Карандашом на стекле (СИ) - Восковатая Анна Михайловна (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗

Андрей в ответ только раздраженно фыркнул.

— Сука, — буркнул Ветхий, не открывая глаз. — Я с тобой потом поговорю.

Лис заржал.

— Где Вика? — влез Андрей, не собираясь слушать их дальнейшую перепалку.

Ветхий махнул в сторону неприметной двери за письменным столом.

Андрей тихо вошел в комнату и осмотрелся. Небольшое помещение для отдыха. Здесь, видимо, иногда оставался ночевать Ветхий. Вся обстановка: кожаный диван у стены, низкий столик и вешалка.

Взгляд остановился на Виктории, которая сидела на диване, опустив плечи и невидящим взглядом изучала пол, но не плакала. Такая маленькая, хрупкая. Одежда изодрана. Вика прижимала к груди разорванную от углового выреза кофту. А ткань все норовила соскользнуть и обнажить грудь. Девушка машинально поправляла ее судорожными движениями, будто защищалась до сих пор. Сердце дернулось. Как вообще можно было ее тронуть, обидеть. Не укладывалось в голове. Вообще не понимал, откуда берутся такие подонки. Андрей застыл в дверях, пытаясь совладать с эмоциями. От злости захотелось вернуться и попросить Ветхого с Лисом пустить подонков в расход и залить в бетон.

Саша сидела на корточках перед девушкой и настойчиво заставляла ее взять чашку с чем-то горячим, судя по поднимающемуся пару. Андрей был рад, что с подругой все в порядке. Не простил бы себе, если бы что-то произошло.

— Все? — тихо спрашивала Саша, поднося чашку к губам девушки. — Все нормально уже?

Виктория кивнула, но руки ее продолжали дрожать.

Саша обернулась за звук закрывающейся двери, увидела Андрея и улыбнулась. Искренне, тепло, как умеет только она. Невероятно сильная девушка, с которой однажды столкнула судьба. Черные растрепанные волосы, тонкий шрам на щеке, как напоминание о прошлом, и темные карие глаза. Андрей подошел к девушкам. Саша только кивнула ему. У них еще будет время обсудить случившееся. Вика сейчас важнее.

Мелкая подняла на него большущие глазищи и Андрей вдруг понял, что она едва сдерживается. Слезы беззвучно покатились по щекам, а она губу закусила, видимо, пытаясь сдержаться. Защемило в груди от сочувствия, нежности…

Андрей сел рядом на мягкий кожаный диван, обнял за плечи, прижимая мелкую к себе.

— Все закончилось, — пробормотал он.

И Вика вдруг всхлипнула, обхватила его руками и разрыдалась, уткнувшись носом в шею. Андрей поморщился от резкой боли, которая пронзила потревоженную руку, но побоялся пошевелиться. Только прижал к своей груди и поцеловал в макушку.

— Ну-ну, моя смелая девочка, — пробормотал он, не осознавая, что говорит. — Больше никто не тронет, обещаю.

Саша улыбнулась ему и подмигнула.

— Вот теперь точно все хорошо будет, — прошептала она, склоняясь к Виктории, но при этом смотрела прямо другу в глаза. — Андрей сейчас обнимет и все-все станет нормально. Он умеет. И хрен его знает, как у него это получается, — Саша подмигнула ему. — Поверь мне, я знаю. Все хреново, конец света на горизонте, выть охота от боли, застрелиться, разорваться на мелкие кусочки, чтобы не быть больше. А он приходит, обнимает, говорит, что все хорошо будет и ты понимаешь, что веришь ему почему-то. И безнадега отступает куда-то.

Вика слушала и всхлипы становились все реже. Саша усмехнулась.

— Он, конечно, иногда так косячит, что прибить хочется, — продолжила она. — Но не специально. Реально не понимает, что творит.

Андрей показал ей кулак, а Вика хмыкнула.

— Но лучше и вернее друга, чем Андрей поискать надо. Вывернется наизнанку для тебя при необходимости. Вон побледнел весь от боли, а молчит, что ты ему рану прижала.

Вика замерла, видимо, осознавая слова Саши. А потом осторожно убрала руку, которой неосознанно сжала поврежденное плечо.

— Прости, — пробормотал она ему в шею.

— Все норм, мелкая, — спокойно ответил он, хотя при этом облегченно выдохнул.

***

Саша еще раз посмотрела на них и тихо вышла, осторожно прикрыв дверь. Сейчас она лишняя в этой комнате. Им нужно побыть вдвоем. Если бы Андрей не был таким идиотом, уже давно бы сообразил что к чему. Но уже привыкла, что до друга очевидные вещи доходят долго. Саша поняла, что улыбается впервые за эти напряжённые три дня.

