Мое ходячее несчастье - Макгвайр Джейми (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Она, вся дрожа, сделала шаг назад. Я согнул руку в локте и, хрипло выдохнув, ударил кулаком в стекло. Оно осыпалось осколками. Я протянул руку и крикнул:
— Скорее!
В комнате уже стало жарко от приближающегося огня. Подгоняемый страхом, я одной рукой поднял Эбби с полу и пропихнул ее в окно.
Дождавшись, когда вылезу я, она помогла подняться на ноги. С улицы доносился вой сирен. По стенам соседних зданий прыгали отсветы красных пожарных и синих полицейских мигалок. Я взял Эбби за руку, и мы побежали к толпе, собравшейся перед корпусом. Я принялся звать Трентона, оглядывая перепачканные лица людей. С каждым новым выкриком, который оставался без ответа, все труднее становилось сдерживать отчаяние. Брата здесь не было. Я достал сотовый в надежде, что Трент звонил. Нет, никаких звонков.
Захлопнув крышку телефона, я поднес пальцы к губам. Я не знал, как быть дальше, и уже паниковал. Если возле здания Трентона нет, значит он заблудился и остался там, в огне.
— Трент! — снова закричал я, вытягивая шею.
Толкаясь в толпе, я видел, как другие спасшиеся обнимают друзей или плачут возле машин «скорой помощи». Пожарный насос поливал горящее здание водой. Пожарные побежали внутрь, волоча за собой шланги.
— Он не выбрался, Голубка, не выбрался, — прошептал я, падая на колени.
По щекам потекли слезы. Эбби опустилась рядом со мной и обняла:
— Трентон сообразительный, он не потерялся. Нашел какой-нибудь другой выход.
Я согнулся в три погибели, уткнувшись головой в Голубкины колени и ухватившись обеими руками за ее кардиган.
Прошел час. Утихли крики и плач выживших. Воцарилась зловещая тишина. Пожарным удалось спасти всего двоих. После этого они несколько раз заходили в здание и возвращались ни с чем. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся из огня, у меня замирало сердце. Я и надеялся, и боялся увидеть Трентона.
Тем, кого вынесли еще через полчаса, уже не была нужна медицинская помощь. Их просто положили на асфальт и накрыли тряпкой. Вскоре количество трупов, лежащих на тротуаре, уже значительно превосходило количество спасшихся.
— Трэвис?
Позади нас стоял Адам. Вид у него был потрясенный, растерянный. Я встал и поднял Эбби.
— Рад, что вы выбрались, ребята. А где Трент?
Я не ответил. Мы посмотрели на обуглившийся остов «Китон-холла». Из окон все еще валил густой черный дым. Эбби спрятала лицо у меня на груди и уцепилась за мою рубашку. Я стоял в оцепенении, не сводя глаз с ужасающей картины:
— Наверное, я должен… позвонить папе.
— Подожди, Трэвис. Мы же еще ничего не знаем, — сказала Эбби.
В груди у меня все горело. Из-за горячих слез, застилавших глаза, я с трудом различал цифры на телефоне.
— Это все я! Я не должен был его сюда звать…
— Произошел несчастный случай, Трэвис. Ты не мог этого предугадать, — проговорила Эбби, дотрагиваясь до моей щеки.
Я весь сжался и зажмурил глаза. Мне предстояло позвонить отцу и сказать, что Трентон остался внутри горящего здания. По моей вине. Я не знал, сможет ли наша семья пережить еще одну потерю. Из всех нас у Трента были самые близкие отношения с папой: брат поддерживал его, когда тот пытался снова встать на ноги.
Нажимая на кнопки, я представил себе, как отец отреагирует на мои слова, и у меня оборвалось дыхание. Телефон холодил руку; я прижал к себе Эбби: она наверняка замерзла, даже если пока не понимает этого.
Вдруг на дисплее высветилось имя. Я замер, глядя на мобильник вытаращенными глазами. Входящий вызов.
— Трент?
— Ты цел? — крикнул брат мне в ухо.
В его голосе чувствовалась паника.
— Это Трент! — удивленно улыбнулся я, поворачиваясь к Эбби.
Она радостно охнула и стиснула мне руку.
— Где ты? — нетерпеливо спросил я.
— В «Морган-холле», черт побери, где же еще! Сам же сказал, что встречаемся там! А тебя где носит?
— То есть как — в «Морган-холле»? Стой, не двигайся с места, чтоб ты… Через секунду буду.
Я бросился к общаге, буксируя Эбби. Когда мы, отдуваясь и кашляя, остановились у крыльца, Трентон сбежал со ступенек и затормозил прямо в нас.
