Плохиш (СИ) - Субботина Айя (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Стас тяжело болен. Он сумасшедший. – Ее слова прозвучали так резко и холодно, будто речь шла не о единственном сыне, а о безымянном приблуде около забора, который портит ее безупречный газон.
— Он совершенно здоров, - отмахнулась от ее слов Влада. Не хотелось пускать это в себя, но слова больно полоснули по сердцу. Он не сумасшедший, он куда более разумен, чем многие люди без такого диагноза.
— Стас псих. И его нужно держать на поводке, иначе сорвется и может наделать дел. И, девочка, я делаю тебе большое одолжение, снимая шоры с глаз. Стас только кажется таким, как все, но это пустое притворство. Он всегда так поступает, когда нужно пустить пыль в глаза: делает вид, что с ним все в порядке. Но, поверь, когда ты будешь нуждаться в нем больше всего, он повернется к тебе задницей и выкинет какой-то дурацкий фортель. – Вероника потерла переносицу, как будто ей мешали невидимые очки. – И не смотри на меня такими коровьими глазами: я родила этого психа, и никто лучше меня не знает, как с ним справляться.
Пользуясь тем, что Вероника, кажется, раздумала ее хватать, Влада отошла еще на пару шагов, потянулась к окну, разом дернула ручку, впуская в комнату порцию свежего воздуха. Спокойно, нужно просто глубоко и медленно дышать, и тогда у тошноты не будет ни единого шанса.
— Стас рассказал мне, что с ним, - сказала спокойно и уверенно, радуясь, что работа в студии и сотни непредвиденных ситуаций все-таки дали благоприятные всходы в виде натренированной выдержки. – Так что твои советы мне, знаешь ли, до известного места.
Влада улыбнулась, почему-то думая о том, что если бы это слышал Стас, то непременно бы похвалил ее злость. Эта мысль придавала силы.
— Тогда ты куда глупее, чем я предполагала.
— Если ты закончила нахваливать остроту моего ума, то я еще раз повторю – убирайся вон. На улице не такой сильный мороз.
— Отец Стаса ... ему нужна помощь. – На этот раз голос изменил Веронике. Она была самой ужасной в мире матерью, но совершено точно являлась и самой преданной женой. Кажется, из тех, кто считает измены мужа собственной ошибкой.
— Думаешь, мне есть до него дело? – «Ты знаешь, что он сделал? Или это была твоя идея?»
Вероника оставила ее вопрос без внимания: открыла сумку и достала оттуда пластинку с таблетками и увесистую пачку денег. Влада мельком увидела: евро, крупного достоинства.
— Это, - Вероника помахала таблетками у нее перед носом, хруст фольги противно врезался в уши, - нужно давать Стасу. Две сегодня днем и потом еще две вечером. И завтра можно.
— Что это? – тупо переспросила Влада.
— Это, моя дорога, поводок. Чудесное средство, которое мне посоветовал первоклассный специалист по психам. Эти таблеточки, Влада, не так-то просто достать. Сделаешь, как я скажу – и Стас станет ... сговорчивее. Я приду завтра вечером и, если все будет хорошо, ты получишь точно такую же пачку денег и запас таблеток на год вперед.
Влада продолжала смотреть на эти «дары», пытаясь переварить услышанное, пытаясь вникнуть в сделку. Но мозг отчаянно сопротивлялся, отказывался принимать за чистую монету эту ересь. Вероника – стерва, и явно никогда не нуждалась в сыне, но не может же она всерьез предлагать такие вещи.
— Я хочу знать, что это за таблетки, - повторила свой вопрос, жестко подавляя приступ злости. Сначала нужно выпытать всю правду.
— Назовем это успокоительными. Очень качественными дорогими успокоительными для сумасшедших, - преспокойно ответила женщина.
Возможно, инсульт повредил ту ее часть мозга, которая отвечала за сострадание и предосторожность? Возможно, в ее сердце в принципе не способно любить даже собственного ребенка?
— Если уж ты решила привязать его к себе ребенком, то это чудесное изобретение фармакологии тебе точно понадобиться. Особенно, когда Стас начнет выходить из-под контроля.
— И как часто ты его таким образом... успокаивала?
