Обычная девушка (СИ) - Росси Делия (читать полную версию книги TXT) 📗
Катя видела, как он окинул взглядом присутствующих, потом, отставил стакан с виски и поднялся с дивана.
— Нисола, уна рартита а рокер, сеи сон нои? — обратился Терсенов к темноволосому итальянцу.
— Си, серто — ответил тот и тоже поднялся.
— Что ж, господа, — засуетился Стоцкий. — Раз все за… Алишер, скажи Джованни, чтобы не торопился с ужином, — обратился он к Стахоеву.
— Да, мессир, — ответил тот.
— Катенька, я надеюсь, вы не откажетесь пройти с нами?
Катя холодно улыбнулась. Можно подумать, она могла отказаться.
— Разумеется, нет.
— Вот и отлично. Прошу, господа.
Генрих подошел к книжному шкафу, что-то нажал, и тот бесшумно отъехал в сторону, открывая проход в соседнее помещение. Под потолком вспыхнули светильники, открывая вид на игорный зал.
Катя удивленно вздохнула. Ничего себе. Натуральный Лас-Вегас.
В комнате, обитой темным бархатом, расположились несколько игральных столов, с низко висящими над ними лампами, огромный бар с напитками и длинная стойка.
Стоцкий прошел к одному из столов.
— Собственно, вот и мое последнее приобретение, — довольно заявил он.
Гости подошли ближе, рассматривая новинку и расхваливая какие-то непонятные Кате особенности, но она не слушала их. В голове неотвязно крутился вопрос — для чего она здесь?
Внутри все тревожнее звенела интуиция. Господи, только бы выжить и выбраться отсюда.
Стоцкий неожиданно оказался рядом и потянул Катю за собой.
— Ты же не прочь понаблюдать за игрой, Катенька? — вроде бы шутливо спросил он, но Катерина почувствовала, как задрожали щиты и поняла, что Генрих не оставляет попыток добраться до ее источника.
— Думаю, это будет интересно, — равнодушно отозвалась она, позволяя. Стоцкому забрать немного энергии. Она сделала вид, что, пусть не полностью, но восстановилась.
— Уверен, тебе понравится, — предвкушающе усмехнулся Генрих.
Катя ничего не ответила. Она отошла к бару и, взяв в руки бокал с шампанским, присела на высокий стул.
"Что ж, — подумала она. — Посмотрим, для чего все это затевалось"
Тем временем, мужчины заняли места за овальным столом, и игра началась.
Катя ничего не понимала в покере. Она никогда не увлекалась картами, и сейчас, слушая непонятные слова, которыми обменивались игроки, очень об этом жалела.
"Ставка", "В игре", "Поднимаю"… Незнакомые значения увлекали, бесстрастные лица игроков завораживали, сидящий в центре Отбирающий, который раздавал карты и вел игру — Катя не знала, как правильно назвать то, что он делал, но неотрывно следила за его невозмутимой физиономией, — казался карточным богом местного масштаба.
Она наблюдала за горками фишек, которые перекочевывали в центр стола, и понимала, что игра идет по-крупному.
Суммы, звучащие из уст игроков, подтверждали это понимание.
"Двести тысяч…", "Принято. Ставка двести тысяч…", "Принято", "Принято…", "И принято", "Шестеро в игре…"
Невозмутимый Отбирающий называл имена игроков, а Катя следила за тем, как те поддерживают игру или пасуют, и пыталась определить, кто выбивается в лидеры. Ну, или как там правильно?
Раунд шел за раундом, ставки становились все выше, напряжение росло.
— Алишер, принеси мне коньяка, — попросил Стоцкий. — Господа, не стесняйтесь, напитки в вашем распоряжении, — добавил он, окинув взглядом своих гостей.
Стахоев молча подал Генриху бокал.
За столом звучали все большие суммы ставок.
И все чаще раздавалось "Пас".
И, наконец, наступил момент, когда в игре остались только двое — Стоцкий и Терсенов.
Катя, не отрываясь, смотрела на Костаса. На первый взгляд, он был совершенно спокоен, но она чувствовала, как где-то там, под этим наносным спокойствием, тревожно бьется его сердце. Господи, она сама не понимала, как, но она чувствовала Костю. Чувствовала всем своим существом, всей своей одинокой и истосковавшейся по нему душой.
