Пока мы будем летать (СИ) - "Paper Doll" (читать книги полные .txt) 📗
— Посмотри, где мы остановились, — он выпускает слабую улыбку, не переставая глядеть на меня. Поднимаю голову немного выше, смотрю через окно со стороны парня. Пустой горизонт. Трава, виднеется одинокое дерево издали, да и только. Но мне достаточно этого, чтобы выпустить наружу слезы, которые уже полдня стоят в уголках глаз.
— Я не возвращалась сюда после нашей встречи, — и даже сквозь слезы улыбка просится наружу. Теплая и сухая ладонь Флинна касается моего лица. Он, кажется, с трудом отрывает голову, но только чтобы прислониться своим лбом к моему. Когда парень закрывает глаза, я делаю то же самое.
— Ещё не поздно сбежать, — шепчет парень. Он обхватывает моё лицо обеими ладонями, и когда соленые капли струятся вниз по моему лицу, он начинает собирать их своими поцелуями. — Только ты и я. Мы сбежим, спрячемся, нас никто не найдет… — каждое слово проникает мне под кожу. Так плохо и так хорошо одновременно. Мне хочется кричать «Да», повторяя это миллионы раз, но нет.
— Уже слишком поздно, Флинн. Сегодня важный день для тебя и для Брук, — имя подруги звучит как-то скомкано и не ясно. Беру ладони Флинна в свои, но он резко взмахивает руками в воздухе, делая несколько ударов об руль, который сигналит в пустоту.
— К твоему сведению, сделать предложение Брук было отнюдь не моим решением. Брук решила, что приезд её родителей всё изменит. И правда, после того, как они ворвались в дом моих родителей и убедили моего отца в необходимости этого решения, у меня не осталось выбора.
Я не нахожу слов, чтобы ответить ему что-либо. Слова здесь точно не к чему.
Не сказав и слова больше, Флинн нажимает на педаль газа, и мы едем дальше, словно этого разговора и не было. Спустя десять минут мы уже на месте. Едва ли успев притормозить, парень выскакивает из машины, что делаю и я. Мы расходимся в разные стороны.
Для столь знаменательного дня погода самая подходящая. Солнце стоит высоко и даже немного припекает в голову, нанося равномерный загар на кожу. Легкий летний ветер приятно охлаждает. Небо чистое, ни одной тучки.
На зеленой лужайке раскинулись белые палатки. Одна из них принадлежит жениху, другая — невесте, ещё одна приготовлена для празднования. Нахожу свадебную арку напротив реки, что ведет прямо к мосту. Его отсюда едва ли можно разглядеть из-за посадки деревьев. Но я даже не пытаюсь рассмотреть его, я рассматриваю арку, покрытую широкими ветвями с маленькими зелеными листиками. Никаких белых лилий, о которых Брук так сильно печется, я не замечаю.
— Харпер! Милая! — меня застает врасплох миссис Хоккинс, которая несется ко мне, сломя ноги. Вид у неё испуганный. Прическа уже растрепана, но с макияжем, к счастью, всё в порядке. — Где Брук? — женщина начинает нервно оглядываться вокруг.
— Она ещё дома. Ей делают макияж и прическу. А где цветы? — задаю я ей встречный вопрос.
Женщина выдыхает с заметным облегчением.
— Милая, а тебе не нужно собираться? — она оглядывает меня от пальцев ног до макушки. — Ты не забыла туфли? — её глаза становятся ещё шире, чем прежде, когда её взгляд останавливается на моих чёрных кедах.
— Они у меня в сумке. Дейзи и Молли поработают надо мной сразу же, как закончат с Брук, — я сдержанно улыбаюсь, когда на самом деле мне хочется ударить миссис Хоккинс по лицу, чего мне ранее никогда не хотелось. И мне мешает всё. Мешает музыка и люди, которые снуют, словно пчелы, и чёртовы палатки, и вся эта суета, которая вскруживает голову и мешает сосредоточиться. — Где цветы?! — из моей груди вырывается звук похожий на рык, от которого миссис Хоккинс пятится назад, глядя на меня своими большущими глазами. — Дайте мне номер флориста, — прошу её, пока глаза бедняги вовсе на лоб не полезли, и пока я сама окончательно ещё не сошла с ума.
Женщина протягивает мне свой мобильный телефон. Руки у неё подрагивают. Резко вырываю его и нахожу номер флориста, пока миссис Хоккинс в это время что-то бормочет себе тихо под нос, убираясь отсюда подальше.
