Тень моей любви - Смит Дебора (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Роан повернулся ко мне.
– Это ты их звала? – хрипло спросил он.
У меня на глазах были слезы.
– Ты что, не понимаешь? Они сами приехали. Помочь тебе.
Расставлялись столы, зазвучала гитара. На богом проклятой земле задавали пир братство и единение.
Не было только Джоша.
Ближе к вечеру Пустошь полностью скальпировали. Вайолет и Ребекка убедили меня отдохнуть вместе с ними в тени на одеяле. Тишина, наступившая после того, как многие часы здесь визжали пилы, казалась тяжелой и зловещей. На ровной площадке выстроились аккуратные поленницы сосновых бревен.
Все молчали, наблюдая за мной и Роаном. Он подошел и опустился на корточки рядом. Мы смотрели на экскаватор, которым управлял Хоп. Я положила руку Роану на плечо и осторожно массировала его сведенные мускулы. Он нащупал мою руку и сжал ее.
Мэттью и Твит стояли рядом. На лице Мэттью было написано нетерпение.
– Скорее бы все это кончилось. Спеть аллилуйю и разойтись по домам.
Роан сказал хрипло:
– Пока мы не выцарапаем всю гниль, это будет домом.
Каждый раз, когда ковш экскаватора вгрызался в землю, у меня по коже пробегали мурашки. Все собрались в большой полукруг.
Ковш экскаватора нырнул еще футов на пять вниз. Мэттью поморщился. Роан поднял руку, Хоп остановил ковш, Роан подошел к яме и заглянул в неё.
Все, не двигаясь и задержав дыхание, молча наблюдали. Прошла минута, потом другая. Я стала опасаться – не помешался ли, часом, Роан.
– Помогите-ка мне подняться, – сказала я Вайолет и Ребекке. – Быстрее.
Экскаватор подцепил снизу грязный и ржавый грузовик Большого Роана. Появилась кабина.
Экскаватор вытащил грузовик целиком из облепившей его глины, и он издал стон, заставивший людей стать поближе друг к другу. Эван подкатил бульдозер.
– Поставим его на какой-нибудь прицеп, – крикнул он.
Боль, которую испытывал Роан, разрывала мне сердце. Это была просто агония: грудь его под пропотевшей рубашкой ходила ходуном. Я знала, что он видит в этом грузовике Большого Роана, видит себя.
Я обняла его.
– Пусть его увезут, – прошептала я.
– Я не могу оторвать от него глаз.
– Стойте! – на дороге появился Джош.
Мы все к нему удивленно повернулись.
Мой брат приближался, ступая тяжело и медленно. Мэттью встревоженно наблюдал за ним.
– Давайте я помогу, – сказал Джош.
– Папа, – завизжала Аманда. Она скатилась по склону и остановилась в нерешительности. – Я знала, что ты придешь! Я всем говорила! И Мэттью сказала.
Напряженность на лице брата сменилась выражением благодарности. Он обнял Аманду и слегка приподнял ее.
– Чудо ты мое, – сказал он. Лицо Аманды, покрасневшее и обеспокоенное, расплылось в улыбке.
Твит, склонив белокурую головку к плечу, подошла и постучала по двери, висевшей на одном болте, затем посмотрела на Роана.
– Вот так устройство!
Кто-то в толпе с облегчением засмеялся. Роан и я смотрели на Джоша. Он еще теснее прижал к себе Аманду. Она погладила его по щеке. Сына мы ему вернули на условиях некоторого компромисса. Дочь же он получил полностью.
Жестянки, железные штучки, сгнившие, таинственные предметы непонятного назначения – все это мы выкопали из ямы, сложили в кучи и погрузили на машины.
Глубже, глубже.
Экскаватор стоял так низко в яме, что мы могли подать Хопу чашку чая со льдом прямо в кабину, даже не подтянувшись кверху. Через хлам и мусор стала просачиваться вода, ее грязные потоки лились из узкого ручья, когда-то протекавшего по оврагу в самой низкой части Пустоши.
Дневной свет быстро убывал. Несколько десятков палаточных фонарей светили в сумерках с каким-то зловещим изяществом.
– Вот он, – закричал Хоп. Ковш ударился о металлическую стенку. Прицеп.
– Он большой? – спросил Мэттью у Роана.
