Идти туда, где ты (СИ) - Светлая et Jk (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Но ничего этого не сделала.
Она находилась в чужой стране, и все это время у нее была Соня! У него же ничего не осталось. И он не мог не думать: а теперь, сегодня, не меньше ли, чем тогда?
Это страшно – осознавать ненависть женщины, без которой задыхаешься. Еще страшнее – сознавать, что она не дала тебе быть отцом собственной дочери. Ненависть может дать искру любви. Но есть вещи, которые не забываются, потому что они навсегда.
Соня, называющая его «дядей Ильей», это навсегда.
Макаров вздрогнул, и, кажется, рванул еще быстрее по влажному после дождя асфальту, параллельно потянувшись к радио, будто бы оно могло заглушить мысли в его голове – бушующие, мучительные, страшные.
Глядя ей в лицо, он хотел спросить, как это – жить, зная, что на свете есть другой человек, с которым связана навсегда? И ничего с этой связью уже не поделаешь. Она есть. Смотрит огромными глазами и называет улитку дурацким именем Тадеуш.
Чем Тадеуш лучше Францевича?
- Да ничем! – рыкнул Макаров себе под нос.
Как бы ни пыталась вымарать, выкорчевать, как бы ни рубила нити между ними – есть эта девочка, которую она не может не любить, и которую она не позволила любить ему.
И это хуже игры.
Потому что вся их игра – это ее боль, которую она выплескивала на него.
Но Соня – это уже ее предательство.
Для них обоих.
Где эта чертова линия, которую они переступили? В каком месте она начиналась?
Илья любил Альку. Алька любила Илью. Илья обидел ее. Алька ему отомстила. Как просто. Проще не бывает.
В себя он пришел от визга колес, едва соображая, что машину повело.
Этот единственный звук вырвал его из дикого водоворота боли и гнева. Макаров отчаянно, до боли в побелевших пальцах, вцепился в руль, пытаясь совладать с автомобилем, который никогда его не подводил. И понимал, что подвел себя сам.
Он самого себя подвел.
И Альку.
И Соньку.
И куда как проще врезаться в какой-нибудь столб у дороги – вон их сколько.
Потом, позднее, он стоял на обочине и слушал в наступившей тишине, как дождь стучит по металлу и стеклам. И грудь спирало от желания орать, что есть мочи. Выть. Ехать к ней, встряхнуть хорошенько и привязать к себе – навсегда. Чтобы не вырвалась. До тех пор, пока она не расхочет вырываться.
Потому что любил ее. Потому что никого и никогда больше не любил. И вряд ли когда полюбит.
Как бы она пришла? Как бы приехала? «Привет, дорогой, у нас будет ребенок!»
После всего, что он с ней сделал?
До Всеволожска Макаров доехал еще через полчаса. Добрался до дома. Припарковался во дворе, под старыми вязами. Торопливо вышел и вдруг понял, что не поднимется. Зачем ему подниматься? Снова причинять ей боль? Ей ведь больно. Ей бесконечно больно, иначе не била бы так сильно.
Уставившись на ее окна, он достал из кармана пачку сигарет. И долго крутил ее в руках, понимая, что от капель дождя та промокнет. И почему-то казалось, что ему снова двадцать один год, и он приехал на заправку, где у Альки ночная смена, чтобы побыть с нею в эту ночь. И что у них впереди вся жизнь.
Он видел, как в ее окне колыхнулась штора.
Алиса теперь часто подходила к окну. И могла подолгу смотреть во двор, зная наизусть каждую мелочь – в нем, кажется, и не изменилось ничего, пока ее не было. И сейчас она замерла у окна, видела подъехавший к подъезду BMW, видела Макарова. Он стоял под дождем, вглядывался в ее окна – кажется, целую вечности, потом сел обратно в машину, но не уехал. Не уезжал. Не хотел уезжать.
Алиса тоже не двигалась с места, пока не почувствовала сильнейшую усталость. И желание плакать от безысходности тупика, в который сама себя загнала. Впервые за столько лет ей хотелось снова плакать.
Она потушила свет и легла на диване, свернувшись под пледом, как устраивалась в детстве у ног матери. В пустой темноте вместо слез в ней рождалось понимание, каким будет ее последний ход в их затянувшейся на долгие годы игре, в которой она давно проиграла.
