Виолончелист (СИ) - Монакова Юлия (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Распрощавшись с Колдуном и молодожёнами (Пашка, кстати, хоть и узнал его, но даже виду не подал, что обижается за давний инцидент), Макс вышел из ресторана и вызвал такси. Однако… вместо того, чтобы ехать в аэропорт, он почему-то назвал водителю адрес Леры.
Макс долго сидел на лавочке возле парадной… впрочем, в Москве они назывались “подъездами”, а Лера же теперь считалась столичной штучкой. Сидел — и играл сам с собой в гордость. Позвонить ей и зайти? Или молча уехать? Казалось бы, сущий пустяк — просто сказать: “Я внизу, открой мне дверь”. Он не сомневался, что Лера не откажет. Хотя бы из элементарной вежливости, из чувства благодарности… Макс и хотел — и не хотел этого.
В кармане завибрировал телефон. Макс поставил его на беззвучный режим и совершенно забыл об этом. Он взглянул на определившийся номер и горько усмехнулся. Лера… ну кто же ещё. Конечно же, Лера.
— Макс?.. Я весь день не могу до тебя дозвониться, — встревоженно сказала она.
— Да, я… был на свадьбе, — отозвался он и облизнул вмиг пересохшие губы. — У тебя всё нормально?
— Да, в полном. Со вчерашнего вечера никто больше не звонил, не следил и не беспокоил. Спасибо тебе ещё раз…
— Да хватит уже, — он поморщился. — Я рад, что всё обошлось.
Лера помолчала.
— Так, говоришь, ты был на свадьбе? Хорошо повеселился?
— Да, неплохо.
— А где ты сейчас?
— Я… сижу во дворе твоего дома.
— Маминого? — не поняла она. — А зачем?
— Да нет же. Твоего дома… и Андрюхиного.
— Что?! — воскликнула шокированная Лера. — Ты в Москве?
— Ага, — Макс глубоко вздохнул, чувствуя, что происходит нечто непоправимое, но при этом неизбежное.
— И давно ты там… сидишь? Подожди, — заволновалась она, и через пару секунд он услышал, как запищала дверь подъезда.
— Поднимайся, — сказала Лера. — Второй этаж — и налево.
Макс встал со скамейки, продолжая прижимать телефон к уху. Наверное, всё это зря…
— Извини, косоглазая. Я всё-таки поеду домой. Сам не знаю, что на меня вдруг нашло…
— Ты выпил? — догадалась она.
— Совсем чуть-чуть.
— Я тоже, — призналась Лера с какой-то отчаянной безбашенностью. — Решила напиться, чтобы снять стресс… Со вчерашнего дня не могу толком расслабиться. Да только не умею я пить… В общем, ничего не получилось из этой затеи.
— Хороши же мы… два недоделанных алкоголика, — Макс улыбнулся. На втором этаже тёплым золотистым пятном вдруг вспыхнуло чёрное прежде окно. Макс разглядел стройный женский силуэт за занавеской. Он не спутал бы его ни с чьим другим. Господи, да что же он творит?!
— Береги себя. Спокойной ночи, Лер, — Макс нажал на кнопку отбоя и пошёл прочь с этого плохо освещённого чужого двора, подальше от чужого дома и чужого счастья. Не нужно ему чужого, он не сможет…
Макс шагал, чувствуя, как подрагивают руки. Сейчас бы закурить… да жаль, он не курит.
Позади хлопнула дверь.
— Макс, подожди!..
Он резко обернулся, моля небеса о том, чтобы это была всего лишь слуховая галлюцинация.
Женская фигурка выскочила из подъезда и теперь догоняла его, стремительно приближаясь.
— Стой! Дурак, ну куда же ты… зачем ты уходишь… — задыхаясь то ли от слёз, то ли от быстрого бега, выговорила Лера.
Она остановилась в шаге от него и обхватила себя руками за плечи, будто от холода, хотя на улице стояла тёплая, свежая, совершенно потрясающая майская ночь. Пахло цветущей сиренью и немного — пролившимся вечером дождём.
— Опять плачешь, — Макс укоризненно покачал головой. — Лер, пожалуйста… Ну, не могу я выносить твои слёзы, просто не могу! Я со всем справляюсь, а с этим не получается. Сразу хочется побежать и спрыгнуть с крыши, правда. Не плачь, пожалуйста, китаёза.
— Не буду, — Лера послушно закивала, явно испуганная словами про прыжок с крыши, и, шмыгнув носом, попыталась утереть ладошками мокрые щёки. Однако слёзы всё текли и текли, никак не желая останавливаться.
