Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Прекрати, — прошептал он в ответ на мой виноватый взгляд. — Ты поступила правильно. Я хочу, чтобы ты была осторожной.
— Даже с тобой?
— А это уж как решишь, — Алексей плотно сжал губы.
В кино мы не пошли, вместо этого подались на выставку «Минимализм в искусстве». Я не планировала приглашать Алексея, решив, что для него выставка станет пыткой или просто вызовет смех. Я уже договорилась со знакомыми о встрече и вдруг пригласила его.
Волновалась, что допускаю ошибку. Что наша хрупкая связь может разбиться о мои увлечения, которых Алексей не понимает и не сможет понять. О моих претенциозных и сложных знакомых, творческих людей до мозга костей. Однако захотелось, чтобы Алексей пошёл со мной, потому что без него мне неинтересно.
Я влипла намного сильнее, чем полагала ранее.
— Если не хочешь идти, то можем вечером посмотреть кино, как и планировали, — предложила я.
— Не переигрывай. Ты пригласила, и я согласился. Мне любопытно увидеть картины твоими глазами.
Перед выставкой мы обедали в кафе. Алексей долго разглядывал меню, потом спросил:
— Ты что будешь?
— Овощной суп с хлебом.
Он наморщил нос.
— После твоего домашнего супа покупные есть противно.
Он не пытался сделать комплимент, а просто ворчал. Сказал это, как очевидную истину, словно мы вместе уже много лет, и он привык к моей стряпне. К тем самым «борщам», которых я так сильно испугалась с Данилой.
— Какой из моих супов тебе нравится? — спросила Алексея, стараясь не выдать, насколько мне приятны его слова.
Он всерьёз задумался, словно решал судьбу соседней галактики.
— Лук-порей с картофелем. Однозначно… Или цветная капуста с фрикадельками. Или…
— Так и быть, завтра сварю тебе суп.
— Завтра? Мы собирались к Вадиму… — Алексей явно придумывал причину отказаться от поездки к другу.
— Принесу на работу в понедельник.
— Тогда я утром куплю микроволновку.
— Лёш, скажи правду… — я с трудом удержала серьёзное выражение лица. Он поднял взгляд и нахмурился, ожидая каверзного вопроса. — Ты со мной из-за супа? — спросила с придыханием.
Алексей быстро нашёлся, лицо даже не дрогнуло.
— Нет, клянусь, не из-за супа, — ответил, взяв меня за руку, и закончил шёпотом: — Меня покорили твои голубцы.
Больше я не волновалась о выставке. Невозможно хохотать от души и одновременно нервничать. Не знаю, где Лёша набрался такого количества непристойных шуток о еде, но я услышала их все. Смеялась до слёз. На выставку зашла с размазанной косметикой и неприлично счастливым выражением лица.
Мои знакомые нашлись сразу, они тусовались перед работами известного японского художника. Пока мы обменивались приветствиями, Алексей разглядывал одну из картин. Четыре квадратных метра тёмно-серой краски, а в углу — краешек кленового листа.
Я не успела представить Лёшу, он сделал это сам. От меня не ускользнуло, с каким интересом на него смотрели женщины.
— Вы художник? — кокетливо спросила Мила, очаровательная шатенка в миниатюрном платье ретро-стиля. Этакий колокол с бантами, в таком хоть на самовар сажай вместо грелки.
Это я так, злюсь. Ревную.
— Нет, я не художник, но я неравнодушен к художнице. Это считается? — улыбнулся Алексей. Вроде ответил вежливо, но при этом ловко обрубил посягательства Милы на его внимание. Обозначил свою принадлежность. Мне.
Знакомые рассмеялись и посмотрели на меня, кто с интересом, кто с удивлением. В нашем кругу нравы весьма свободные, и лояльность Алексея вызвала невольное уважение.
— Это считается, — сказал Роден. — При общении с творческими людьми происходит заражение. — Они с Алексеем узнали друг друга, но предаваться воспоминаниям не стали.
— Ага, как чума, — согласился кто-то.
— Вы работаете? — спросила Мила.
— Да, я спортсмен.
Я обняла Алексея за пояс, и он притянул меня ближе. Понять не могу, почему я волновалась об этой встрече. Расстроюсь ли я, если он не впишется в круг моих знакомых? Нет. Мы с ним вместе соберём новую компанию. Если захотим.
