На диете - Сассман Сьюзен (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Мне пора. – Я вскочила. – Куда подевались туфли?
– И ты поймала его на воровстве, но покрываешь по каким-то идиотским причинам.
– Если бы Фрэнклин был вором, я бы тебя и близко к этому делу не подпустила. – Я пошарила под диваном, перевернула каждую подушку. – Куда ты задевал мои туфли?
– Догадываюсь, почему ты обратилась ко мне за помощью. Возможно, хотела...
– А сейчас я хочу, чтобы ты заткнулся!
– Объясни, почему ты его защищаешь? Он ушел, исчез из твоей жизни. Высокомерный, самовлюбленный мерзавец... А твои туфли валяются там, где ты их и бросила, под столом.
Я достала туфли и обулась.
– Не понимаю, какого черта ты помогаешь этому подонку выпутаться? – настойчиво повторил Мак.
– Да что ты вообще знаешь? Привык тереться среди отбросов общества, потому любой в костюме и при галстуке кажется тебе вором.
– Имей в виду, Барбара, я этого так не оставлю.
Мне вдруг стало нечем дышать. Я не могла уйти, но не могла и остаться.
– Мак, пожалуйста, не вмешивайся.
– Прости, не могу.
Я кивнула и пересекла комнату, чтобы взять сумку. Поняла, что плачу, только когда Мак вытер мне слезы.
– Не хочу, чтоб это нас развело.
– И я не хочу.
Я перехватила его ладонь, прижалась к ней щекой.
– Останься...
– Нет. Дело ведь не во мне и не в нем. Тебе, наверное, не понять... но все-таки постарайся. Рикки и Джейсон – часть меня, нет и не будет никого ближе и дороже. И я не позволю ни тебе, ни Фрэнклину, ни кому-либо еще искалечить им жизнь. А это обязательно случится, если их отец угодит за решетку.
– Ты недооцениваешь своих детей. Уверен, они справятся.
Я отстранилась, выпустила его руку и шагнула к двери.
– А я уверена, что есть другой выход. Шаг, еще шаг...
– Учти, я не останусь в стороне.
– Не трогай моих детей, Мак, – проговорила я спокойно. – Если они пострадают, я никогда тебе этого не прощу.
Пять часов я гнала машину и к ночи домчала до ближайшего к лагерю мотеля. Утром оторву детей от друзей и развлечений и объявлю, что расстаюсь с их отцом. Недопустимо, чтобы эту новость сообщил им кто-то другой, а Фрэнклин кормил бы красиво упакованными сказочками. Пусть узнают от меня, что отец больше с нами не живет. Простите, что мы не смогли сохранить семью, скажу я им, но жизнь на этом не кончается. Ни моя, ни Фрэнклина, ни их. А главное, я крепко обниму детей и скажу, что очень их люблю и всегда буду любить. Пусть они сами выбирают, остаться ли в лагере или сразу вернуться домой. Наверняка предпочтут друзей. Будет горько, но это их право.
А потом сразу же обратно, в Чикаго, – готовить Фрэнклину торжественную встречу.
Поначалу мой праздник больше походил на воскресную службу в церкви – гости держались церемонно и беседовали вполголоса. Но где-то между вторым и третьим тостом – а шампанское было отменное – от скованности не осталось и следа. Я устроила что-то вроде утренника для обворованных клиентов Фрэнклина, а заодно их друзей и домочадцев.
В полдень, принаряженные и донельзя смущенные, они робко переступили порог моего дома, а уже в три часа дня отрывались вовсю, словно выиграли миллион в лотерею.
Я сто лет не веселилась и теперь азартно наверстывала упущенное – курсировала среди гостей, болтала, шутила, смеялась, а заодно следила, чтобы официанты не забывали подкладывать угощение в их тарелки. Словом, наслаждалась ролью гостеприимной хозяйки.
Праздничный стол оказался выше всяких похвал – деликатесы на любой вкус, знаменитый мичиганский копченый лосось, горячие омлеты, которые ловко стряпали на заказ два представительных повара в высоких белых колпаках.
А еще горы всевозможных фруктов, выставка изысканных сыров, корзины румяных булочек и реки свежего кофе.
