Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗
Он пробирался туда. И однажды, когда наступит подходящий момент, Беверли отомстит.
Магазин мужской одежды «Эдди Фанелли» в Беверли Хиллз находился под эгидой «Хайленд Энтерпрайзерс», но из-за того что Беверли была слишком занята несколько лет созданием своей корпорации, она обращала совсем мало внимания на магазин. Он не приносил дохода, когда она унаследовала его, но теперь Кармен сообщала о постоянных убытках, магазин становился утечкой финансов. Это было из-за стиля одежды, которая там продавалась: старомодная одежда, без сомнения, выбранная Эдди и Лаверн лично, которая когда-то была модной, теперь безнадежно устарела. Когда Мэгги и Беверли впервые пришли в магазин и увидели яркие огни, постеры с изображением Питера Макса, полки, забитые брюками-клеш, жакетами «Неру» и барахлом фальшивой хиппи- и контркультуры, они просто потеряли дар речи. Молодые длинноволосые, жующие жевательную резинку продавцы были одеты в джинсы, держались неуклюже и ошеломили двух женщин еще больше. О чем думал Эдди?
Но теперь Беверли хотела сделать кое-что с магазином, и поэтому они приехали в Париж с Бобом Маннингом, завершая свою поездку.
Боб вошел в гостиничный номер, когда они читали газеты, — изысканно выглядящий человек небольшого роста, почти квадратного телосложения, консервативно одетый и передвигающийся при помощи трости из дерева джакаранда. Ему был шестьдесят один год, и шестнадцать лет своей жизни он провел в больнице.
Боб Маннинг работал у Беверли уже в течение двух лет и был отчаянно влюблен в нее.
Наливая себе чашку кофе из серебряного кофейника, он сказал:
— Опять снег пошел.
Беверли подняла глаза и впервые с момента пробуждения от кошмара выглянула из окна. Парижское небо было зловеще темным; белые хлопья летели на землю. Это напомнило Беверли о том времени, когда она последний раз видела снег — двадцать два года назад, в Нью-Мексико. И, вспоминая кошмар, снова слыша голос своей сестры, зовущей ее, Беверли молилась, чтобы Джонасу Бьюкенену улыбнулась удача.
Лимузин медленно полз по обледенелым узким улицам, старательно избегая более интенсивного движения, которое маниакально закручивалось вокруг Триумфальной арки. Три американца сидели на заднем сиденье в просторном салоне, накрыв колени толстыми одеялами из шерсти альпака и потягивая горячий шоколад из маленьких фарфоровых чашек. Беверли развернула у себя на коленях газеты и изучала их. Мэгги рассматривала из окна красоты Парижа и мечтала о том, чтобы ее Джо был все еще жив, чтобы полюбоваться этим вместе с ним. А Боб Маннинг просматривал предварительный буклет, полученный от трех домов мод, которые они собирались посетить сегодня.
Он не особенно надеялся на успех.
Когда Беверли приняла Боба Маннинга в компанию «Хайленд Энтерпрайзерс» два года назад, он не мог предложить много. Он слегка хромал, у него не было никаких связей, и его образование не было выдающимся. Но, к его удивлению, у Беверли оказалось место для него — должность управляющего магазином мужской одежды.
Его обязанности были немногочисленными, требовалось в основном только его присутствие. Но ему понравилось то, что ему было куда ходить каждый день, зная, что у него даже есть рабочее место, и люди, за которыми он должен был присматривать, и кассовый аппарат, который нужно было охранять. Потом, в течение двух этих лет, мисс Хайленд начала посещать магазин все более часто, заходя неожиданно прямо с улицы и прохаживаясь по нему в глубокой задумчивости. Время от времени она поднималась наверх, где они сдавали в аренду офисы маленьким фирмам: туристическому агентству, дизайнеру интерьера, трем страховым агентам, которые делили стол и телефон; эти люди хотели, чтобы их адрес был Беверли Хиллз. Мисс Хайленд вежливо болтала с продавцом и с Бобом, кивала неопределенно, а затем уезжала. Он думал, что она приезжала туда, чтобы найти что-то, возможно, причину, по которой стоит вообще сохранять магазин. В конце концов, «Эдди Фанеллис» приносил убытки.
А затем прошлым летом она приехала в своем «роллс-ройсе», зашла в магазин, велела Бобу закрыть его и уволить всех служащих, выдав им зарплату за шесть месяцев. Она сказала, что собирается поехать в Европу и вернуться с новым ассортиментом товаров. Магазин будет полностью переоборудован и затем открыт через шесть месяцев.
