Ведомые (ЛП) - Каллихен Кристен (мир книг txt) 📗
Непросто прокладывать себе дорогу по проходу, когда все грузятся в самолет. Я — лосось, плывущий против течения. Разочарование покалывает веки. Мне нужно выбраться из самолета. Мне нужен Габриэль.
Стюардесса замечает барахтанье и встречает меня возле аварийного выхода.
— Какая-то проблема, мисс?
— Нет проблем. — Продвигаю сумку вверх по плечу. — Мне просто нужно уйти.
Она медленно меня осматривает.
Отлично, я, наверное, с ума схожу. Не то, что вы когда-либо хотели сделать в самолете.
— Вы — мисс Софи Дарлинг?
— А... да.
Она улыбается, переходя от усталости к странной нежности.
— Bene. Я как раз собиралась вас искать.
— Правда?
Черт, что я сделала?
Она берет меня под руку.
— Пойдемте со мной.
Иду за ней, потому что ну что еще я могу сделать? Люди смотрят на меня, и я сморю в ответ. Привет, расскажете мою историю, если меня казнят на электрическом стуле, ладно?
Но она не выводит меня из самолета. Ведет в первый класс. Внутри поднимается сопротивление, и я замедляю шаг. Не знаю, какого черта здесь происходит, но я не принимаю никакой благотворительности...
А потом я вижу его. Идеальный серый костюм-тройка, льдисто-голубой шелковый галстук, угольно-черные волосы идеально уложены — мужчина моей мечты. Он сидит в кабинке, рассчитанной на двоих, сузив глаза и следя за моими движениями, будто ждет, что я развернусь и побегу.
Облегчение заставляет меня пошатнуться. От радости я постыдно близка к слезам.
Настолько удивлена, что теряю способность двигаться, и стюардесса чуть ли не толкает меня на место.
— Габриэль? Что ты здесь делаешь?
Он хмурит брови.
— Вообще-то пришел за тобой.
Боже, его голос такой низкий, богатый и рокочущий. И раздражительный. Я так скучала по этому.
— Но ты ненавидишь летать. Этот полет длится двадцать часов!
Он гримасничает, становясь зеленым.
— Да, знаю. Ты важнее.
Сердце трепещет, и я хочу прыгнуть к нему на колени и зацеловать до чертиков. Но экипаж явно готовится закрыть двери.
— Ты не можешь так долго страдать. Я этого не допущу. Мы должны выйти.
Я хватаю его за руку и тяну, но он тянет меня обратно.
— Я должен кое-что тебе сказать.
У него непоколебимое выражение лица, и я знаю, что он не пошевелится.
— Ладно...
Словно перед расстрельной командой он расправляет плечи и поднимает подбородок. Но взгляд его глаз уязвим, беззащитен.
— Первое и самое главное — я люблю тебя. Я никогда не говорил этого женщине и никогда никому кроме тебя не скажу. Я прожил достаточно, чтобы быть уверенным, что ты создана для меня. Это уже совершенная сделка — подписанная, нотариально заверенная и все такое.
В моих венах как теплое шампанское пузырится счастье.
— Габриэль...
— Я не закончил.
Он выглядит так восхитительно преданным своему слову, что я сдерживаю улыбку.
— Ладно.
Он со вздохом кивает.
— Периодически я буду произносить неправильные слова. И буду лажать. К сожалению, это данность. Но не наступит время, когда я перестану любить тебя или захочу, чтобы ты ушла из моей жизни.
Я быстро моргаю, ошеломленная до слез.
Он хмурится, словно досадуя на себя, и наклоняется, чтобы вытащить тонкую папку из своего кейса. Протягивает его мне.
— Это тебе.
Мои руки слишком сильно трясутся, чтобы открыть эту чертову штуковину.
— Что это?
— Мое завещание. Едва успел сделать его вовремя, — объясняет он. — Я все оставил тебе.
Я срываюсь на высокий писк.
— Что? Почему? Как?
Габриэль смотрит абсолютно спокойно, как будто только что не убил меня.
— Хочу дать тебе осязаемое доказательство того, что... выйдешь ты за меня замуж или нет — моя жизнь буквально связана с твоей до самой моей смерти. Вообще-то, еще долго после того, как я умру, если будешь бережливой.
— Выйти за тебя?
У меня горят щеки.
А он в замешательстве приподнимает брови.
