Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар (чтение книг txt) 📗
Аня, похоже, была аналогичного мнения. Они с Захаром обменивались понимающими взглядами.
— Да послушайте вы! — тщетно пытался достучаться Вася. — Я сам приехал из простой русской глубинки, я обычный русский человек. И если бы не видел, как у нас, в Сибири, живут люди, я бы никогда не пошёл агитировать за Феврального. Но там рабочие, с семьями и с детьми, живут в дырявых бараках, в условиях хуже, чем животные. Вам-то, конечно, трудно поверить…
Захар, несмотря на свою позицию, не пытался останавливать или ругать Василия, поскольку, во-первых, лезть в чужие разборки некрасиво, во-вторых, Гордеев всё-таки был на стороне Васи. Но когда они вышли из электрички, Аня немедленно раскритиковала Васю за то, что он ввязался в разборки. Тот виновато потупил глаза…
— Похоже, и правда, безнадёжное это дело, спорить, — сказал он. — Горбатого могила исправит.
Часть четвёртая. Рыцари Святого Куба. Глава 5. Новый старый дом
Жизнь в бабушкиной квартире медленно, но верно становилась для Захара всё непереносимей. Когда он только принял решение задержаться у неё подольше, то, разумеется, не думал, что будет спорить с ней о политике, зная, что у них абсолютно полярные мнения. Но каждый вечер бабушка смотрела телевизор. Вариантов того, что она могла смотреть, было два: пропагандистская передача «Время покажет» с Артёмом Гусиным и эксцентричные ток-шоу, не связанные с политикой. И там, и там одинаково дико орали, причём в первом варианте даже громче. У Захара после десяти минут шоу «Время покажет» начинала гудеть голова. После тридцати минут ему хотелось изнасиловать телевизор. Вся передача состояла из наглого перебивания ведущим приглашённых гостей, и группового затыкания рта единичным личностям, которые пытались, пополам с ересью, донести хоть толику здравого смысла. Как мирная и спокойная бабушка, которая в жизни ни с кем не спорила и ни на кого не повышала голос, может больше часа выносить это «шоу», для Захара было решительно непонятно. Даже он, который мог и голос повысить в напряжённой ситуации, и вообще не считал себя шибко «интеллигентным» человеком, когда слышал, что начиналось «Время покажет», сразу убегал в другую комнату, лишь бы не видеть мерзкой подпитой рожи ведущего. Так он и коротал вечера на кухне, пока бабушка смотрела в основной комнате телевизор, сидел в интернете, слушал музыку, что-то читал или просто пил чай с лимоном и смотрел в окно. Ему всегда нравилось смотреть на проезжающие машины, сверкающие фарами в ночи, это его успокаивало. Окна бабушкиной квартиры выходили прямо на проспект, на автотрассу «Уссури». В ток-шоу, от Малафьева до «На самом деле», изуверы-ведущие занимались копанием в грязном белье либо случайно выбранных статистов, либо искусственно раскрученных «звёзд». Причём с таким пристрастием, как будто это было главным смыслом их жизни. Но гораздо больше пугало, что, похоже, это было главным смыслом жизни и сотен тысяч телезрителей, для которых сие снималось. Иногда, если дело касалось какого-нибудь известного актёра или нашумевшей истории, как, например, с Дианой Дурыгиной, одну и ту же тему могли мусолить на протяжении десятков выпусков. Как мексиканский сериал, только с реальной основой. Последнюю неделю каждый вечер, как по звонку, обсуждали развод престарелого Джигарханяна. Захар даже успел выучить, как звали жену Джигарханяна, теперь уже бывшую — Виталина Цимбалюк-Романовская. Несмотря на то, что, спрятавшись на кухоньке, Захар гораздо комфортнее себя чувствовал, чем на диване под орущим телевизором, даже сквозь закрытую дверь всё равно доносились какие-то обрывки фраз. А когда начиналась реклама, громкость звука резко подскакивала. Как раз на рекламе бабушка нередко заходила на кухню, например, чтобы померить давление, выпить таблетку, заварить чаю. Иногда, когда реклама заканчивалась, она забывала плотно закрывать дверь.
— Бабушка! — рявкал Захар.
— Что?
— Я ЖЕ ПРОСИЛ ТЕБЯ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗАКРЫВАЙ ДВЕРЬ.