– He так уж, – ответил он, не отрывая глаз от ямы. Обуглившийся, разваливающийся, с уставленными на нас пустыми глазницами разбитых окон, он выполз из ямы и трясся, как колода карт в руках алкоголика. При мерцающем свете фонарей прицеп опрокинулся набок, из закрытых дверей полились потоки глиняно-красной воды.
А потом – непристойная шутка судьбы – дверь медленно открылась.
Все дружно ахнули и – кроме меня и Роана – отпрянули назад. Мы оба уставились в черный провал входа, через который была видна грязная обуглившаяся мебель. Из-под порога сочилась зловонная вода. Мне снова было десять лет, Роану пятнадцать, на нас нахлынул старый кошмар. Руки Роана обвились вокруг меня, мои вокруг него. Он спрятал мое лицо у себя на плече, я притянула его голову к своей и закрыла его глаза ладонью.
Я услышала, как захлопнулась дверь. Джош и Мэттью, стоя рядом, держали ее закрытой.
Сгнивший прицеп уволокли. Старый грузовик исчез, исчез мусор. Яму засыпали.
Мы мешкали в темноте при свете фонарей. Чего-то еще не хватало. Я не знала, чего. Что-то должно было подвести итог всему этому и отправить нас домой с ощущением, что все было сделано правильно.
Тетя Доки Мэлони, приехавшая после воскресной службы в маленькой городской церкви, выступила вперед.
– Я должна кое-что сказать. – Она посмотрела на Роана и на меня. – Если вам это нужно.
Роан выглядел неуверенно, поэтому сказала я:
– Да, нужно.
Мы все сели – старые и молодые, черные и белые – клан людей, связанных самыми крепкими узами. Мы сидели на земле. Тетя Доки встала перед нами.
В этой седеющей женщине таились какая-то необъяснимая сила и достоинство. Она могла читать проповедь не только в церкви, но и в темноте, и в дикой чаще.
“Зерно, посеянное в плохую почву, погибает. Посеянное в хорошую, оно даст добрый урожай”.
Роан сжимал мои пальцы в такт звучащим словам.
“…и Давид вознес благодарения, потому что душа его была поднята из могилы, он был жив, и он не потонет вновь в этой яме”.
Больше никогда.
“…вынули меня из этой ужасной ямы, поставили мои ноги на твердую почву, и отныне это моя тропа”.
Тетя Доки выхватывала необходимые слова из Библии с такой легкостью, как будто это был сборник цитат. Но мы не собирались копаться в теологии, нам был нужен душевный комфорт.
“Да будет стыдно злым, да замолкнут они в могилу. Да замолкнут лгущие губы”.
Разговоры будут всегда. О Роане, Мэттью, всей истории Салливанов, обо мне, о том, как я уехала из дома, о том, как я вернулась. Но что могут сплетни против упрямства Мэлони или гордости Салливана.
“Когда я был ребенком, я говорил, как ребенок, думал, как ребенок, когда же повзрослел, я отстранил от себя детские мысли…
Не будет больше кошмаров ни днем, ни ночью”.
Тетя Доки остановилась. Люди вокруг сидели, опустив головы или закрыв глаза. Роан облегченно вздохнул и обнял меня одной рукой. Мы посмотрели друг на друга. Он устало улыбнулся, но в лице его было больше покоя, чем когда-либо.
И мы вновь услышали голос тети Доки и повернулись к ней лицом. “И, хотя я прошел через долину смертных теней, я не буду больше испытывать страх”.
Мы тоже шли, и мы тоже боялись, но выбрались на другой берег.
Итак, в тот день, в ту ночь проклятая Пустошь была стерта с лица земли. Навсегда. Над ней была прочитана отходная, и она была объявлена умершей естественной смертью.
Вера, надежда, милосердие.
И прощение.
Поздно вечером на ферме в узком семейном кругу – мама, папа, бабушка Дотти, четверо моих братьев, четыре золовки, двенадцать внуков, включая Мэттью, Твит, Роана и меня, – мы сидели на веранде, ели холодных жареных цыплят и пили чай.
Я впитывала мягкий густой мед их голосов, смотрела на калейдоскоп сидящих – старых и молодых, худых и полных, длинноволосых и лысых, – смотрела на свою семью. Ошибкой было назвать ее простой или близорукой, она была разной в отпущенной ей жизни – как и большинство семей.
Роан и я пошли к сеновалу, но просто остановились у входа, обнимая в темноте друг друга. Лама просунула через дверь голову и щипнула меня за рукав рубашки.
