Рисунок по памяти (СИ) - Воробьёва Татьяна (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
— Скорее, себе, — таинственно отозвался он.
Заинтригованная Хадижа поспешила за Зейном, и они поднялись на четвертый этаж и прошли по анфиладе длинных залов, уставленных экспонатами расцвета мусульманского искусства, из металла, дерева, керамики и стекла; одним только коврам здесь был отведен отдельный зал.
Зейн шёл, лишь украдкой, смотря на представленные экспонаты; создавалось такое впечатление, что он точно знал, что искал. И когда мужчина резко остановился возле одной из витрин, Хадижа, с любопытством рассматривающая всё вокруг, поспешила туда. За стеклом было необыкновенно красивое мозаичное панно и деревянная фигурка наездника.
— Красиво, — прошептала Хадижа.
— Это принадлежало моей матери и брату, — сухим, безэмоциональным голосом произнёс Зейн.
Хадижа ещё ближе подошла к витрине, рассматривая вещи, связанные с семьей Зейна и его неизученным прошлым. После свадьбы она несколько раз вскользь заводила разговор о его семье, но Зейн просто уходил от ответа. Девушка, лучше других понимая, что бывают такие темы, на которые разговаривать очень сложно, отступила. И сейчас, когда они оба стояли на пороге расставания, Зейн решился открыться ей?! Неужели, чтобы удержать?
— Как они сюда попали?
— Я сам их принес, много лет назад, — ответил Зейн.
Десятилетний мальчик бежал по пустыне, спотыкаясь, падая, снова поднимаясь и продолжая бежать. Пустыня казалось Зейну бесконечной, но уже не манящей своей красотой, а смертельно опасной. Отец не зря запрещал ему идти с ними, но маленький Зейн был упрям и в тайне от матери и няни удрал из дома, вслед за отцом и братом. Сейчас же, он, мучаясь от жажды и иссушающих лучей солнца, дрожал от страха, так как ноги уже не хотели идти, а главное, Зейн и сам не знал где, в какой стороне заканчиваются обжигающие пески. Он сел на песок, в тени огромной дюны, стараясь перевести дыхание и обдумать, что делать дальше, но предательские слезы и пот застилали глаза.
Он не знал, сколько так просидел, но вдруг услышал:
— Зейн! Зейн! — кто-то звал его, если это, конечно, не было галлюцинацией.
Мальчик встал и медленно начал обходить дюну. В свете солнца он не сразу понял, кто есть тот всадник, но это было не важно — главное, чтобы он не оказался хитрым миражом, стремящимся увести ребёнка в сторону неминуемой гибели. Но нет, ему повезло, всадник оказался реальным и, не спускаясь с коня, подхватил мальчика и посадил впереди себя, в седло.
— Вот получишь ты от отца, — произнес наездник беззлобно, скорее, констатируя факт.
— Озаз! — воскликнул Зейн, улыбнувшись, — Как я рад, что ты нашёл меня.
— А я рад, что матушка не побоялась сообщить о твоём побеге, — по-доброму проговорил Озаз.
Посмотрев на Зейна и Озаза никто бы не усомнился, что они братья; уж больно они были схожи между собой, только разница в шесть лет не давала назвать этих двоих близнецами. И также как и близнецы, мальчики практически постоянно были вместе… до прошлого года. Озаз по праву старшего сын и будущего наследника уже вникал в дела семьи; Зейн же, в своём десятилетнем возрасте, всё ещё считался ребенком, и часто оставался при матери и няне, что ему очень не нравилось, и он постоянно сбегал, желая быть рядом с братом и отцом, что произошло и сейчас.
Их отец был многоуважаемым человеком; Табит Шафир являлся самым известным коневодом, выводящим породу арабских скакунов Балади, а также близким другом президента Египта. Так что, мужчина держал своих сыновей в строгости, с пелёнок внушая им, в какой семье они родились и какая ответственность ляжет на их плечи в будущем. Поэтому, когда Озаз привез беглеца обратно домой, наказание отца было скорым и справедливым.
Спина и ноги болели, от голода сводило желудок, но Зейн не жаловался, понимая, что получил за дело.
— На, держи, — Озаз протянул брату яблоко.
— Спасибо, но отец тебя наругает, — принял фрукт Зейн и посмотрел на старшего брата, что усаживался рядом, — Он приказал не давать мне еды до завтрашнего утра.