— Боже мой, братишка, а я-то думал, вы уже обуглились! — сказал он, крепко обнимая меня и Голубку.
— Ты, засранец! — закричал я, отталкивая его. — Я считал, что ты, на хрен, сгорел! Стоял и ждал, когда пожарные вытащат из «Китона» то, что от тебя осталось!
С секунду я угрюмо смотрел на брата, потом снова обнял его. Свободной рукой нащупал кардиган Эбби и привлек к себе ее тоже. Когда я наконец-то отпустил Трентона, он посмотрел на Голубку и смущенно нахмурился:
— Извини, Эбби. Я запаниковал.
Она покачала головой:
— Все нормально. Слава богу, ты жив.
— Если бы Трэвис увидел, что я выхожу из здания один, то лучше бы мне быть мертвым. После того как ты убежала, я пытался искать, но заблудился, и пришлось выбираться через другой выход. Потом, уже снаружи, я все ходил и искал то окно, но копы увидели меня и отогнали. Тогда я бегом рванул сюда, — сказал Трентон, проводя рукой по лбу.
Я вытер большими пальцами щеки Эбби и взялся за край футболки, чтобы удалить сажу с лица.
— Пора сматываться. Скоро тут повсюду будут ползать копы.
Еще раз обняв меня, Трентон побежал к своей машине, а мы с Голубкой пошли к «хонде» Америки. Пристегнув ремень, Эбби раскашлялась. Я нахмурился:
— Может, заедем в больницу? Пускай тебя осмотрят…
— Со мной все в порядке, — ответила Голубка.
Мы взялись за руки, и она увидела у меня на костяшках глубокий порез:
— Это ты во время боя или когда разбивал стекло?
— Стекло, — сказал я, мрачно глядя на ее окровавленные пальцы.
Взгляд Эбби смягчился.
— А ведь ты спас мне жизнь.
Я сдвинул брови:
— Без тебя не ушел бы.
— Я знала, что ты меня найдешь.
Всю дорогу я не выпускал Голубкины пальчики. Когда мы приехали в квартиру, Эбби направилась в ванную и долго принимала душ, а я трясущейся рукой налил нам по стакану бурбона.
Прошлепав по коридору в спальню, Голубка как подкошенная повалилась на кровать.
— Вот. — Я протянул ей виски. — Это поможет расслабиться.
— Я не устала, — оцепенело проговорила она.
Я снова подал ей стакан. Может, Эбби и выросла в Вегасе, среди гангстеров, но мы только что видели смерть, даже не одну, и сами чудом ее избежали.
— Просто постарайся отдохнуть, Голубка.
— Мне страшно закрыть глаза, — сказала она и, взяв свою порцию виски, залпом выпила.
Я забрал пустой стакан, поставил на прикроватную тумбочку и сел на постель радом с Эбби. Мы молча сидели, вспоминая события последних нескольких часов. Все случившееся казалось кошмарным сном.
— Сегодня много людей погибло, — проговорил я.
— Да.
— Точное число жертв будет известно только завтра.
— Мы с Трентоном, когда искали выход, наткнулись на группку девочек. Не знаю, удалось ли им выбраться. Они были так напуганы…
Руки Эбби задрожали, и я утешил ее единственным доступным мне способом. Обнял. Голубка прижалась к моей груди и вздохнула. Вскоре ее тело расслабилось, дыхание стало ровнее, она потерлась щекой о мою кожу. Впервые с тех пор, как мы помирились, я почувствовал себя с Эбби совершенно спокойно — как до нашей поездки в Вегас.
— Трэвис?
Я опустил подбородок и прошептал ей в волосы:
— Что, малыш?
Наши телефоны одновременно зазвонили. Эбби взяла свой и передала мне мой.
— Алло?
— Трэвис, старик, ты в порядке?
— Да, Шеп, все хорошо.
В это время Эбби успокаивала Америку:
— Мерик, я жива-здорова. Мы оба целы.
— Мама с папой тут места себе не находят. Мы сейчас как раз новости смотрим. Я не говорил родителям, что ты в «Китоне». Что? — Шепли отстранил голову от трубки, его дергали со всех сторон. — Нет, мама! Да, я говорю с ним, он в порядке! Они дома. Так что там у вас произошло? — спросил Шеп, опять переключаясь на меня.
— Чертовы фонари. Адам не хотел зажигать яркий свет — боялся привлечь внимание. От одного из фонарей все и загорелось. Дело плохо, Шеп. Много погибших.