— Можно подумать, ты прям тут такой хозяин, чтобы я выполняла твои команды, — приговаривая себе под нос, бабушка проходила несколько шагов и выполняла его просьбу. — Встань да закрой.
— Я уже устал постоянно вставать! — раздражённо отвечал Захар. — Неужели так сложно один раз запомнить?.. Я же говорил, что мне не всё равно, или оно орёт на полную громкость, или едва заметно! — После этого он обхватывал голову руками и старался успокоиться.
Обычно следующие несколько часов, а то и следующий день, бабушка, оскорблённая подобным обращением, ходила с таким выражением лица, как будто Захар стукнул её кулаком по голове, а потом грязно надругался. От этого настроение Захара ещё больше портилось, потому что он чувствовал себя виноватым.
К тому же, бабушка сама всё время провоцировала его на разговор о политике. То скажет, что по новостям опять показывали любимого президента. То отпустит какой-нибудь полный яда комментарий о том, чем сейчас занимается Захар.
— Ну что, ты сегодня вечером опять уходишь? — спрашивала она. — Так же, как и в прошлый раз, листовки будете раздавать?
— Нет, на этот раз газеты, пойдём «от двери к двери», — без особой охоты объяснял Захар, так как вводить в заблуждение кого-то лишний раз он не любил, даже в мелочах.
— Это, что ли, по квартирам, в подъезды будете заходить? — поражалась бабушка. А потом, прицокивая языком, добавляла: — Отправляют вас, неподготовленных, молодых ещё, ходить-рисковать собой, подставляют вас под амбразуру, а сами сидят себе спокойно в Москве, и в ус не дуют.
— Ну, что ты такое несёшь? — спрашивал Захар. — Во-первых, никто нас насильно туда не тащит. Во-вторых, перед тем, как нас отправлять, они записали обучающее видео на сорок минут, так что не такие уж и неподготовленные. И в-третьих, первыми опробовали эту форму агитации именно московские волонтёры, причём приближенные сторонники Феврального. Ну, хочешь, я тебе обучающее видео сейчас открою в интернете?
— Не надо, не буду я ничего смотреть на эту тему, — отмахивалась бабушка. — Мне даже слышать противно об этом Февральном.
И так было постоянно — бабушка сначала сама говорила что-то очень категоричное, но несправедливое, чем задевала Захара, а когда он предлагал ей ознакомиться с доводами в пользу другой точки зрения, или просто затевал с ней серьёзную дискуссию по существу вопроса, она сразу «съезжала» с разговора. Все доводы Захара упирались в универсальную бабушкину фразу: «Я-то, наверное, подольше тебя пожила, я лучше знаю». А читать что-то дополнительно по теме, или хотя бы просто анализировать уже имеющуюся информацию ей было банально лень.
Каждый день у неё было три основных занятия. Большую часть времени она занималась бесконечной уборкой. Как у Шляпника в «Алисе в Стране Чудес» было Бесконечное Чаепитие, так и у бабушки в квартире происходила бесконечная уборка. Это не сводилось к обычному помыть полы и помыть посуду. Естественно, что если куда-то падала случайная пылинка, бабушка тут же старалась её стереть. Но кроме этого, всегда находились какие-то дополнительные дела. Вроде как месяц прошёл — пора и шторы постирать, и ковёр почистить, и окна помыть. Вплоть до того, что когда Захар собирался лечь на диван, бабушка каждый раз подстилала плед, чтобы не пачкать обивку!
В перерывах между уборкой (и готовкой пищи — у бабушки всегда было, что поесть, правда, в основном с мясом, так что Захару приходилось или специально заказывать у неё вегетарианские блюда, или ходить за салатами в ближайший супермаркет «Сотка») бабушка разгадывала кроссворды. Причём обязательно только кроссворды (а также кейворды, сканворды и иже с ними) — она никогда не покупала, например, судоку, или не играла в шахматы. А вечер отводился у неё целиком под просмотр телевизора. Иногда, раз в один-два дня, она выбиралась из дома выкинуть мусор, зайти за продуктами и сходить на озеро. Озеро, в котором когда-то давно, ещё до рождения Захара, купались, а теперь оно было слишком грязным, располагалось в одной остановке от бабушкиного дома. Туда она ходила, чтобы несколько раз обойти вокруг озера, и называла это здоровый образ жизни. Иногда она ещё совершала символический пятнадцатиминутный моцион в парке у подъезда.