— А ты ешь быстрее, — улыбнулся Озаз, потрепав младшего по голове.
— Ты спас меня сегодня, — серьёзно произнес Зейн, прожевав кусок фрукта.
— Слава Аллаху, ты не успел далеко уйти. Ты не представляешь, как все напугались, когда узнали, что ты пропал. Может, хватит уже убегать? — с грустью в голосе спросил Озаз.
— Я просто хочу с вами, — буркнул мальчик, опустив голову.
— Подрасти, подожди ещё года три, и я обещаю, что уговорю отца брать тебя с собой, — посмотрев в глаза младшему, произнес Озаз, — Клянусь.
Не верить старшему брату Зейн не мог. Озаз полностью оправдывал имя, данное ему. Он был любим Богом, но не только Богом, а всеми, с кем он был знаком. Умный, красивый молодой человек привлекал к себе внимание, с лёгкостью заводил друзей, очаровывал женщин. Многие семьи уже сватали своих дочерей за юного Шафира.
— Когда я вырасту, я стану таким же как ты, — со всей детской искренностью и серьёзностью заявил Зейн.
— Ты станешь лучше меня, братишка, — улыбнулся Озаз.
Пять лет пробежали быстро, и вот Зейн уже не маленький мальчик, а подросток, но всё такой же непослушный и своевольный. Озаз же превратился в молодого мужчину и стал настоящим наследником в делах отца, занимаясь практически всеми делами конного завода.
— Зейн, смотри какой красавец! — указывал Озаз на вороного, как безлунная ночь, жеребца, что, недовольно фыркая, кружил по загону, — Только сегодня привезли.
— Да, красавец! — восхищённо согласился Зейн, наблюдая, как выгибается его крепкая шея, как жёсткая чёрная грива колышется на ветру, — Можно прокатиться?
— Нет, Зейн, — покачал головой брат, — Он еще не объезжен.
— Так давай я… Я же уже объезжал лошадей.
— У него слишком крутой нрав, — покачал головой Озаз, остужая пыл младшего, — Лучше дождемся Сефу.
Работник завода чуть старше Озаза, шёл в их направлении ещё с двумя конюхами. Сефу считался заклинателем лошадей, так легко удавалось ему укрощать даже самых диких жеребцов. Видимо, поэтому его и терпели, так как характер у конюха был прескверный — Сефу был язвительным и самовлюбленным, особенно ему нравилось подтрунивать над Зейном. Молодой парень быстро загорался от его слов, как молодой петух.
Вот и сейчас, стоило Сефу остановиться у загона, как он ехидно ухмыльнулся, наблюдая за Зейном, не отрывающего взгляда от жеребца, которого конюхи подогнали к заграждению, ловко надевая на него поводья и седло.
— Что, Зейн, нравится? — риторически спросил Сефу, — Не по зубам он тебе, скинет он тебя и даже не заметит. Конь для настоящего мужчины, — А тебе нужно кого-то покладистее.
Он не сумел ничего ответить на язвительную реплику мужчины, лишь сильнее сжал кулаки, наблюдая, как Сефу ловко перепрыгнул через ограждения и взобрался на коня.
Сначала всё было как обычно: жеребец подергался в попытках скинуть седока, ложился на землю и снова вскакивал, но потом присмирел под наездником, словно сдался, — когда Сефу заулыбался, похлопывая коня по шее, давая понять, что работа сделана, животное вдруг снова взбрыкнуло, встав на дыбы, и не жалея ни себя, ни наездника падает на землю, вскакивая уже без Сефу.
Остальные конюхи, преодолев первое удивление, поспешили на выручку коллеги. Сефу с помощью поднялся на ноги, держась за поврежденную руку и морщась.
— Дьявольская скотина, — зло процедил он, взглянув в сторону коня, что теперь смирно стоял в другом конце загона.
— Может, это тебе стоит подыскать лошадь посговорчивей? — не смог сдержать сарказма Зейн.
Сефу зло посмотрел на парня, но как только они поравнялись, гордо выпрямился и ответил:
— На моём счету десятки объезженных лошадей, а чем можешь похвастаться ты, сын Табита?
Улыбка сошла с лица Зейна.
— Отведите Сефу к врачу, — распорядился Озаз, — И отведите коня в стойло. Пойдём, Зейн, выпьем чаю, — он обнял, натянутого как струна, подростка, сверлящего злым взглядом уходящего конюха.
