Совершая ошибки (ЛП) - Эрлих Сигал (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

«Это ты сломал нас. Это ты сделал выбор не доверять мне и даже не пытаться понять меня. Ты решил бросить меня, бросить нас».

Она права.

Первый удар подбрасывает боксерскую грушу к потолку; я ловлю ее обеими руками, когда она, словно бумеранг, возвращается обратно. Следующий удар о кожаный материал настолько силен, что этот звук становится громче музыки, но это не помогает. Я продолжаю анализировать эти мысли в голове. Проклятье, Дэниел, соберись. Ты ведешь себя, как девственница перед первым разом. Черт тебя побери, что со мной будет?

Мое тело разогревается, адреналин бушует внутри него, и я начинаю потеть еще больше с каждым ударом. Я обрушиваю свои кулаки на мешок раз за разом, который поглощает мои удары и просит больше. Поскольку моя влажная одежда прилипает сильно к телу из-за пота, это мешает мне двигаться, я снимаю ее и бросаю в кучу в углу комнаты и продолжаю, пока все мое тело не начинает неметь.

Я рычу сквозь зубы, увеличивая силу следующего удара. Я чувствую интенсивность удара даже сквозь защиту перчаток. Это хорошо. Мне нужно чувствовать боль. Я скидываю перчатки с рук и возобновляю нападение на своего неживого противника голыми руками. Боль острая, но она очищает мой разум. Это именно то, что я искал, именно то, что мне нужно.

Я наношу удар за ударом, направляя все свои силы на грушу. Мои удары становятся все быстрее. С каждым взмахом во мне появляется все больше гнева, больше уверенности, чтобы ударить точнее и с большей силой. Я останавливаюсь только тогда, когда теплый слой густой крови, покрывший костяшки пальцев, окрасил мешок влажными темно-красными пятнами.

Физическое желание избавиться от моего убийственного гнева ослабевает, и я чувствую некоторое облегчение. Сейчас музыка уже не кажется такой тихой, и меня это только раздражает.

Измученный, я скольжу на пол в углу комнаты. Я прислоняю пульсирующую голову к стене. Потрескавшаяся кожа на суставах горит, но я чувствую только облегчение. Капли пота, насыщающие мое разочарование, скатываются по вискам по моей челюсти и шеи. Я смотрю на телефон, который забросил в ту же кучу с одеждой и дышу, ритмично, медленно, приводя в порядок свой пульс.

Я окунаюсь в гребанный рой моих решений с того момента, когда Брайан, мой PR-менеджер, впервые прислал эту долбанную статью. Даже сейчас я могу возродить гнев и разочарование, охватившее меня тогда. Я видел красный, темно-малиновый лист, которым размахивали перед моими глазами. Я бы никогда не сделал поспешных выводов. Я никогда не должен был позволить ей уйти. Я должен был сразу все понять, но когда я сделал это, было слишком поздно. Этих тупых извинений от «репортера» совсем недостаточно, она не сможет больше жить своей жизнью, сожалея о том, что положила свои чертовы пальцы на клавиатуру после того, как мои адвокаты подготовили иск в суд специально для нее.

Я не могу перестать думать о той бессмысленной, идиотской ошибке, которую совершил, причинив ей боль. Если я когда-либо получу второй шанс, я никогда больше не поступлю так с ней. Черт, что я наделал?

Боже. То, как я относился к ней, сказанные слова — это просто яд, отравляющий всего меня.

«Да, я действительно говорила все, что было написано в этой статье, но не так, как это расписано там, и не тому человеку, который написал статью, а главное то, что я все это рассказала моей лучшей подруге из-за любви к тебе, из-за моих переживаний о тебе…» — призналась она, а я не слушал. Я должен был знать об этом. Я должен был сам разобраться с этим. Что, черт возьми, я наделал?

Я улыбаюсь, вспоминая встречу. Я помню, как, войдя в свою личную кухню, увидел дразнящую, округлую, грушевидную попку в обтягивающих узких джинсах, и больше не мог оторвать глаз. Когда она произнесла «еб*ть» до того, как повернулась ко мне, и я смог увидеть ее лицо, я захотел ее прямо здесь — голую на столе. Когда она, наконец, повернулась, чтобы посмотреть на меня, я понял, что в одно мгновение потерял себя в этих глазах.

