Триумф - Веснина Елена (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Надежда вздохнула:
— И рада бы, да не тот случай. Скажу откровенно: за свободу не поскуплюсь. И могу себе это позволить.
— А я вот — не могу. Взяток не беру принципиально. Даже не знаю почему. Аллергия у меня на эти зеленые бумажки, что ли? Иногда бывает до слез обидно… Но организм у меня взяток не принимает.
— Можно и не зелеными. К тому же я тут в одном журнале прочитала, что современная медицина в борьбе с аллергиями больших успехов достигла.
— Кстати о медицине. Я тут, Надежда Федоровна, тоже кое-чего почитал относительно вашего аффекта. Не желаете ознакомиться? Чтоб между нами впредь недомолвок не было? Я туг ознакомился с материалами, поговорил со специалистами… И вот к каким интересным выводам пришел. Все события, связанные с гражданином Пашаевым, — ну, я о страстной любви и прочих серенадах — происходили достаточно давно. В последнее время вы, Косарева, довольно долго отсутствовали, так сказать, в родных пенатах. Грелись где-то на ютах. И должны были там капитально поправить свою нервную систему.
— А какое отношение мои юга имеют к моему аффекту? — хмуро поинтересовалась Косарева.
— А такое, что аффект, по научному определению, это состояние сильного, но кратковременного нервного возбуждения. А у вас было достаточно времени, чтобы свои нервы расшатанные подлечить.
— Я их и успокоила. А соперницу увидела — снова разнервничалась… Да вы меня никак на понт берете, гражданин начальничек? Пошутить надумали? — Косарева завелась. — Так я вас попрошу, от всего сердца — на соплюхах-первоходках подходцы свои ментовские испытывайте. Вы свой пиджачок с погонами на белый халат еще не променяли, чтоб диагнозы мне ставить!
Петров смотрел на нее с улыбкой:
— Тут ведь вот еще какая незадача, Надежда Федоровна. В деле у нас нож фигурирует. И не простой, а особенный. Нож-крокодил. Который гражданин Топорков опознал как свой, сделанный на зоне по заказу. Вот этот нож и то обстоятельство, что ты вызвала его владельца Крокодила в детдом именно к часу убийства, — железно свидетельствуют против всякого аффекта. Хоть в порыве страсти, хоть в порыве ревности, хоть в любом другом порыве. А свидетельствует это обстоятельство о хладнокровном, хорошо обдуманном и детально спланированном преступлении. Совершенном в светлом уме и твердой памяти. Как тебе такой вывод?
Косарева стояла на своем:
— А никак, гражданин начальник. Я сейчас просто в глухую несознанку упаду и полюбуюсь — насколько твоей замечательной фантазии хватит, когда ты материалы в суд готовить будешь.
— Кстати, на ноже отпечатков пальцев Строговой нет. А ты говорила, что она пыталась повернуть нож против тебя, — напомнил Петров.
— Так ведь и моих пальчиков, Олег Иваныч, там нет. Если ты заключение экспертизы внимательно читал, — сузила глаза Косарева.
Петрова это не обескуражило:
— А вот тут-то и заключается самое интересное, Надежда Федоровна. Выходит, вы были в перчатке. Хорош аффект получается — внезапное помутнение рассудка, которое не помешало надеть перчаточки, чтобы кровью не замараться.
Косарева смотрела на него с ненавистью.
Петров поднял трубку телефона:.
— Дежурный? Конвоира ко мне в кабинет. Одна ложь тянет за собой другую — это древняя мудрость, гражданка Косарева. А все вместе они тянут вас на нары. Всерьез и надолго.
Лёля, перешагивая через игрушки, вдруг сама подошла к Ритке. Та присела перед малышкой. Следом за девочкой подошла воспитательница, обрадовалась, узнав Ритку:
— Наташка, ты? Приехала все-таки.
— Приехала.
— За сестрами? — обрадовалась воспитательница еще больше. — То-то тебя Лёлька сразу признала, а ведь никогда в жизни и не видела. Ну поговорите-поговорите.
Воспитательница вернулась в игровую и закрыла за собой двери. Оттуда сразу послышался рев.
— Это моя Катюша, — заволновалась Лёля.
Воспитательница вывела и Катюшу:
— А вот и вторая. Они друг без друга жить не могут.
— Ты кто? — спросила Лёля у Ритки.
— Я твоя сестра, — объяснила та.
— Вот моя сестра. Ее зовут Катюша, — показала Лёля. Ритка кивнула:
— Все правильно. А я еще одна ваша сестра. И меня зовут Ритка.
