Девушка у обочины (ЛП) - Уайлдер Джасинда (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Наступает еще одно неловкое молчание, поэтому не уверен, о чем я могу говорить с ней. Оттого, как она замерла, когда стал спрашивать ее о приемных семьях, думаю, вопросы о семье закрыты на данном этапе. А это то, с чего я обычно начинаю, чтобы поддержать разговор.
— Как ты стал актером? — спрашивает Дез, в конце концов.
Я поднимаю свое пиво, показывая бармену, что требуется еще.
— Ну, это не то, чем я думал когда-либо заниматься. Знаешь, этого никогда не было на моем радаре. Я был спортсменом. Футбол. Играл в него с десяти лет и во время учебы в колледже, в школе, в Стэнфорде. Я действительно думал, что буду заниматься этим. Но потом, в мой выпускной год, друг, режиссер, попросил меня сняться в его фильме. «Ты не будешь сильно занят», пообещал он. Только другой парень, что играл ведущую роль, бросил все на полпути, и Рик заставил меня играть вместо него. Знаешь, это была всего лишь маленькая вещь. Школьный проект, вот и все. Но было весело. Просто здорово. Рик все уши прожужжал о том, как я хорош, но так или иначе, я просто наслаждался этим.
Наша еда прибыла, и я остановился, чтобы сделать несколько укусов, смакуя каждый кусочек. Гамбургеры и картофель фри точно не в одобренном списке.
— Короче. Меня пригласили в Сан-Диего после окончания учебы, и я сыграл один сезон. Но потом Рика взяли режиссером в большой проект, и он захотел, чтобы и я в нем поучаствовал. Так что в межсезонье я снимался в его фильме. Это привлекло внимание одного режиссера, который искал мужчину на второстепенную роль, и так случилось, что я подошел. И какая роль! Это было очень серьезное предложение. Очень. Это могло дать старт настоящей карьере, понимаешь? И я думал в тот момент, что у меня может реально получиться стать актером, это была дилемма. Тренировки вот-вот начнутся, а у меня роль на кону. Мне пришлось выбирать. Футбол или игра.
— Когда ты говоришь, отыграл сезон в Сан-Диего… — она замолкает с выжидательным выражением лица.
— Чарджерс.
— Ты имеешь в виду Национальную футбольную лигу?
Я киваю.
— Ты играл профессионально в футбол?
Я пожал плечами.
— Один сезон, да.
— На какой позиции?
— Защитник.
— Я ничего не знаю о футболе, поэтому не знаю, что это значит.
— Защитник может быть либо блокирующим, либо задним бегущим15, в зависимости от стиля игры команды. Я был больше блокирующим. — Это не важно. Я с ним завязал.
— Ты скучаешь по футболу?
— Не очень, — говорю сразу, качая головой, но потом сдаю назад и пробую еще раз. — Ну, это не совсем верно, на самом деле. Думаю, есть некоторые вещи, по которым скучаю. Тренировки с ребятами. Отработка с десятью или пятнадцатью парнями приносит гораздо больше удовольствия, чем занятия по четыре – шесть часов каждый день в тренажерном зале с одним жестким тренером. Я скучаю по кайфу от состязаний. Это больше всего. Нагрузки на полную катушку, требования к себе по максимуму. Когда ты там, на поле, с этими нехилыми ребятами, пытающимися достать тебя, ты просто делаешь все, что в человеческих силах, чтобы выбить мяч, останавливая их и блокируя. Это кайф, понимаешь? Я скучаю по этой части.
— Чего тебе не хватает?
— Необходимость выложиться по полной в каждой отдельной игре, на каждой тренировке. Ты не можешь ни на секунду расслабиться. Так много ребят, горящих желанием подняться, таких здоровых, талантливых ребят, которые просто жаждут занять твое место в стартовом составе. И мне не хватает драк. Даже если на тебе щитки, и парень ростом под два мера со ста сорока пятью килограммами твердых мышц налетает на тебя, это ох*енно больно. Правда, я не очень скучаю по этому.
Я замечаю, что она снова перевела разговор обратно на меня.
— Хватит обо мне. Расскажи мне что-нибудь о себе.
Она немедленно закрывается. Пока задаю вопрос, она сидит лицом ко мне, ногой опираясь на мой стул, и потягивает свой напиток, кивая и посматривая на меня. Как только вопрос задан, она отворачивается, ставит ногу на подножку своего стула и наклоняет голову, смотря вниз на свой напиток.
— Нечего рассказывать.
Она поднимает плечо небольшим, пренебрежительным жестом.