И, когда она начала говорить, я инстинктивно представил себе, что я буду делать с этим нахальным ротиком и пухлыми губками. Мне пришлось засунуть руку в карман, чтобы скрыть выпуклость, образующуюся в штанах. Именно там и тогда я понял, что должен сделать все, чтобы заполучить ее любой ценой. В моей кровати. К сожалению, я понимаю, что это невозможно сделать сейчас.

Я хочу ее так сильно, что могу вызвать в своем воображении ее лицо и тело. Прикосновение к ее безупречной, шелковистой, медовой коже. Ее сладкие, детские веснушки. То, как краснеет ее лицо. Ее мягкие волосы и невероятный запах корицы и Хейли. Она единственное, что так правильно чувствуется. Единственное, что имеет значение. Я должен получить ее обратно.

Черт, даже сейчас я думаю о ней больше, чем об ужасных и отстойных словах, которые прочитал в этой статье. И мне даже нравится, как это звучит.

Я достаю телефон из одежды и вижу, что он был выключен в течение нескольких часов. Черт. Так много писем; они никогда не заканчиваются. Пусть ими занимаются другие, Старк.

И, словно услышав мои тихие молитвы, начинает звонить мой телефон.

— Хейлз? — я тяжело дышу, мой пульс мгновенно набирает обороты.

Так много всего я вложил в ее имя, в этот звук — мое беспокойство, истощение, мое разочарование и столько тоски. Что случилось? Что она только что сказала?

— Дэниел, мне нужен...

Что, детка, что, что тебе нужно? Хейлз. Черт, она отключилась. Я пытаюсь перезвонить, но ее телефон выключен. Что за хрень?

Я должен поговорить с ней. Где она? Она вроде говорила, что хотела навестить родителей. Чикаго? Нужно позвонить Наташе; она должна знать, как добраться до нее. Сколько времени? 10 вечера. Наташа, наконец, отвечает после четвертого или пятого гудка. Меня так трясет, что я почти сломал телефон в руке в ожидании.

— Кто это? — спрашивает она нерешительно.

— Дэниел Старк.

На другом конце я слышу очень короткое молчание. Не играй со мной сейчас. Я далеко не в настроении. Я стараюсь сдержать себя, прежде чем наору на кого-нибудь, а потом, в конечном итоге, пожалею.

— Хейли просто позвонила мне, а потом звонок прервался. Ты знаешь, где она, или как я могу связаться с ней?

Она прокашливается и отвечает.

— Она у своих родителей, в Чикаго. Вернется домой завтра вечером.

— У тебя есть номер ее родителей?

— Да, Дэниел, — ее голос звучит устало, — но в Чикаго час ночи, я не думаю, что это хорошая идея позвонить сейчас… — она вздыхает и продолжает дальше, — учитывая то, через что они проходят, я не уверена, что звонок посреди ночи поможет.

— Что ты имеешь в виду «учитывая то, через что они проходят сейчас»? Что случилось? С Хейлз все в порядке? — весь на нервах, я встаю и начинаю ходить по комнате.

— Ее брат. Произошел теракт около его взвода в Афганистане, и они не уверены... — ее голос дрожит. Я кусаю губы и бью по стене ладонью. Блядь.

— Не уверены в чем? — я знаю, что мой голос уже совсем не тихий, но, черт, я беспокоюсь о ней.

— Не уверены, что с ним, жив ли он еще... — ее голос полон беспокойства.

Я выдыхаю воздух, оставшийся в легких.

— Наташа, ты можешь дать мне адрес ее родителей и полное имя ее брата, любую информацию, которая есть о нем?

Она делает это без каких-либо споров. Я благодарю ее, и завершаю вызов.

Я чувствую себя величайшим придурком. Хейли где-то страдает, беспокоится о брате. Она мучается, а меня нет рядом. Черт, я, прежде всего, ответственен за эту боль. Мне нужно сделать все правильно. Мне нужно быть там для нее.

Я иду в кабинет и бронирую самый ранний доступный утренний рейс. Передав все детали в Amex, я думаю о том, что пришло время использовать свои связи в Белом Доме, кроме тайской сделки. Это не мое дело. Я обычно не помогаю никому, но для Хейлз сделаю это. Сейчас слишком поздно, чтобы звонить Дэвидсону; между Сан-Франциско и Вашингтоном разница в четыре часа. Я позвоню ему завтра перед полетом. Я даже раздвину ноги, если он захочет, высокомерный, испорченный сукин сын. Но для нее я сделаю почти все. Я получу эту чертову информацию о ее брате любой ценой.