— Такая большая? Как тетя. — Лёля повернулась к Борюсику. — А тебя как зовут?
Борюсик смешался:
— Меня? Борюсик. То есть — дядя Боря.
Лёля внимательно посмотрела на него и протянула руку:
— Очень приятно. А меня зовут Лёля. Когда я вырасту, то буду Ольгой. А ее зовут Катюша. Когда она вырастет, то так и останется Катюшей.
Борюсик осторожно пожал маленькую ручку:
— Мне тоже очень приятно.
— У меня есть мишка. Он похож на тебя. Если хочешь, я его назову Борюсик.
— Хочу, — кивнул Борюсик, что-то у него подозрительно защипало в носу.
— Ну вот и познакомились. Я вас по всему свету искала. И даже не знала, что вы здесь живете, у Палны. Но теперь я вас нашла и никуда не отпущу. Пойдете ко мне жить?
— Если ты хорошая — пойдем, — согласилась Лёля.
— Она очень хорошая, — заверил ее Борюсик.
Ритка распрямилась, взяла детей за руки и посмотрела Борюсику в глаза:
— Вот, Борис. Не хочу, чтоб это выглядело как в кино, но настало время выбирать.
— Мне выбирать? Но ведь это — твои сестры, ты и решай, — удивился он.
— А у меня без вариантов. Я сама с пеленок в детдоме, никому такой судьбы не пожелаю. И в чужую семью своих девочек ни за что не отдам. Они — моя семья. А ты решай… Принимаешь ли ты нас всех?
Борюсик ошеломленно молчал. Повисла пауза, которую Ритка истолковала по-своему. Она повернулась и направилась с детьми в кабинет Анны Вадимовны. Лёлька обернулась к Борюсику:
— Борюсик, а ты?
Борюсик сорвался с места, бросился за ними. Подхватив Лёлю и Катюшу под мышки, потащил их в кабинет, изображая самолет и отчаянно рыча:
— У-у-у. Частный лайнер «Борюсик» с двумя принцессами на борту запрашивает разрешения на посадку.
Девочки счастливо заверещали.
Борюсик локтем открыл дверь кабинета:
— Аэропорт сказочной страны посадку разрешает. Добро пожаловать.
Ритка, задержавшись в коридоре, всхлипнула, вытерла набежавшие на глаза слезы.
— Высота сто… пятьдесят… ноль. У-у-у-у, оп-па, посадка произведена успешно. — Борюсик сбросил девочек на диван.
— Осторожнее. А то твоя посадка больше на десантирование без парашюта смахивает, — испугалась Ритка.
— Рит, ну как все прошло? Мы тебе раньше сказать хотели, но Анна Вадимовна нас остановила.
Ждали, пока вы не встретитесь с детьми, — кинулась к сестре Доминика.
— Ника, я так счастлива! Я хочу их забрать прямо сейчас, навсегда и бесповоротно. Но ведь не отдадут сразу? — сообразила Ритка.
— Конечно, не отдадут. Сначала тебе придется пройти все бумажные формальности. Я как адвокат… — начал Артем.
Доминика обняла и поцеловала его:
— Ну все, завелся канцелярская душа. Остынь, мы все знаем, какой ты умный.
— Если это комплимент, разрешите отблагодарить вас невинным юридическим поцелуем.
Доминика повернулась к Ритке:
— Ритка, я хочу тебе сообщить… Даже не знаю, как сказать… Ритка, тебе больше нечего бояться! Мы были у Петрова, и он сказал…
— А я уже знаю! Уже все знаю! Мне Пална рассказала. Сестры по крови с визгом бросились друг к другу и, обнявшись, начали кружиться по комнате, потом, обессилев, рухнули на диван.
— Что за дикие крики? Вы весь детдом переполошили, — спросила недовольная Анна Вадимовна.
Доминика перевела дыхание:
— Уважаемая Анна Вадимовна, мы с сестрой приносим вам по этому поводу свои глубочайшие извинения.
— У нас с сестрой есть оправдание. Мы так давно не слышали хороших новостей, что от первой же впали в истерику. То есть в эту, как ее — эйфорию, — поддержала се Ритка.
— Дайте я угадаю. Вы, Доминика, были в милиции у Петрова? А ты, Наташка, была в больнице у Палны?
— Ответ правильный! И мы вручаем нашему зрителю суперприз — моющий пылесос с функцией встроенной кофеварки! — пропела Ритка, а Доминика захлопала и засвистела, изображая аплодисменты в студии.