В этих заботах я ненадолго забываю обо всех своих проблемах. Угрожаю флористам плохим отзывом на их сайте, и они приезжают в ту же секунду, привозя долгожданные лилии, а в подарок нам дарят лепестки белых роз, которыми я усыпаю дорожку, по которой будет идти невеста. Контролирую сервировку стола и расставлены ли все подписи. Заглядываю на кухню, чтобы проверить, всё ли в порядке со свадебным тортом. Перекидываюсь парой тройкой слов со священником, который приехал раньше самой невесты.
— Харпер, милая, не уделишь ли мне минутку? — по дороге к арке, которую я хотела проверить, украшена ли она к этому времени, меня перехватывает миссис Уолш. Выглядит она взволнованно, но отнюдь не радостно, как следовало бы выглядеть матери жениха. Внешне она прекрасна. Праздничный макияж, укладка и наряд не смогли испортить её. Но даже из-под слоя пудры замечаю, что лицо её белое, как полотно. Моё лицо напротив наливается краской.
Останавливаюсь. Женщина берет меня под руку, и мы медленно и совершенно никуда не спеша прохаживаемся по лужайке. Краем глаза смотрю в сторону арки, которая едва виднеется на горизонте. С облегчением выдыхаю, когда замечаю вплетенные в ветви белые цветы.
— Связь моего сына с этой девушкой была большой глупостью, — тяжело выдыхая, начинает говорить женщина. Когда заглядываю в её глаза, так сильно похожие на его, то у меня перехватывает дыхание. В уголках её глаз стоят слезы. — Знаю, что это твоя близкая подруга, милая, — словно оправдываясь передо мной, она перебивает саму себя. — Но не такую пару я искала для своего сына. Если бы не упрямое намерение её родителей испортить карьеру моего сына, всего этого не было бы, — она обводит рукой окружающее нас пространство. Когда мимо нас проходит официант с подносом, на которых ровно выстроены бокалы с шампанским, миссис Уолш перехватывает один из них и выпивает залпом.
— На самом деле Брук хорошая девушка. Репутация Флинна ни в коем случае не пострадает, если он будет рядом с ней, — убеждаю в который раз саму себя.
— За всю прожитую мною жизнь, будь уверена, милая, я научилась видеть людей насквозь, — мы останавливаемся на месте прямо напротив палатки невесты, возле которой Брук кричит на свою мать. Гертруда поддерживает подол платья девушки, но едва она случайно отпускает его, то девушка начинает и на неё изливать свою злость. — Мне нужно всего лишь время, чтобы вывести эту вертихвостку на чистую воду.
Честно говоря, у меня не хватает слов, чтобы ответить ей что-либо. Меня поражают вовсе не слова миссис Уолш, направленные против моей лучшей подруги, а то, как мне захотелось поддержать женщину. Во мне словно загорелось синее пламя, что скорее способно заледенить душу, нежели согреть её.
— Не думала я, что мой мальчик так быстро повзрослеет, — из глаз женщины всё же прыскают слёзы. Теплые материнские слезы, что означают лишь одно — неизбежное осознание того, что её мальчик стал мужчиной. Я даже на несколько секунд позавидовала этому чувству, которое одновременно было и радостным, и печальным.
— Господи, Харпер, ты довела миссис Уолш до слёз?! — Брук появляется, будто из ниоткуда. Сзади неё плетется Гертруда, по-прежнему тянущая подол платья девушки. Брук выглядит просто потрясающе со свежим макияжем и прической, но всё же в её глазах пляшут черти, особенно когда она зло улыбается мне. — Девочки ждут тебя в палатке, чтобы навести тебе красоту. Спасибо, что проконтролировала здесь всё. Даже не знаю, что бы я без тебя делала, — Брук улыбается во все тридцать два, наверняка, чтобы понравиться миссис Уолш.
— Наверное, мне всё же пора, — говорю я женщине, отпуская её руку.
— Мне тоже не помешало бы найти своего мужа и дать сыну напутственное слово, — она подмигивает мне, давая знать, что этот разговор ещё не окончен. Но едва её взгляд падает на Брук, как она меняется в лице. Оно становится холодным и жестким, из-за чего я даже удивляюсь, та ли это милая женщина, которую я знаю?
Находясь в палатке, я откидываюсь на стуле и пытаюсь расслабиться. Над моими волосами и лицом колдуют профессионалы, а я только думаю о том, что сказала мне миссис Уолш. Брук мне уже плешь проела, но я не выдаю ни себя, ни женщину, рассказывая подруге басни о том, что мы говорили исключительно о современном искусстве.