— Выросла в пригороде за пределами Детройта. Ходила в школу Саутфил-Латруп. Только что окончила Университет Уэйна со степенью бакалавра в области социальной работы, начну учиться в магистратуре осенью. Убираюсь в Детройтском Университете Иезуитов, живу в центре Детройта.
Я вздыхаю.
— Дез. Это как... сокращенная версия краткого содержания. Ведь тебе есть, что еще рассказать мне.
Она пожимает плечами, качает головой и опустошает бокал.
— Не совсем. — Она поглядывает в окно. — Похоже, что дождь утих. Думаю, я пойду домой. Спасибо за ужин. И, знаешь, ты... преследуешь меня.
Прежде чем я могу осознать ее слова, она хлопает десятидолларовой купюрой о барную стойку и выходит через входную дверь, бегом поднимаясь обратно на холм. Я рычу от бессилия. Она – самый закрытый человек, которого я когда-либо встречал. Это смешно. Очевидно, ей есть что скрывать или есть что-то, о чем она на самом деле просто не хочет говорить.
Я оставляю стодолларовую купюру на барной стойке и смахиваю ее десятку в кошелек, а потом бегу под дождь за ней.
Она не сорвется с крючка так легко.
ГЛАВА 3
ДЕЗ
Я выбегаю из бара на мокрую от дождя улицу. Мне нужно убежать от него, необходимо скрыться от пронзительных глаз, от жара его тела, который, кажется, просто засасывает меня, притягивает к себе ближе. И кое-что еще: Адам просто... как магнит. Завораживает. Заставляет хотеть говорить с ним обо всем. Доверять ему.
Но... я не доверяю. Никому. Никогда. Даже Рут, которая многое знает обо мне и о моем прошлом. Мы обе прошли через воспитательную систему, поэтому она понимает меня и ни о чем лишнем не спрашивает. А сама я и не рассказываю. Мы все еще друзья, потому что позволяем прошлому остаться в прошлом; мы все забыли и двигаемся дальше, притворяясь, что ничего не произошло.
Я не могу доверять Адаму. Это будет верхом идиотизма. Он – известная кинозвезда, которая останется здесь только на выходные. Я никогда не увижу его снова, чтобы ни случилось. И уже не случится, теперь, когда я сбежала. У него были намерения. Когда кто-то, как он, проявляет интерес к незнакомой девушке, находясь на отдыхе в поездке, ему нужна только одна вещь. Я – определенно не тот тип девушки, что пойдет в номер отеля какой-то кинозвезды на одну ночь разврата. Нет, нет и нет. Это не для меня. По многим обстоятельствам, это просто не для меня. И ему не нужно знать никаких причин.
Хоть я и была мокрой, пройдя полквартала, то после вымокла окончательно. Дождь пропитывает водой каждый сантиметр. Обувь хлюпает при каждом шаге, волосы тяжелеют, отчего насквозь промокшая грива прилипает к спине, а джинсы – к ногам. Я медленно иду и пытаюсь убедить себя, что сделала правильный выбор, оставив Адама в «Мустанге».
Даже если и сделала... Чем больше он расспрашивал обо мне, тем больше чувствовала себя просто зажатой, закрытой. Это было несправедливо по отношению к нему, полагаю, поскольку он задавал вполне нормальные вопросы, но я лично просто не могу отвечать на такое. Как объяснить кому-то, кого вы только что встретили, что значит расти в детдоме? Будучи отфутболенной из одного дома в другой, из семьи в семью? Как объяснить, что не все семьи были прочными или... безопасными? Или что вы никогда не заморачивались с кем-то дружить или сближаться, потому что знали, что это ненадолго? Я осознала все это на собственной шкуре. И никто ничего не хочет знать. Никого это не волнует.
Когда заворачиваю за угол и приближаюсь к общежитию, то слышу шаги по тротуару позади себя. Обернувшись, вижу его – огромного, мощного, мышца на мышце, но при этом быстрого и бесшумного. Его отчетливо освещают уличные фонари, когда он проходит через круг тусклого желтого света; прилипшая к торсу футболка теперь практически прозрачная. Я вижу каждый кубик его пресса, глубокие бороздки по бокам, массивные плиты грудных мышц... его плечи настолько широки, что он мог быть Атласом16, взвалившим на спину всю тяжесть мира. Его руки, почти такие же в обхвате, как и моя талия, близки к совершенству и тверды, как гранит. Он бежит за мной грациозным, легким шагом, что не соответствует его огромным размерам. Адам выглядит, как хищник, как лев, крадущийся сквозь тень; сплошные мышцы, изящество и мощь.
