Но это давняя история.
В общем, студенческие друзья Кирилла и его друзья детства стали одной большой дружной компанией, объединенной одинаковыми интересами и пристрастиями, – байдарки, скалолазание, походы с палатками по всей стране, туда же баня и песни под гитару, развеселые капустники и розыгрыши.
Путем естественной «селекции» остались и закрепились в единый дружеский коллектив пятеро самых близких единомышленников и друзей и двое «свободных радикалов» – то примыкающих к их компании, то отпадающих на время, а по мере течения жизни компания укомплектовалась и дополнилась женами. С годами, когда все мужики заматерели, а некоторые из них стали и побогаче, то к увлечениям добавились горные лыжи, яхтенный спорт, путешествия.
Одним из самых близких друзей Кирилла был Глеб Протасов, учившийся с ним на одном курсе в институте. Лиза познакомилась с Глебом, когда ей было лет девять, на первой даче дяди Андрея, где они встречали Новый год и куда неожиданно нагрянул Кирилл со своими друзьями. Дачка была небольшая, но места хватило всем, и праздник удался – развеселый, с петардами и салютом, с хороводом вокруг елки во дворе, с разными играми и песнями. Лиза оказалась единственным ребенком в этом коллективе, и поэтому с ней случилась большая человеческая справедливость (куча подарков – просто гора! – и преувеличенное внимание взрослых) и большая несправедливость (ее отправили спать в разгар веселья).
Вот тогда она и познакомилась по-настоящему с Глебом Протасовым. Лиза капризничала и отказывалась идти спать, папа с тетей Валей, женой дяди Андрея, уговаривали ее и так и эдак, и тут неожиданно вмешался один из друзей Кирилла.
– А если я тебе сыграю на гитаре и спою песенку, ты спать пойдешь? – весело предложил он.
– Мне? – уточнила Лиза.
– Да, только тебе, – пообещал парень.
– Ну, хорошо, – подумав, согласилась девочка, но выставила некие условия. – Я лягу в кровать, а ты придешь и споешь мне свою песенку.
– Договорились, – кивнул он.
Глеб Протасов слово свое сдержал, спел ей красивую песенку про «Ты у меня одна» и про «… Только свети, свети…». Вот именно под эти слова она окончательно и заснула.
И они с ним стали как бы друзьями. Ну, условно, как игра, разумеется. Виделись они, понятное дело, очень редко, хорошо если раз-два в год, да и где им было пересекаться, парню-студенту и девочке на десять лет его младше – и негде, и незачем. И все же иногда встречались – на даче у дяди Андрея, на днях рождения брата.
Надо объяснить, что Лиза пошла в бабушку и всегда была маленькой, эдакой Дюймовочкой, и очень симпатичной, с кучеряшечками вокруг лица, выбивающимися из любой туго заплетенной косы или хвоста, точь-в-точь, как у бабушки, хотя волосы у Лизы были темнее. И глаза у нее не карие, а как у деда и отца – светло-зеленые. И, кстати, когда она стала старше, то подросла и хо-ро-шая такая грудь, не в пример бабушкиной скромненькой.
В детстве Лиза была намного мельче всех своих сверстников, всегда маленькая симпатичная фарфоровая статуэточка. И все мужчины семьи и друзья Кирилла относились к ней как к чему-то хрупкому, требующему особой осторожности, внимания и заботы. А она, между прочим, с восьми лет занималась бальными и спортивными танцами и впахивала у станка каждый день до кровавых мозолей, и отличалась повышенной выносливостью и упертостью, и уже завоевала несколько первых мест и призов в соревнованиях разного уровня, правда, с несколькими партнерами, но не это главное. Важно, что в этом прелестном хрупком тельце обитали еще те характер и воля.
И, как оказалось, только Глеб Протасов и рассмотрел в ней эту силу воли еще тогда, когда пел ей песенку на сон грядущий. И от этого понимания ее настоящести, скрытой от всех сути что ли, они только еще больше сдружились, разумеется в том истинном понимании «сдружились», какое единственно возможно между парнем и девочкой, сестричкой друга, с разницей в десять лет, которые видятся и встречаются раз-два в год, а то и реже. Скорее, это была такая нарочитая игра в друзей.