— Честное слово, Макс, я сама не знаю, что со мной творится, — всхлипнув, жалобно произнесла она. — Так-то я не рёва, ты в курсе… Мне вообще кажется, что в целом мире только ты один и видел, как я плачу.
— Благодарю покорно за оказанное мне высокое доверие, — он нашёл в себе силы пошутить. — А это ты, наверное, от алкоголя раскисла… Много выпила-то, пьянь?
— Почти полбутылки вина, — призналась Лера сконфуженно. Он улыбнулся.
— Тю, нашла, чем упиваться. Я-то думал, ты там втихаря водку из горла хлещешь… Впрочем, раньше тебя и с одного бокала уносило. Помнишь, в четырнадцать лет ты впервые попробовала ликёр на дне рождения у Наденьки, и потом тебя здорово полоскало в кустах возле дома?
— Фу, — Лера сморщила нос и засмеялась сквозь слёзы, — нашёл, что вспомнить… Такой компромат! Теперь мне придётся тебя убить.
— Убей, — он хотел произнести это таким же шутливым тоном, а получилось как-то слишком серьёзно, и улыбка медленно сползла у Леры с лица.
И вот что с ней делать, с этой косоглазой дурындой?! Макса раздирало на части от противоречий. То ли поцеловать её сейчас — так, чтобы губам стало больно. То ли и вовсе придушить… Но, несмотря на то, что это было два самых заветных его желания, он понимал: ни то, ни другое невозможно. Нельзя.
Чёрт, да почему нельзя-то?! Кто эту чушь придумал?
Он взял её за подбородок и повернул лицом к себе, внимательно рассматривая, словно вспоминая после долгой разлуки. Лера затихла в его руках, только взволнованно хлопала мокрыми ресницами.
— Ты… так странно смотришь, — сказала она осторожно.
— Мне ни с кем никогда не было так хорошо, как с тобой, — проговорил он задумчиво, не сожалея, не упрекая, а просто констатируя факт. — И так плохо — тоже.
— Я… скучаю по тебе, — призналась Лера несмело. — Очень скучаю…
Она протянула руку и погладила его по лицу — ласково и робко, деликатно, точно спрашивая разрешения на большее. И в этот миг у обоих словно отказали тормоза…
Их буквально швырнуло друг другу. Отчаянно, безнадёжно, необратимо. И ничто теперь не могло их расцепить. Макс сжал её в объятиях так, что стало больно рукам. У Леры по щекам продолжали течь слёзы, но плакала она не от боли. Точнее, не от физической боли.
— Пойдём, — задыхаясь в тесном кольце его рук, выговорила она, кивая в сторону подъезда, — пойдём домой…
“Домой”. Для неё это был дом. И для Андрея тоже. Но не для Макса…
— Дура косоглазая… жестокая китаёза… что же ты натворила с нами, что ты сделала с двумя мужиками… вырвала сердце у одного, принялась за другого… — лихорадочно шептал он, в каком-то исступлении целуя любимое лицо, солёное от слёз.
— Пойдём, пожалуйста, — она потянула его за руку. — Я очень тебя прошу, цыган. Пойдём со мной.
Наверное, Макс был глубоко испорченным и беспринципным типом. Во всяком случае, после всего, что произошло между ним и Лерой, меньше всего его волновал весь этот ханжеский пафос: ах, как можно! В квартире друга! С его женой! На их супружеском ложе!…
Да, он прекрасно понимал, что с точки зрения морали их поступок омерзителен, как ни крути. Лера изменила мужу. Макс переспал с женой лучшего друга. Это не было ошибкой, минутной слабостью или заблуждением. Они оба хотели этого, оба были в здравом уме и твёрдой памяти, разве что чуть-чуть нетрезвы, оба получили от этого удовольствие. Так какая, к дьяволу, разница, где это произошло, если оно не могло не произойти?! Если бы Макс с Лерой решили не осквернять семейное гнёздышко и поехали в какой-нибудь отель, ничего не изменилось бы. Измена осталась бы изменой, предательство — предательством.
Но он готов был ответить за всё. Заплатить любую цену, принести любую жертву… только бы больше никуда и никогда не отпускать Леру. Быть с ней. Дышать ею. Любить её…
Да, конечно, он ощущал незримое присутствие друга в квартире. Он прожил с Андреем бок о бок несколько лет и прекрасно знал все его бытовые привычки, помнил запах его любимого парфюма и марку крема для бритья, да чёрт возьми, он знал даже, какие Андрюха носит трусы! Сейчас, оказавшись у него дома, по этим многочисленным мелочам, которые выхватывало зрение или обоняние, Макс понимал, что друг был стабилен и постоянен в своих пристрастиях. Андрей вообще, сам по себе, был стабильным, основательным, надёжным и постоянным…