Приземлившись в Лондоне, он потирал руки в предвкушении закупок, которые они втроем собирались сделать. Вместе с Мэгги они ходили ужинать в места, подобные «Сохо» и «Кингс Роуд», а Беверли предпочитала оставаться в гостинице, когда они не посещали показы мод. И они вдвоем оживленно говорили о своих идеях. Но затем волнение начало постепенно проходить, когда они поняли, что Беверли не разделяет их энтузиазма и оптимизма. Чем больше они изучали мир моды, тем более мрачной она становилась.
Не было ничего нового, — говорила она в Лондоне и Риме, — не было абсолютно ничего нового или волнующего, что сделало бы их магазин отличным от всех остальных.
Боб вынужден был согласиться с нею, к сожалению, это было действительно так.
Когда лимузин остановился перед домом знаменитого кутюрье Анри Гапана, Боб посмотрел на свою начальницу. Господи, до чего она была красива. Ее лицо было безупречно. Как человек мог родиться настолько совершенным? И она одевалась так, что одежда подчеркивала ее изящество и красоту. Белая меховая шапка, длинное пальто из мягкого белого меха и белые ботинки создавали иллюзию высокого роста; под пальто, Боб знал, Беверли носила сшитый на заказ костюм и золотую брошку с камеей под горлом. Она не одевалась нарочито роскошно или модно, ее вещи принадлежали к классическим и всегда актуальным стилям. Платиновые волосы были тщательно убраны назад во «французский твист». Беверли Хайленд производила впечатление женщины, контролирующей себя и других.
Все повернули головы, когда Беверли вошла в двери. А это было внушительное собрание. Жена премьер-министра Франции присутствовала на показе, там была и Комтесс де Риво, леди Маргарет Гатавей, старший вице-президент, директор по стилю «Блумингдейлс», владелец дискотеки на Манхэттене Сэлли Вилл, итальянская кинозвезда, завоевавшая «Оскара», известная почитательница модных тенденций. Все были здесь, чтобы посмотреть на самую последнюю линию мужской одежды Гапана.
Показ оказался именно тем, чего так боялся Боб Маннинг: в большей или меньшей степени похожим на все остальные.
До сих пор, за одиннадцать недель, проведенных в Европе, они увидели лондонский стиль, итальянский стиль, а теперь французский, все с небольшими разновидностями. Континентальное влияние сильно бросалось в глаза: пиджаки в клетку с галстуками-бабочками и узкими брюками; фланелевые костюмы броских цветов; изогнутые шляпы из афганской овчины. Спортивные рубашки шили со смелыми рисунками, и их разрешалось носить навыпуск. Открытые воротники были в моде, предполагалось носить драгоценности, а мужские каблуки наконец стали такими же высокими, как и женские. Что еще хуже, унисекс был виден во всем.
Сидя на парчовом стуле и потягивая шампанское, Беверли смотрела на красивых мужчин-моделей на подиуме и чувствовала, что ее огорчение растет. Три года успеха с «Королевскими бургерами» и более новыми вторичными предприятиями привели к мысли о том, что успех ожидает ее во всем, чего бы она ни коснулась. Неужели магазин мужской одежды «Эдди Фанеллис» будет единственным исключением?
Каким образом она собиралась сделать его отличным от всех других магазинов мужской одежды в Беверли Хиллз?
Она опустила взгляд вниз на шампанское, искрящееся в ее бокале, и вспомнила, когда она в первый раз попробовала хорошее шампанское — это было в далеком 1961 году, когда Рой Мэдисон получил свою первую постоянную роль в телесериале. Он прибежал в закусочную с бутылкой шампанского «Дом Периньон» и начал всех угощать. Это все было делом рук Беверли, объявил он великодушно, когда игристое вино пенилось по всему прилавку. Потому что она так честно говорила о его образе, и потому что он принял ее совет и изменил его, и потому что он сопровождал Энн на рождественскую вечеринку ее кузины, и потому что он встретил там того режиссера, которому понравилась его внешность, — Рой начал получать маленькие роли на одну за другой. Его агент велел ему сохранять новый облик и находил ему все более крупные роли, пока у него не появился свой собственный сериал. Все из-за Беверли — да благословит ее Бог — Хайленд.