— Я передаю тебе все, что имею, а ты зациклилась на этом?
Потому что остальное не имеет значения. Я никогда не смогу представить себе жизнь, в которой его нет.
— Отвечай на вопрос, Солнышко.
— Да, я хочу это сделать. Как можно скорее, если не трудно. — В его глазах появляется неуверенность. — Если ты, конечно, захочешь.
Я изумленно смотрю на него, слова застревают в горле.
Габриэль тянет манжеты.
— Если нет, то должен предупредить, что для тебя настанут тяжелые времена, если будешь пытаться избавиться от меня. Я могу быть настойчивым, когда хочу чего-то.
Я прижимаю руку к горящей щеке.
— Черт возьми. Я сбита с толку. Ты... это было предложение? Не могу понять.
— Черт возьми, — бормочет он, краснея. — Я же говорил, что все испорчу...
Я бросаюсь к нему, обнимаю за шею и целую в губы, чтобы заставить замолчать. Он замирает на секунду, будто слишком удивлен, чтобы реагировать, а затем целует меня в ответ, забирая контроль. Руками он держит мой затылок и поклоняется моему рту, словно я единственная, кто может дать ему воздух.
Ощущения настолько приятные, и я так отчаянно скучала по нему, что начинаю плакать... текут теплые слезы, которые он сцеловывает, шепча слова, ободряюще поглаживая мои щеки подушечками больших пальцев.
Когда мы отрываемся друг от друга, я слабо улыбаюсь ему.
— Ничего ты не испортил, — произношу, проводя рукой по его волосам. — Ты идеальный. Я люблю тебя, Солнышко. Таким, какой ты есть.
Он глубоко вздыхает и прижимается лбом к моему.
— Спасибо, Господи, за это. — Его крепкие пальцы сжимают мои бедра. — Скажи еще раз.
— Я люблю тебя, Габриэль Скотт.
Его довольная улыбка настолько сладкая, что я не могу не поцеловать ее, попробовать.
— Еще раз, — требует он. — Не уверен, что правильно расслышал.
— Я люблю тебя, Габриэль Солнышко Скотт!
Мой крик вызывает пару взглядов и несколько смешков.
Габриэль улыбается как в рождественское утро.
— И я люблю тебя, Софи Болтушка Дарлинг. Больше, чем ты можешь себе представить.
Я осыпаю его поцелуями, потому что он здесь, и он мой.
— Прости, что сбежала. И мне жаль, что не объяснила все правильно. Это причинило тебе боль, а я не хотела обидеть тебя.
— Спасибо, — произносит он между моими атаками на его рот. Но потом удерживает меня на месте, взяв за щеки. — Однако меня раздражает одна вещь. Как ты могла подумать, что я отошлю тебя?— Его взгляд теплеет, но выражение лица становится серьезным. — Ты моя жизнь, Болтушка. В ней нет радости без тебя.
Милый мужчина. Оставляю его навсегда.
— Я боялась, — признаюсь с содроганием. — Боялась, что ты значишь для меня больше, чем я — для тебя. Я рассуждала не совсем здраво.
— Как и все мы.
Со вздохом я целую его бровь, щеку, повсюду, куда, могу дотянуться.
— Почему, если мы так хороши в разговорах, настолько дерьмовы в спорах?
Потому что есть разница между нашими спорами и тем, когда мы действительно злимся. Мне не нужно объяснять это Габриэлю. По его веселому взгляду я вижу, что он прекрасно меня понимает.
Он кусает меня за мочку уха.
— Может, потому что ненавидим ссориться и рассыпаемся на кусочки, когда пытаемся. Честно говоря, я бы остаток жизни предпочел носить костюмы из полиэстера, чем снова ссориться с тобой.
Я задыхаюсь.
— Даже не шути про полиэстер!
Он усмехается напротив моей кожи, звук посылает мурашки по всему телу.
Но потом снова ворчит:
— И из всех мест в мире ты едешь в Австралию?
Вина скручивает мой желудок. Я была такой дурой, когда решила сбежать.
— Мне нужно было прочистить голову.
— Прочистить голову — значит, прогуляться. А не ехать на другую сторону планеты. — Габриэль смотрит на меня с подозрением, но выражение его лица слишком счастливое и довольное, чтобы он мог выразить свою подозрительность в полной мере. — Я начинаю думать, что ты хотела меня наказать.