***
- Хорошо, Валентина Павловна, я приду. До встречи, - печально сказала Нина и отключилась.
Конечно же, идти не хотелось. Ничего эта встреча не даст. Да и все прочие встречи… Они доставляли ей лишь дополнительные проблемы и головную боль.
Веник, который неожиданно решил, что хочет принимать в жизни «Sky Tower» самое непосредственное участие, что означало его бурную деятельность внутри компании, а не сбор урожая в виде получения дивидендов. Теперь он с завидной регулярностью встречался с Ниной, чем доводил ее до бешенства. Оказывается, старые хвосты, как и старые должки, имеют свойство иногда вырастать заново едва ли не в бо́льших размерах.
У обоих ее любовников, как только она сообщила о своей новости, резко проснулись отцовские чувства, к ее огромному удивлению. Должны были бы броситься врассыпную, а ничего подобного. Они настаивали на встречах, а один додумался устроить дежурство у дома. Нина была вынуждена охладить их пыл и сообщила каждому, что отцом ее ребенка является другой. Оказывается, когда рубишь ты, а не тебя, мир выглядит иначе, будто бы переворачивается вверх ногами.
Но самым неожиданным оказалось осознание того, что Макаров, выйти замуж за которого было самой прекрасной мечтой в течение многих лет, ничуть ей не нужен. Собственно, она даже не заметила, когда ее влюбленность стала привычкой. И теперь не знала, что бы делала с таким счастьем, выпавшим на ее долю, - целый Макаров со своей одержимостью. Оказывается, усталость от любви – самая сильная форма усталости.
Она поняла это в то мгновение, когда они в последний раз говорили по телефону. Ей он скидывал свои короткие сообщения и наработки по прежним проектам. Тё с ним не общался. Не признавал и не прощал предательств. И его принципиальность накаляла даже Нину.
Илья сказал тогда одну простую фразу: «Я подумал, что буду все же по вам, оболтусам, скучать». А она в это мгновение поняла, что по нему не скучала. И не скучает. И не станет. Теперь уже точно.
Валентина Павловна ожидала ее в ресторанчике напротив офиса «Sky Tower». Сидела за чашкой кофе, как всегда сдержанная и элегантная. Разве что серьги, вдетые в ее уши, совсем не сочетались с кольцом на руке.
- Здравствуй, милая, - проговорила Макарова, вежливо ей улыбаясь.
- Добрый день, Валентина Павловна, - ответила Нина, присаживаясь на стул.
- Как всегда, выглядишь чудесно! Даже еще лучше, чем в прошлый раз.
В прошлый раз они виделись полгода назад. Макаров устроил общую встречу Нового года на новоявленной «вилле». Куда она не взяла ни одного из своих мужиков, зная, что будут его родители.
- Спасибо, вы тоже. Как всегда.
- Да где там! – сокрушенно произнесла Валентина Павловна и подняла на нее уставшие, лихорадочно поблескивавшие глаза. – Не помню, когда спала спокойно в последний раз.
Возможно, не видя этого взгляда, можно было бы усомниться в сказанном. Но, хорошо ее зная, Нина понимала, что Макарова не имеет привычки напускать на себя.
- Она у него ночевала, – без обиняков сообщила Валентина Павловна. – Один раз точно… Ты знала?
- Откуда я могу о таком знать?
- Я понимаю… он не делится с тобой, но… Нина, господи, как так может быть? Вы двенадцать лет ходили вокруг да около, а она снова с ним! Сколько времени прошло с Польши? Месяц? А у него еще сильнее, чем тогда! О чем он думает? Ты о чем думаешь?
- О себе, Валентина Павловна. О себе и собственной жизни. Что можно поделать, если я для него мышь обыкновенная?
- Ты столько лет возле него! Да я бы на твоем месте в лепешку расшиблась, но была бы рядом, приручила бы! А вы оба кочевали по чужим постелям! Я надеялась на тебя, Нина!
Валентина Павловна, взяла салфетку и стала вытирать ею руки, постепенно разрывая ту в клочья.
- А я не стала расшибаться в лепешку, - негромко возмутилась Нина. – Предпочитаю пожить. Лучше в чужих постелях, чем никак!
Макарова замерла и едва слышно всхлипнула. Лихорадочный взгляд ее глаз потух.
