С утра шёл снег (СИ) - Моро Лолита (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Ты сама не пожелала быть в тренде. Держись за мою руку, чтобы не потеряться в этом лесу, моя маленькая девочка, — сказал он. — Завтра в Чикаго будут сплетничать, что у меня есть внебрачная дочь. Или, того веселее, скажут, что я сплю с малолеткой.
— Тебя это волнует? — усмехнулась я. — Или заводит?
Егор не ответил. Крепко взял меня за руку и повел к ближайшей полотняной лавке. Твидовый пиджак цвета осенних кленовых листьев, безукоризненные стрелки на брюках в тон темнее, белая полотняная сорочка под зеленым жилетом, галстук известного оттенка слегка распущенным узлом под тщательно выбритым подбородком. Я вышагивала рядом. Голубые джинсы «бойфренд», белый свитер, белые кеды. Ветер подкручивает растрепанные рыжеватые кудри, мажет сладким розовым блеском губы.
Между крытыми беленым льном столами тусовался народ. Ленивый по жизни, но быстрый на деньги. Многие ребята обоих полов шустро калькулировали нашу парочку. Егор изредка жал руки знакомым мужчинам. В основном, солидным дядям-отцам семейств. Пухлая молодая армянка певучим акцентом рассказывала о чудесных качествах производителя здешних вин. Егор с вежливой улыбкой принял от официанта тонконогий бокал. Чуть пригубил и тихо приговорил:
— Пошли отсюда.
Таким же скорым маневром мы миновали две дегустационные лавки насквозь. Доктор делал глоток вина и уходил. Никакой сыр не порадовал мои невинные рецепторы.
Я ничего не понимаю в вине. Не люблю. Не сложилось как-то. Скотч от ирландца или кентуккийского односолодового отличу легко. Сладкую финскую водку от горькой «столичной» или кислой дагестанской — на раз. Потому что я с севера, что ли? Что вкуснее: рислинг, совиньон блан или шардоне, я не понимаю, никогда не тренировалась. И не хочу начинать.
Маленькая девочка в белом пышном платье бродила по поляне и заглядывала взрослым снизу в лица. Те улыбались, спрашивали что-то у малышки, она молчала и шла дальше. Егора остановил очередной почитатель его таланта. Я пошла к ребенку.
— Привет! Я Лола. А ты? — я присела на корточки, чтобы сделаться вровень.
— Я Шуша. Ты мою маму не видела? — девочка сама взяла меня за руку.
— Не видела. Пойдем искать, Шуша. Какое красивое у тебя имя, — честно призналась в черные и блестящие детские глаза.
— Вообще-то меня зовут Сусанна. Это бабушка придумала, — ребенок уверенно повел меня среди людей.
— Счастлив тот, у кого есть бабушка, — сказала я не громко.
— У меня их целых три, — сообщила Шуша, водя меня зигзагами в толпе.
— Значит, ты счастлива трижды. Как зовут твою маму? — я всматривалась в лица кругом, словно знала, как выглядит неведомая мне женщина.
— Нина, — ребенок со спокойным любопытством бродил по залитой солнцем зеленой площадке. Никакого шума, никаких встречных поисков. Люди пили вино, трепались на разные темы, флиртовали и заключали сделки. Никто очевидно не терял маленькую девочку в воздушном платье. Я ничего не понимала
— Лола! Куда ты пропала? Я тебя всюду ищу, — Егор подобрался ко мне сзади. Обнял за плечи.
Ну вот. Хотя бы одна пропавшая девочка нашлась. Я, смеясь, оглянулась.
Круг ухоженных дам в элегантных светлых платьях и периодических шляпках разрывала черная фигура. Саша смотрел на меня в упор. Холодно-красивая усмешка кривила яркие губы в короткой бороде. Он что-то бросил недовольное молодой женщине рядом и направился к нам.
— Егор! Где ты ее нашел?
Я опешила и секундный страх прошиб холодным потом.
— Здесь, — коротко ответил доктор, чуть перекрывая меня плечом.
— Аня, ты почему не в детской комнате? Где няня? — Саша протянул руку к ребенку.
— Я гуляла с Лолой и искала маму, — Шуша не спешила доверять ему свою ладонь. Добавила через ощутимую паузу: — прости меня, папа.
— Здравствуй, Лола. — он перевел взгляд на меня.
Мне отчего-то захотелось сделать книксен. Ноги сами начали сгибаться. Как в те времена, когда работала няней у доброй Катерины. Удержалась и только слабо кивнула в ответ.
