Гнев и радость - Блейк Дженнифер (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Ты не видела, кто стрелял?
Она тихонько покачала головой.
— Не беспокойтесь, — мягко сказала сиделка. — Такое обычно бывает после ушибов головы. Небольшая временная потеря памяти. Не напрягайтесь.
— Временная, — повторила Джулия дрожащим голосом.
— Я надеюсь. Мы скажем доктору, и он поговорит с вами об этом. Но я надеюсь, все пройдет само собой, может быть, сегодня, завтра или через несколько дней.
— Вы думаете, это пройдет? — спросила Джулия.
Сиделка погладила ее руки:
— С Божьей помощью. И не стоит попусту говорить об этом. Какое это имеет значение?
Это было правильно, какое это могло иметь, значение?
Но это имело значение.
Джулия не была уверена, говорила ли она эти слова вслух или они просто звучали у нее в голове. Она предоставила все судьбе, думая о букете из желтых роз, которые медленно превращались в плавающие, танцующие водяные лилии. Вскоре она почувствовала, как Аллен опустил ее руку.
Через тридцать два часа Джулия уже удобно устроилась на качелях в тенистом уголке галереи тетушки Тин. Она вышла из больницы перед обедом. После легкой еды она отдыхала в своей комнате, восстанавливая силы. Головная боль то уходила, то приходила, аспирин помогал делать ее сносной. Булл всегда говорил, что она твердолобая. Очевидно, он прав.
К полудню Джулии надоело чувствовать себя больной и сидеть в одиночестве. Саммер и тетушка Тин принесли дополнительные подушки, а также книги, портативный радиоприемник и поднос с кексами и лимонадом.
Перед этим Джулии все-таки пришлось побеседовать с шерифом и офицером полиции. Обстановка была сердечной; она так часто видела их в последнее время, что это было больше похоже на светский разговор, чем на допрос. К ним присоединилась тетушка Тин, спрашивая имена людей.
Джулия начала ценить профессионализм и вежливую учтивость местной и государственной полиции в общении со съемочной группой, большая часть которой не очень-то уважала любые авторитеты и не хотела быть полезной. Более того, Джулии нравилось, когда ее называли «мадам». Но помочь она не могла, потому что мало что помнила. Всем очень нравился лимонад и беседа.
Когда они ушли, Саммер высунула голову из задней двери, потом протиснулась вся и села у качелей.
— Мне надоело, — сказала она, вытягивая губы.
— Где сегодня Донна?
— Один из ее малышей должен идти к зубному врачу. Она сказала, что я могу пойти с ними, но я не люблю эти заведения.
Глядя на удрученное лицо девочки, Джулия не смогла удержаться от улыбки.
— Я не обвиняю тебя. Но здесь могут опять начать стрелять, как сказал шериф. Тогда у тебя будет много дел.
— Я спросила Булла, можно ли мне сделать такую повязку на голову, как у тебя, — для сцены в больнице. Он сказал, что подумает.
Джулия спросила:
— Он так сказал, да?
Саммер, сидя в йоговской позе и наклонившись, чтобы достать локтями до коленей и подбородком до рук, взглянула по-взрослому на Джулию.
— Не волнуйтесь. Я думаю, он имел в виду, что посмотрит, что ты хочешь.
— Почему ты так думаешь?
— Я спросила, когда он подумает, а он сказал, когда ты поправишься.
Что-то похожее на надежду и сомнение шевельнулось в Джулии после слов девочки. Она постаралась смягчить это.
— Ты можешь обгореть в последней сцене, а не получить сотрясение.
— Да, но я не понимаю, почему не могу получить такое же сотрясение, как ты. Конечно, если ты перевяжешь мне всю голову, будет впечатление, что сгорели волосы. Это будет хорошо сделано.
— Тут у тебя преимущество.
— А может быть, мне изобразить перелом ноги? Или руки?
— С шиной, да? Тебе не кажется, что сцена будет выглядеть лучше, если ты просто будешь лежать бледная, маленькая и жалкая под простыней?
— Но с перевязанной головой?
— Да, — сказала Джулия серьезно.
Девочка сильно нахмурила брови, они задвигались вверх и вниз, словно проверяя свое рабочее состояние.
— Больше я не хочу, чтобы у меня из носа торчали эти зеленые трубки. Это ужасно.
— Никаких зеленых трубок, — согласилась Джулия.