После окончания института Глеб уезжал на два года из страны, а когда вернулся, его направили работать куда-то в Подмосковье, ну а после и вовсе заслали во Владивосток, и они не виделись лет семь, наверное, если не больше.
Он, понятное дело, за эти годы часто приезжал в Москву, правда, они с Лизой ни разу не встретились и не пересеклись, просто так сложились обстоятельства. Да никто особо и не рвался встретиться. Кирилл, бывало, рассказывал о делах и жизни Глеба, но Лизу это как-то особо не трогало и не очень-то интересовало. Так, на уровне рассказа о жизни общих знакомых, к которым хорошо и с теплотой относишься, – ну, работал он в Латинской Америке, здорово! Ну, на известном заводе на большой должности – замечательно, а во Владивостоке так совсем каким-то начальником стал на огромном заводе – вообще молодец, в такие-то годы и уже начальник! Женился – еще раз молодец, поздравляем! Не забудь привет передать. Дочь родилась – ура! Поздравь и от меня!
Они встретились на дне рождения Кирилла, на его тридцатилетнем юбилее, на который тот собрал всех родных и близких, сняв для проведения этого мероприятия в аренду целый зал с небольшим оркестром в довольно дорогом и известном ресторане.
Лиза Глеба Протасова не сразу узнала. Наверное, потому, что помнила его еще таким, как увидела детским взглядом, ощущениями и восприятием мира, в котором она была маленькой, а он большим и взрослым, и в котором ее мало интересовала его внешность, потому как он был друг, а не предмет ее романтических девичьих мечтаний.
Глеб с женой немного опоздали по вполне уважительной и веской причине – прилетели из Владивостока и появились в ресторане сразу из аэропорта. И пока они шли по залу за метрдотелем, здоровались с Кириллом, поспешившим выйти из-за стола и встретить дорогих гостей, пока обнимались и поздравляли, Лиза успела хорошо рассмотреть Глеба Протасова.
И поразилась.
Почему она никогда не обращала внимания, да просто не понимала, насколько он интересный мужчина? Не красивый, а именно интересный, привлекательный.
Спортивного телосложения, про такой тип в народе говорят «поджарый». Элегантный, с такими несуетливыми, значимыми движениями и жестами. Что-то латиноамериканское было в его облике или аристократическое – немного аскетичное, чуть вытянутое лицо с сильным волевым подбородком, чувственными, ироничными губами, носом с легкой горбинкой, высоким лбом и выразительными темно-серыми глазами. Сила и скрытая, контролируемая страсть чувствовались в нем. А то, что он уже несколько лет руководит большим количеством людей и несет огромный груз ответственности, наложило отпечаток на весь его облик: в Протасове чувствовался человек, обладающий властью, и это в тридцать-то лет.
Лизе пришлось с силой выдохнуть, обнаружив, что она, незаметно для себя, затаила дыхание, пристально рассматривая Глеба, узнавая и не узнавая, настолько мощное, ошеломляющее впечатление произвел он на нее. Она перевела взгляд на его жену и снова непроизвольно, глубоко вздохнула, забыв дышать на время, – так потрясла ее эта шикарная женщина рядом с ним.
Просто роскошная! Под стать мужу – высокая, стройная, с великолепной фигурой и блондинистой копной волос, с надменным выражением на красивом, несколько холодноватом лице, отшлифованная, как бриллиант.
Это была по-настоящему красивая, потрясающая пара, два породистых человека, идеально смотрящихся рядом.
Лиза почувствовала легкую досаду и разочарование, а осознав это, подивилась себе – да с чего бы? Ну, интересный мужчина, но не настолько, чтобы влюбиться с первого взгляда. А прислушавшись к себе, поняла, что по-прежнему относится к нему скорее как к другу, чем к объекту женского интереса, – видимо, на подкорке где-то записалось и закрепилось еще в детстве, что Протасов просто хороший друг, почти дальний родственник. И Лиза решила, что это его жена произвела на нее такое неслабое впечатление, заставив чисто по-женски позавидовать красоте и стати. Будешь тут завидовать, когда росточком и габаритами не вышла. Даже размер стопы тридцать третий, хорошо хоть ноги длинные и грудь удалась природе на славу.