Привычный кабинет мужа встретил ее тусклым освещением. Костя спал в кресле, закинув ноги на низкий стеклянный столик. С лица наконец исчезло волнение, и складка между бровей разгладилась. Саша подошла и, не удержавшись, погладила его по темным коротко стриженным волосам с седой прядью у лба. Боже, как она любила его до сих пор. Сердце замирало и пело, когда он рядом. И билось в агонии, когда что-то ему угрожало.

Эти три дня им пришлось быть сильными. Вывернуться на изнанку, чтобы спастись и вернуть друг друга. И Саша изо всех сил пыталась быть сильной для него. Чтобы он смог, рискнул, спас. Хотя сердце колотилось от страха под дулом возведённого пистолета.

Она собрала в кулак все свою смелость и хладнокровие, чтобы придать ему сил. Она не билась в истерике после всего, не ушла из участка пока его не отпустили. А сегодня молчаливой тенью стояла рядом на похоронах Павла Романовича и сжимала его руку, умоляя небеса оставить их в покое, не возвращать в криминальную среду. И вот, когда все закончилось, она зашла на ватных ногах в кабинет, желая только одного — выть, реветь, биться в истерике, выплеснуть наконец те эмоции, которые она себе запретила.

Подошла к серванту и дрожащими руками достала стакан. И едва не уронила его, услышав голос за спиной:

— Алекса, пить в одиночестве — признак сама знаешь чего.

Обернулась. За рабочим столом Кости сидел Лис, скрестив руки на груди и закинув ноги на стол. В руке стакан с коньяком.

— А сам, — привычно огрызнулась в ответ.

— Так я ж и не пью — тебя жду, — хмыкнул он. — Иди — плесну.

Не любила этого человека, хотя и не боялась. Знала, что Лис ей симпатизирует, а ещё Костю считает другом, насколько это возможно в их среде. Мужчина всегда был резок на слова и высказывания, не особо беспокоясь как реагируют на это окружающие. А ещё он был опасен, жесток и бескомпромиссен, но не сегодня.

Саша медленно подошла и протянула ему бокал. Свет от настольной лампы причудливо преломлялся в янтарной жидкости, отражаясь от золотой печатки на мизинце мужчины. И Саша счастливо прижмурилась от осознания того, что это кольцо все же преподнесли Лису, а не ее Костику.

— Ты выпей, — заговорил Лис, закуривая. — Полегчает.

Саша сама достала сигарету и подкурила от предложенного огня. Спиртное обожгло горло, но Саша впервые была благодарна этому человеку за то, что составил ей компанию.

— Ну что, Алекса, будешь дружкой на моей свадьбе? — хмыкнул мужчина.

Саша пожала плечами.

— Это ж Милене решать, не тебе, — лениво протянула она, с блаженством понимая, что от теплоты коньяка в груди наконец ослабляется сжатая пружина нервов и истерика отступает. — До сих пор не понимаю, что она в тебе нашла

Лис только усмехнулся.

— Да я вообще может романтик, — улыбаясь на все зубы заявил ей новый криминальный авторитет, а потом без улыбки добавил, поднимая бокал. — Давай помянем старика, хороший мужик был.

Лис относился к Интеллигенту как к отцу и Павел Романович это ценил. Алекса молча выпила.

— В голове не укладывается, что Ярик сделал это. И главное зачем? Неужели не понимал, что ему голову оторвут и вообще, как он умудрился батю убить?

— Ярик уже давно хотел от бати избавиться, — тон Лиса стал злым и опасным.

Саша вдруг поняла, что в СИЗО Ярик не задержится, его быстро отправят на тот свет. Не простит ему Лис смерти Интеллигента и слез Милены, но почему-то ее абсолютно не трогала эта мысль.

— И ты права, он прекрасно знал, что братва не пожалует ему смерти босса, — задумчиво продолжил Лис. — Интеллигент перекрыл подонку бабки. А Ярик же на наркоте сидел плотно. Такой расклад ему не нравился. Расчет простой был. Убить батю и, пока не опомнились, слинять за границу на выуженную из сейфа наличку. Из-за бугра Ярик спокойно мог оформить наследство на себя. А у Интеллигента кроме бизнеса здесь — крупные суммы на иностранных счетах, — Лис говорил, периодически затягиваясь и выдыхая дым. — Охрана пропустила сына к отцу, не увидев в нем угрозы. Ярик со своими отморозками перестрелял всех, чтобы не оставлять свидетелей. Но в сейфе кроме денег нашел копию завещания отца, где Павел Романович отписал все Милке, оставив твоего Костика опекуном до двадцати пяти лет. Ярик резонно предположил, что завещание не одно и бабки ему не светят.