Мила не сдавалась.
— Скажите, Алексей, что вы думаете об этих работах?
Её намерения очевидны, как грязь на снегу. Что может спортсмен понимать в абстрактном минимализме?
Та самая ситуация, когда понимаешь, что твоего спутника будут проверять и провоцировать, и не из самых чистых побуждений. Как на ужине в доме Анны Степановны, когда Данила не встал на мою защиту.
— Мила, спрячь жало и дай нам посмотреть выставку, — беззлобно встряла я и потянула Алексея в сторону от навязчивой знакомой.
Он поцеловал меня в волосы и спокойно улыбнулся Миле.
— Что именно вас интересует? — спросил вежливо.
— Вот эта картина, например, — Мила показала на огромный синий квадрат, в центре которого виднелись очертания лица знаменитой актрисы. — Что вы о ней думаете?
Мои знакомые — люди незлые, но всем хотелось услышать ответ Алексея. Опозорится или нет?
А я не знала, что делать. Хотелось защитить его, но при этом я понимала, что спасибо он за это не скажет, должен справиться сам. Он не из тех, кто прячется за юбкой.
— Отвянь, Мила! — ругнулся Роден, неожиданно выступая в защиту Алексея. Наверное, это было извинением за случившееся на лестнице. — Не лезь к человеку. — Повернувшись к Лёше, добавил: — Я не любитель минимализма, пришёл только за компанию.
— Вы ничего не понимаете! — страстно воскликнула Мила. — Отсутствие стилистических рамок высвобождает душу! В этих работах сквозные чувства!
Алексей с сомнением посмотрел на синий квадрат, и я спрятала смешок за ладонью. Представляю, что он скажет, когда мы останемся одни.
— Что ты можешь понимать, возишься со своим камнем целыми днями! — Мила злобно глянула на Родена. — А вы вообще… спортсмен.
Алексей добродушно пожал плечами.
— Я, конечно, спортсмен, но готов поспорить, что, в отличие от других работ, это не минимализм. Человеческое лицо, да ещё и знакомое всем, — это объект. Как по мне, так художник прячется за всем известным объектом и навязывает определённое впечатление.
Мила покраснела, потом набрала полные лёгкие воздуха, готовясь к яростному спору.
— Сдуйся, Мила, и признай, что Алексей тебя уел, — встрял Роден. Стоя за спиной Милы, он беззвучно аплодировал Алексею. — Тоже не фанат минимализма, да?
— Ничего в нём не понимаю, но эти картины забавные. Если уж рисовать глаза за ухом, а нос на затылке, то лучше в минимальной форме, — добавил Алексей шёпотом, приводя Родена в восторг.
Когда мы отошли в сторону, Алексей прошептал:
— Что за ерунду я только что ляпнул про синюю картину? Это было в тему?
— Ты даже не представляешь, насколько. Заодно и с Милы спесь сдул. Откуда ты это взял?
— Понятия не имею.
— Совсем не имеешь?
— Немного имею… Гугл. Удивительно, что можно найти. Вот и посмотрел, к каким испытаниям готовиться.
Мы бродили по залам. Алексей смотрел на картины с интересом, иногда с непониманием, иногда с одобрением. Он был искренен, и это оказалось заразительным. Что странно, мои знакомые чаще обращались к нему, чем ко мне, словно компенсируя за нападение Милы.
— И как тебе? — спросила я в конце выставки, надеясь на искренний ответ.
— Не моё, но забавно.
— Я тоже иногда пишу в этом жанре.
— И что из этого? — Пожав плечами, Алексей продолжил: — То, что я не понимаю твои картины, ещё не значит, что я тебя не… — Кашлянув, он подтолкнул меня в угол зала и тихо воскликнул: — Ника, ты только глянь на эту хреновину! Уж извини, но какой же это минимализм?? Этот член полтора метра длиной. Как называется этот перл изобразительного искусства?
Я смотрела вслед Алексею, а он направился к огромной картине с изображением… вы поняли, чего.
— «Много шума из ничего», — прочитал он название картины. — Они ещё и Шекспира сюда приплели. Какое ж это «ничего»? «Ничего» длиной в полтора метра.