Саммер высвободилась из своей позы и пошла взять лимонад. Вернувшись, она села, вытянув перед собой ноги. Выпив полстакана лимонада, она облизала губы, прежде чем начать говорить.
— Знаешь что? Я бы хотела, чтобы Рей был моим отцом.
— У твоей матери свое мнение об этом, — заметила Джулия.
— Правда. Она только что поправилась после отравления.
— Да?
— Два дня назад; сказала, что еда была ужасная. Она остановилась в мотеле, но не удосужилась позвонить и сообщить мне до сегодняшнего утра. Теперь она хочет, чтобы я к ней приехала.
— Это хорошо.
— Почему? Я не хочу ехать. Это случится снова. Она слишком много пьет и ругает меня за то, что я не такая знаменитая, как она, или что не зарабатываю много денег. Когда-нибудь она умрет или сойдет с ума.
В голосе этой юной девушки, казалось, звучало только безразличие, но оно скрывало боль. Джулия дотронулась до ее плеча.
— Быть может, не будем об этом?
— Ничто не удержит ее от этого, — сказала Саммер, ударяя носками туфель, словно и с этим движением тоже ничего нельзя было поделать.
— А где твой настоящий отец? Не могла бы ты жить с ним?
— Забудь об этом. У него вторая жена и трое маленьких детей.
— Хорошо, — согласилась Джулия.
Саммер покраснела и нахмурилась.
— Я бы не хотела говорить о нем, но это правда. Он женился второй раз, и у него три очень любимых сына. Я ему не нужна, так же как стала не нужна моя мать после того, как оказалось, что она не будет великой актрисой. Они давно развелись.
— Прости. Я понимаю, каково тебе. Я тоже привыкла думать, что не нужна своему отцу.
— Буллу?
— Оказалось он просто полагал, что мне лучше с матерью. По крайней мере, так и было.
— Я не думаю, что это мне подходит, — мрачно сказала Саммер. — Но если бы Рей был моим отцом, все было бы по-другому. Он великий, как Жан-Пьер, — он гораздо больше похож на Жан-Пьера, чем Вэнс. И Рей действительно любит меня, как Жан-Пьер любит свою дочь. Мы могли бы многое делать вместе. И я бы никогда не доставляла ему неприятностей. Я могла бы остаться здесь с тетушкой Тин навсегда. Верхняя спальня могла бы стать моей комнатой. Я могла бы делать имбирные пряники и кексы, ходить на свадьбы, есть суп из стручков бамии, ловить рыбу.
— И никогда не сниматься в фильмах?
Девочка закрыла рот, лицо исказилось от раздражения и смущения. Она пробурчала:
— Я не знаю.
— Тебе понравится быть членом семьи, — сказала Джулия.
— Да, — ответила Саммер шепотом.
Дверь в гостиную заскрипела, когда вошла тетушка Тин.
— Саммер, дорогая, принеси мне стаканы для лимонада, прежде чем… увезут Джулию. И я хочу попросить тебя нарезать мне лука для салата. Я готовлю нам суп из стручков бамии.
Девочка вскочила, поспешив выполнять просьбу тетушки Тин. Тетушка придержала дверь для Саммер, которая осторожно несла стаканы и пустой кувшин на подносе. Пожилая женщина улыбнулась Джулии и легонько покачала головой, прежде чем зайти за девочкой в дом.
Джулия могла слышать их приглушенные голоса из кухни. Тетушка Тин была доброй и мудрой женщиной. Задания, которые она давала Саммер, были, без сомнения, полезны, но они также помогали девочке отвлечься от ее проблем. Это было самое большое, что можно было для нее сделать, если ее мать недостаточно внимательна. Без сомнения, Аннет охотно бы отказалась от дочери, ее даже просили сделать это. Случай в группе не был приятным, однако, все могло быть не так плохо, как полагала Саммер. Дети в гневе иногда говорят такие вещи, что их нельзя принимать всерьез, и Аннет всегда показывала, как она любит своего ребенка.
Возможно, Саммер отождествляла себя с ролью, которую она играла, с дочерью сердечного и сильного Жан-Пьера. Ребенок находит дорогу в болотах, к нему приходит ощущение семьи и общности, которое приносят узы крови. Ничего необычного в этом не было. Даже у более взрослых и опытных актеров, чем Саммер, часто стирается грань между вымыслом и реальностью.