— Генрих Альбертович?
Отбирающий вопросительно посмотрел на Стоцкого.
— Пять миллионов, — ответил тот и небрежно подвинул фишки.
— Константин Сергеевич?
— Десять миллионов, — спокойно произнес Терсенов.
Гора в центре выросла.
— Ваше слово?
Отбирающий снова обратился к Стоцкому.
— Двадцать миллионов, — после небольшой паузы, выдохнул Генрих.
Его лицо застыло неподвижной маской, и лишь указательный палец правой руки чуть постукивал по фишкам, выдавая волнение.
— Константин Сергеевич?
Отбирающий повернулся к Терсенову.
Костас не торопился с ответом. Он слегка приподнял карты и заглянул в них, а потом, пристально посмотрел Стоцкому в глаза. Тот не отвел взгляд.
Минута, другая…
Катя чувствовала, как растет напряжение, и не могла сдержать собственное волнение.
Ей казалось, что игра отошла на второй план, и речь теперь идет совсем не о деньгах. Уж больно много силы искрило между Генрихом и Константином.
В комнате стало тихо. Все замерли, глядя на игроков и пытаясь понять, что происходит.
— Сорок миллионов, — медленно произнес Терсенов.
Стоцкий усмехнулся уголками губ и, глядя Константину в глаза, тихо произнес:
— Восемьдесят миллионов и…
Он сделал паузу, а потом, дождавшись, пока стихнут удивленные возгласы, добавил:
— И Катерина.
За столом повисла напряженная тишина.
Катя почувствовала, как горло сжал спазм. Проклятый Генрих. Выставил ее на кон, словно неодушевленную игрушку.
Она с ненавистью посмотрела на старика. Неужели, он так уверен в собственных силах? Или просто хочет поймать Костаса, забросив ему привлекательную наживку?
И внезапно она поняла, почему Генрих так нахваливал ее перед гостями. Аетерна соурсе. Он не зря представил ее именно так. Вероятно, изначально планировал поставить на кон и разыграть нужную комбинацию. И ведь как виртуозно подвел всех к игре. Вроде как и не планировал ничего заранее.
Катя обвела глазами игроков. Каждый из них мог иметь что-то, что было интересно Стоцкому. Понять бы только, что имеет Терсенов?
Ее взгляд метнулся на Костаса. Тот был спокоен и собран, но она ощущала, как тяжело ему выдерживать давление Генриха.
Константин незаметно заглянул в собственные карты и напряженно посмотрел на своего противника, видимо, просчитывая варианты.
Минута, другая… Наконец, Костас решился и негромко произнес:
— Сто шестьдесят миллионов и полный пакет акций "Интелкома".
— И это все? — насмешливо протянул Генрих, и глаза его довольно блеснули. Именно в этот момент Катерина поняла, что Стоцкий дождался своего. "Интелком" — вот чего он хотел от Костаса.
— Это все, на что вы способны? Триста двадцать, — небрежно добавил Стоцкий, повышая ставку. — И эта вилла.
Генрих благодушно улыбнулся. Казалось, он был полностью уверен в собственной победе.
Катя вздрогнула. Господи, это же огромные деньги. Она с тревогой посмотрела на Константина. Если ему нечем будет ответить…
Генрих лениво перекидывал пару фишек, убежденный в том, что "Интелком" у него в кармане.
Даже через свои щиты она чувствовала мощную силу, исходящую от Стоцкого. Эта сила заставляла окружающих склонить головы перед ее обладателем. Признать его превосходство. Подчиниться.
Катя видела, как трудно приходится Костасу. Видела капли пота, выступившие на лбу. Видела напряженно сжатые руки. Видела отчаянную решимость в синих глазах…
И она не выдержала. Нащупала ниточку, связавшую их когда-то воедино, опустила щиты и отдала всю скопившуюся энергию Костасу.
Терсенов вздрогнул и вскинул на нее неверящий, удивленный взгляд.
"Ну, же, Костас. Давай, — беззвучно крикнула она. — Не подведи"
Константин смотрел на нее так… Радость, удивление, благоговение… И еще одно чувство, назвать которое она не могла. Не решалась. Замерла, всей душой впитывая сумасшедший коктейль эмоций Кости, а потом, открылась до конца, позволяя ему узнать то, что скрывала долгих три года.