— Шуша! Ты опять сбежала!
Девочка бросила мои пальцы и тут же была подхвачена на руки красивой молодой армянкой. Ласковый шепот укоризненно на ушко. Покаянные всхлипы маме тихонько в ответ.
— Мама, это Лола. Она меня нашла, — отрекомендовала меня девочка.
Я, не глядя абсолютно, даже краем глаза, в сторону мужчин, открыто улыбнулась молодой женщине, готовясь принимать многословную национальную благодарность. Черные глаза смотрели на меня. Не мигая. И я догадалась. Она знает про нас. Про меня и своего мужа, про все, что было между нами этой весной. Пауза зависла и длилась бесконечно.
— Нина, скажи спасибо Лоле за то, что она нашла нашу непослушную дочь, — голос Баграмяна вернул всех на землю.
— Спасибо, — Нина сказала это, низко опустив голову. — Я отведу Анечку к твоей маме. Она беспокоится…
— Нет. Сейчас мы все вместе пойдем в мой шатер и хорошенько отпразднуем встречу, спасение и знакомство. Что скажешь, Егор? Я купил пай в винодельческой фирме. Не интересуешься? Могу рассказать, — Баграмян, забыв про нас, повел доктора в сторону своей дегустационной палатки.
— С одним условием, Алекс, — услышала я улыбающийся голос Егора, — мы будем пить совиньон братьев Гусевых…
— Этих русских? При всем уважении, дорогой доктор, но русские не умеют делать вино…
— Увы, дорогой Алекс, их совиньон гри — вне любой конкуренции! Я заказал им четыре ящика…
Мы плелись за этими болтунами, как настоящие женщины востока. Напряженный интерес жены Александра Баграмяна преследовал меня повсюду. Шуша мило болтала рядом детским голоском.
Образовалась большая и шумная компания. Друзья, родственники, нужные и ненужные люди расселись за щедро накрытым столом. Меня попытались было усадить среди многочисленной родни. Но Егор приглядывал за процессом и берег место подле себя. Я сделала шаг в его сторону.
— Я могу здесь присесть, Георгий Аркадьевич? — взрослая стройная блондинка снисходительно вежливо задала вопрос.
— Будьте так добры, Светлана Александровна, — сдался без колебаний доктор. Встал и отодвинул пластиковое кресло, приглашая. Что-то неуловимое, резкое выдало в даме мать хозяина всего здесь. Столичная знаменитость плюс европейская знаменитость. Мое место перестало быть свободным. Я опустила тощий зад рядом с Сусанной. Ее мама осталась по другую сторону от ребенка.
Я не хотела есть. Я не хотела пробовать сыры и вино. Я задыхалась здесь. Серо-красные щупальца ревности Нины Баграмян трогали меня постоянно неспящим, острым любопытством. Хотелось залезть под пластик сиденья. Вся фигня в моей жизни возвращалась гребаным бумерангом. Я пару раз выглянула, как там поживает безупречный доктор на другом конце стола. Весел, активен, ест и пьет. Ухаживает галантно за непростой соседкой, трындит с хозяином. Жизнь у него явно удается. Чем дальше, тем верней.
Я пошарила в карманах джинсов. В ладонь легли две сотни рублей. Смешно. У меня снова нет телефона. Нечем вызвать такси. Дома Криста нашла бы, чем расплатиться.
— Ты куришь? — спросила у меня Нина.
Я кивнула.
— Пойдем, покурим.
Зачем? Хотела я сказать. Встала из-за стола и пошла следом.
Площадка для курения была огорожена белым забором с бетонными пузатыми балясинами а-ля девятнадцатый век. Свешивалась карнизом над склоном горы. Пусто. Мы стояли с Ниной, как Мартынов с Лермонтовым, только пятьюстами верстами южнее. Что за ерунда лезет в голову? Я боюсь?
— Сигарету?
— Да, спасибо.
— У меня тонкие. С ароматом яблока.
— Замечательно. Спасибо большое…
— Не за что, совершенно. Лола, я хочу задать вопрос. Можно?
Нет! Я кивнула черным глазам Нины Баграмян.
— Вы любите моего мужа? — она, не заметив, перешла на «вы».
— Нет! — я не закричала, но вышло громко.
— Прошлой зимой мы решили пожить отдельно. Отдохнуть друг от друга. Я уехала к сестре в США. Потом я стала получать разные фотографии. Ваш роман с моим мужем я смотрела, как репортаж в новостях.
