Позови меня, любовь - Райли Юджиния (полные книги txt) 📗
Что означает это вторичное возвращение в двадцатый век? Не дают ли ей понять, что она может спасти его, лишь отдавшись ему целиком, без задних мыслей, а заодно отдавшись и оперному искусству — беззаветно и навсегда? Но разве может она решиться на такое, когда убеждена, что Жак — на пути саморазрушения! И как она может отдаться театру, если именно в театре через три дня погибнет ее возлюбленный!
Ах, отчего она не была осторожней! Не побереглась — и вот результат: она в ста годах от любимого, которому осталось жить, возможно, меньше ста часов! Эта ужасающая реальность грозила свести ее с ума.
Но нет, еще не все потеряно, уговаривала себя Белла. Времени мало, но оно все-таки есть. Здесь, в ста годах от события, можно успеть найти какой-нибудь важный ключ к убийству Жака. И, если повезет, можно вовремя юркнуть обратно в девятнадцатый век — со спасительным секретом на руках.
Ну а сейчас надо радоваться случаю проведать бабушку. Возможность побыть с ней хоть как-то примиряет с неуместным возвращением в двадцатый век.
Белла припарковала машину возле бабушкиного дома и рванулась сквозь ливень к парадной двери. Внутри она попала в поток холодного воздуха от кондиционера, зябко поежилась и побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
По коридору ей навстречу шел врач бабушки, чинный седовласый доктор Хамфри. Сейчас его обычно веселое лицо имело угрюмый вид. Увидев промокшую До нитки внучку Изабеллы де ла Роза, он удивленно поднял брови.
— Белла, где вы пропадали столько времени? Сейчас, когда состояние вашей бабушки вызывает такую тревогу!..
— Как она?
— Изабелле становится все хуже, — грустно покачал головой доктор Хамфри. — Только кислород и спасает. Сиделки возле нее круглые сутки.
— О Боже! — в отчаянии воскликнула Белла.
— Прогноз самый неутешительный. Конечно, ее состояние может несколько улучшиться, при таких заболеваниях всякое случается. До сих пор она удивляла нас стойкостью своего организма. Но я бы не стал уповать на чудо. К сожалению, мы скоро потеряем ее.
— Я знаю, — промолвила девушка с безутешной грустью в глазах.
— И вы уж простите меня, — сухо сказал доктор, — но ваши внезапные отлучки отнюдь не идут на пользу здоровью моей пациентки. Хотя сама Изабелла настаивает на том, что знает, куда и зачем вы исчезаете, и что с вами все в порядке. — Он укоризненно покачал головой. — Надеюсь, молодая леди, вы отдаете себе отчет в своем поведении.
Белла шмыгнула носом.
— Не знаю. Жизнь пошла какая-то путаная…
Доктор покосился на нее и сказал:
— Извините, меня ждут дела. А вам бы я советовал побыстрее переодеться в сухое. Спокойной ночи, Белла.
— Спокойной ночи, доктор.
Девушка забежала в свою комнату, сбросила мокрую одежду, растерлась сухими полотенцами и накинула теплый халат. Затем тихонько вошла в бабушкину комнату.
Там она увидела сиделку, миссис Финч, которая, устроившись возле кровати, просматривала журнал. При виде Беллы она встала и вышла из комнаты, чтобы бабушка и внучка побыли наедине. В комнате горела одна настольная лампа. На столике у изголовья кровати к множеству бутылочек и коробочек с лекарствами прибавились новые. У Беллы защемило сердце.
Она подошла к постели. Старушка побледнела и осунулась еще больше, чем прежде. Слезы выступили на глазах Беллы. Бабушка с хриплым бульканьем дышала через кислородную трубку.
Взгляд Беллы упал на хрупкую руку — морщинистая кожа, вся в темных пятнах и набухших венах… Она нежно дотронулась до этой милой, любимой руки. Такая холодная! Белла ощутила приступ страха перед неизбежным и острое чувство вины. Как она смела оставлять бабушку в такой момент, когда Изабелла так беспомощна! И как она сможет оставить ее снова!
Словно почувствовав присутствие внучки, Изабелла открыла глаза и слабо улыбнулась, увидев дорогое лицо. Она попыталась что-то произнести.
— Нет, ба! — поспешила сказать Белла, нежно сжимая руку бабушки. — Пожалуйста, расслабься и спокойно дыши. Не разговаривай…
На удивление сильные пальцы бабушки сжали руку Беллы.