В злом шипении Влада не узнала собственный голос. Боль разрывала изнутри, толкала в голову образы Стаса, такого, каким он был сейчас: улыбчивого, разговорчивого, но иногда тихого, ищущего уединения рядом с ней. Он был бойцом. Всегда и во всем, упирался лбом в любую стену и, в конце концов, прошибал ее, чего бы это ни стоило. И со своей болезнью он боролся каждый день: загружая себя работой, тренируя собственное тело, внося в распорядок дня четкий график, которому следовал. И... у него получалось. Потому что такие, как Онегин не пасуют перед какими-то там биполярками. Они обматывают кулаки бинтами, окунают их в битое стекло – и дают отпор. И так – каждый день, до самого последнего вздоха.
И вот, появляется бессердечная тварь – и пьет его в спину. Только потому, что он отказывается подчиняться. Потому что чихать он хотел на их правила, когда привык жить по своим.
— Это не имеет значения, - попыталась было отмахнуться Вероника, но Владу уже было не остановить.
Она и сама не поняла, как налетела на нее, придавила к стене, хоть мать Стаса была куда выше и заметно крепче. Но злость придавала силы.
— Ты больная?! – охнула Вероника, когда Влада, не церемонясь, прижала ее к дверному косяку, в свободной руке зажимая схваченную на ходу елочную игрушку. Шар был легким и хрупким.
— Сколько раз ты это с ним делала? – Влада приблизила шар к лицу женщины. – Клянусь, я больная ровно настолько, чтобы размозжить его о твое мерзкое лицо и затолкать под кожу каждый осколок. Что ты с ним делала, сука?
Вероника... опешила. Ее губы задрожали, глаза начали медленно закатываться ко лбу, но Влада от всей души врезала ей отрезвляющую пощечину. Женщина сразу пришла в чувство и у нее явно отпала охота притворяться.
— Всегда, пока это было оправдано необходимостью, - сказала крайне нехотя, уже без гонора и с неприкрытым испугом в голосе. – Ну, задай свой главный вопрос?
— Это была ты, да?
Они обе знали, о чем речь. И сейчас, когда прошлое выросло между ними, больно жаля обоих недосказанностью, Владе хотелось только одного – узнать, наконец, правду.
— Он был таким потерянным в тот день... - Влада сглотнула. Неприятные воспоминания вскрыли старую рану, обнажили обиду. – Ему было все равно.
— Это всего лишь обратная сторона его болезни, деточка. Он не всегда на подъеме. Но когда падает, то так низко, что ты и представить себе не можешь.
— А ты охотно помогала в этом.
— Потому что так было лучше для всех: ни дурацких сплетен, ни скандалов, которые могли бы лечь тенью на репутацию его оцта. Просто Один Большой Овощ. Прости уж мою откровенность, но ты сама захочешь его такого, когда Стас слетит с катушек. А это рано или поздно случиться, потому что он болен, и никакая романтическая любовь его не исцелит. Это не мультик, это – жизнь. И если ты думаешь иначе, то ты точно такая же чокнутая, как и он.
Еще ни разу в жизни Влада не испытывала такого удовольствия от злости. Она словно срослась с ней, стала одним целым, зная и понимая лишь одно: никто и никогда не причинит вред ее мужчине. Даже если это его собственная мать.
— А теперь послушай меня, Вероника, - Влада почти до упора вдавила стеклянный шар ей в щеку, наслаждаясь явным страхом в глазах Вероники Онегиной. – Стас – мой. И он самый нормальный, самый умный и сильный мужчина во всей Вселенной. И если ты еще хоть раз появишься на пороге нашего дома или дашь о себе знать любым другим способом, то, клянусь, я перегрызу тебе глотку. И я ничерта не прикрашиваю сейчас.
— Ты больная сука, - Вероника попятилась, и Влада брезгливо отпустила ее.
— Да, сука, и ты права – я достаточно безумна, чтобы убить за того, кого люблю. Только сунься к нему – и будешь прекрасным кормом для червей в самой глубокой могиле, которую только можно выкопать за деньги.
Она собиралась сказать еще что-то, но, когда Вероника трусливо выскочила в коридор, дорогу ей перекрыл Стас. Кажется, он вошел несколько минут назад и наверняка слышал их короткую перепалку. Влада сжала кулаки, пытаясь справиться с чувствами, отчаянно всматриваясь в его глаза: что он скажет? Все те вещи, что она сказала Веронике...