Угощение всем пришлось по вкусу – судя по тому, с каким аппетитом мои гости уничтожали все это изобилие. То и дело я выныривала из веселой толпы, чтобы со стороны полюбоваться отрадным зрелищем. Сама я почти не ощущала голода от радостного возбуждения. Лишь когда совсем уж скручивало желудок, позволяла себе прозрачный ломтик дыни. Я скинула целых три килограмма с того памятного вечера, когда меня вывернуло на роскошные ботинки Фрэнклина. В его шкаф я с тех пор не заглядывала – он меня больше не интересовал.
Наша роскошная гостиная, наполнившись живым смехом и непринужденной болтовней, уже не казалась мне чопорной и холодной. Я впитывала звуки праздника и пьянела от них. Готовясь к приему, я велела расставить в гостиной круглые столы, чтобы гостям не пришлось неприкаянно бродить по залу с бокалами в руках, воевать за стулья и держать тарелки на коленях. Фрэнклину это влетело в лишнюю пару сотен долларов. Но сам-то он всей душой ненавидит “клевать с колен” – так пусть раскошелится, чтобы его клиенты угощались с полным комфортом.
И все-таки лучше всего мне удались букеты. Особое своеобразие цветочным композициям придавали туристические проспекты, пристроенные между нежных головок орхидей. Бора-Бора, Таити, Сейшелы, Амазонка, Новая Зеландия, Австралия... Что ни название, то страна грез. И все эти мечты теперь могли стать реальностью для моих гостей – особенно благодаря подарочным талонам из туристического агентства “Путешествия с Матушкой”. Такой талон на пять тысяч долларов я вложила каждому в конверт вместе с чеком, где значилась сумма компенсации. Уж это Фрэнклин им наверняка задолжал.
Долг оказался огромным – куда больше того банковского счета, на котором Фрэнклин копил деньги на свои выборы. Впрочем, за последнюю неделю разъездов по провинции он вытряс из своих сторонников порядочные суммы. Это здорово облегчило мою задачу. Чтобы добыть остальное, я распродала акции, вложения в недвижимость, наш дом, картины и все сколько-нибудь ценное имущество. Эти деньги – в том или ином обличье – сейчас стояли, лежали или висели вокруг меня.
Я диву давалась, насколько быстро мне удалось обратить в наличность почти все наше достояние, а прочее пристроить с небольшой отсрочкой. Подмахнуть за Фрэнклина все нужные бумаги не составило труда. Недаром я столько лет подписывала вместо него все семейные бумаги. И никакого риска, что он поднимет вой. Ведь тогда вскроются его проделки, и конец – с треском вышибут из коллегии адвокатов, а там недолго и под суд угодить. Не то чтобы он этого не заслуживал, сто зудящих волдырей ему на задницу, но дети-то ни в чем не виноваты.
Знаю, нам с Рикки и Джейсоном придется начинать с нуля. Мне предстоит научиться быть мамой. Не ангелом, каким я привыкла представлять свою мать. И не тем светским совершенством, каким желал меня видеть Фрэнклин. Хватит гоняться за чужим идеалом! Нет, отныне я считаюсь только с собственным инстинктом. Пока не знаю, куда он меня заведет, этот инстинкт. Может, стану хорошей матерью, а может, и нет, наверняка наделаю кучу ошибок. Но это будут мои ошибки, и только мои. Надеюсь, все у меня получится, и молюсь об одном: чтобы не было слишком поздно.
Я проверяла на кухне десерты, как вдруг уловила растущую волну аплодисментов. Поспешно выглянула и успела застать Фрэнклина в момент первого шока. Бедный. Войти в дом – в свой собственный дом! – и напороться на толпу клиентов, да не каких-нибудь, а именно этих...
–“Наш друг отличный парень...” – Затянув здравицу, я через всю гостиную зашагала к супругу между рядами столов.
– “Об э-этом зна-ают все!” – жизнерадостно грянули гости.
Пение сопровождалось ритмичным топотом и завершилось овациями. Фрэнклин перенес концерт, не дрогнув ни единым мускулом. За его спиной прекрасной заледеневшей статуей маячила Эшли. Наверняка прихватил ее для поддержки. Пропихивая ладонь под каменный локоть мужа, я послала Эшли лучезарную улыбку и прошептала:
– Спасибо, дорогая! – Потом развернулась к гостям: – О, эпохальный момент! Вы лишили политикадара речи!
Все так и покатились со смеху. Определенно, я сегодня в ударе. Рука Фрэнклина казалась жесткой, как стальной доспех. Ему, однако, хватило ума и выдержки не отбиваться от меня на глазах у ликующих клиентов. Не дай бог, удивятся, отчего это адвокат не разделяет их радость.