— Ничего, ничего, через минуту мне будет совсем хорошо, — прохрипела она. Ее голос прерывался и был слаб, но в нем чувствовалась внутренняя энергия. — Я должна поговорить с тобой, моя дорогая. Я так по тебе скучала! Как у тебя дела?
Белла присела на стул возле кровати.
— Все в порядке, — сказала она, смаргивая не вольную слезу. — Ужасно, что я бросила тебя. Я вся извелась — как ты там?
— Ну будет плакать, обними лучше свою старую бабушку.
Белла нагнулась, обняла и поцеловала старушку. Тело ее было таким невесомым, что Беллу пронзила мысль: недолго осталось, совсем недолго!.. Она выпрямилась и с вымученной улыбкой села на стул.
Изабелла погладила внучку по руке и сочувственно заглянула ей в глаза.
— Не переживай, деточка. Доктор хлопочет вокруг меня и хорошо помогает. Так что живется мне не так уж плохо. А внутри у меня мир — и с собой, и с Богом. Я не ропщу на судьбу. Я готова.
Белла проглотила болезненный комок в горле.
— Ба, не смей говорить такие вещи! Ты мне нужна. Боже, и как только я смогу снова оставить тебя!..
— Но оставить придется, — сказала бабушка. — Ведь выбора у тебя нет. Правда, дорогая?
Белла отрицательно качнула головой.
— Есть. Я решила не покидать тебя больше. На лице старушки появилось выражение тревоги и безмерного сочувствия.
— А как же Жак Лефевр? Ты ведь была с ним, не правда ли?
Белла сказала «да» и кратко поведала обо всем, что произошло: о воссоединении с Жаком и о покушениях на его жизнь.
Бабушка разволновалась:
— Ай-ай-ай! Похоже, он в серьезной опасности. Ну и каково положение теперь?
Белла в отчаянии ломала руки.
— Ах, бабушка, ума не приложу, как повернутся события! Я показала Жаку статью, где подробно описана его смерть. А он отказывается принимать опасность всерьез — даже за три дня до возможного убийства!
— Тогда ты должна немедленно возвратиться к Жаку и спасти его! — тихонько воскликнула бабушка.
— Ба, пожалуйста! — заволновалась Белла, слыша, как затруднилось дыхание Изабеллы. — Бога ради, отдохни немного. Ты себя мучаешь этим разговором.
Изабелла слабо махнула рукой, но настояниям внучки не противилась. Прошло несколько минут в полной тишине. Слышно было только свистящее, натужное дыхание бабушки. Но вот дыхание стало ровней, и старушка заговорила:
— Но ты же любишь Жака Лефевра, деточка?
Белла не хотела возобновлять разговора, щадя бабушку. Но та пришла в такое возбуждение, горела таким любопытством, что было опасно прерывать обсуждение животрепещущей темы.
— Да, я люблю Жака, — сказала Белла. — Однако он идет по неправильному пути — к собственной гибели. Он упрямо отказывается бросить сцену, сколько бы я ни твердила о том, что оставаться в театре равносильно самоубийству. Я не могу спасти его, ба…И поэтому мне разумнее остаться с тобой.
— А меня ты разве можешь спасти? — резонно возразила бабушка и с нежностью добавила: — Твое место — не здесь.
На лице девушки была написана растерянность.
— Ба, откуда ты знаешь, где мое место?
Изабелла иронически усмехнулась.
— Скажем так: сейчас я как никогда близка к источнику вечной вселенской мудрости.
Она опять свистяще задышала. Заметив это, Белла погладила сухую тощую руку.
— Отдохни, ба. Обсудим все завтра утром.
— Изабелла зевнула.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Бабушка закрыла глаза и через минуту задышала ровно.
Белла еще долго стояла над ее постелью, глядя на родное лицо. Смятение не покидало ее…
— Белла, где ты?
Жак стоял в гримерной и в отчаянии смотрел на кружевную нижнюю сорочку, висящую на спинке стула. На диванчике лежал хитон валькирии, на туалетном столике стояли открытые баночки с румянами, кольдкремом и тушью для ресниц. Между ними валялись в беспорядке шпильки, расчески, щетки для волос и прочая мелочь.
Словно хозяйка вышла только на минутку… Жаку было нестерпимо больно в этой комнате, где все несло отпечаток недавнего пребывания Беллы. Даже в воздухе он улавливал остатки ее аромата. Казалось, Белла вот-вот войдет. Но Жак понимал, что этого не случится.
