Бумажная звезда - Хейз Мэри-Роуз (читать книги TXT) 📗

— Ты собираешься жениться на мне для отвода глаз.

Нет, Арни, так дело не пойдет. Это совсем не то, что необходимо нам обоим.

Арни спрыгнул с кровати и подбежал к окну. Он молча стоял там: обнаженный силуэт на фоне звездного неба.

— Ты права. Вера, — сказал он наконец. — Прости, что давил на тебя.

— Ничего страшного, для этого и существуют друзья.

— Ты знаешь. Вера, ведь я девственник, — сказал Арни с ироническим смешком. — Я секс-символ, который никогда не занимался сексом. Интересно, правда? Мне казалось, что я стану увереннее, если займусь любовью с той, которую хорошо знаю, но даже с тобой у меня ничего не получилось. Прости меня. Вера.

— Но ведь где-то существует человек, который тебе подходит, — сказала Вера и, глубоко вздохнув, выпалила:

— Ты встретишь его, и в самое ближайшее время.

Наступила пауза, затем Арни медленно повернулся к Вере и попросил:

— Повтори, что ты сказала.

— Я сказала «его». Не надо больше притворяться и терзать себя.

— Что значит «притворяться»?

— Арни, — решительно произнесла Вера, — ты не единственный мужчина на свете, который вдруг открывает для себя, что он гей.

Ну, наконец она все ему сказала, пусть теперь сам решает. Вера видела, что Арни весь напрягся.

— Тебе об этом рассказал Сент?

— Не совсем так, я сама сопоставила некоторые факты.

Догадаться было нетрудно.

Арни вздохнул и снова посмотрел на звезды.

— С тех пор я не могу смотреть Сенту в глаза, — сказал он. — Мы с ним едва разговариваем.

— Дай ему прийти в себя, — успокоила его Вера. — Ты прекрасно знаешь, как трогательно Сент относится к людям. Ты мне об этом сам говорил не раз. Его не волнует их внешность, богаты они или бедны и кого любят.

Ей послышалось, будто Арни шепотом согласился с ней.

— Он много раз пытался сказать тебе, что вы остались друзьями.

— Я старался избегать его.

— Тогда нечего делать из этого проблему. Просто скажи ему, что вы по-прежнему друзья.

— Что ты делаешь во время своих путешествий в Пуэрто-Валларта? — спросил Даймонд.

Сент давно ждал этого вопроса, поэтому с готовностью ответил:

— Сдаю воду на анализы, потом гуляю по городу, разбираясь в своих ощущениях.

— Разве этого нельзя делать здесь?

— Здесь не город с вооруженными полицейскими.

— Что верно, то верно, — согласился Даймонд, удовлетворенный его ответом.

Он выключил мотор «Зодиака». Их лодка стояла у входа в залив, покачиваясь на воде, в небе висела яркая луна.

— Ну и каковы твои ощущения?

— Лучше, чем я ожидал.

— Я рад это слышать. — Даймонд посмотрел на небо. — Скоро полнолуние.

— Ты для того привез меня сюда, чтобы узнать, что я делаю в Пуэрто-Валларта? — спросил Сент.

— Нет. Мне надо поговорить с тобой.

— О чем? — Сент нагнулся и по локоть погрузил руку в воду, а когда вытащил ее, она фосфоресцировала. — Посмотри-ка, — показал он.

— Красиво, — согласился Даймонд. — Я хотел поговорить с тобой о моих планах. Но прежде всего мне бы хотелось рассказать о себе. Я хочу, чтобы между нами была полная ясность.

— Хорошо, — согласился Сент.

— Начну с самого начала. Ты знаешь, я никогда не видел своих родителей. Меня нашли завернутым в мешок в одной из аллей Бруклина. Я воспитывался в католическом приюте для сирот.

Сент сочувственно кивнул.

— Монахини невзлюбили меня. Я всегда был гордым ребенком, а для них гордыня — это грех. Они хотели выбить из меня эту гордость и сделать смиренным. Монахини без конца твердили, что их не удивляет тот факт, что меня выбросили на улицу, как мусор: кому охота иметь дело с таким чудовищным ребенком, от которого одни только неприятности? Они придумывали для меня бесконечные испытания, от которых я наотрез отказывался. Когда мне было шесть, я убежал, но вскоре меня поймали и поместили в воспитательный дом, затем в исправительную колонию. Уже не помню сейчас, сколько их было. Я был злым, но гордым, а такого ребенка трудно любить. Я убегал — меня ловили, и так без конца, так я научился искусству выживать.

Сент молча слушал, водил рукой по воде и смотрел, как она фосфоресцирует. Он прекрасно понимал, что Даймонду не нужна его жалость, и потому не проронил ни слова.

— Одним из слагаемых была ложь. Я возвел ее в степень искусства. К четырнадцати годам я пришел к заключению, что бесполезно бороться с системой и что я уже сам могу тем или иным способом заставлять людей делать то, что хочу. К шестнадцати годам я уже основательно подрос, стал высоким и в меру симпатичным. Я поменял имя и подался в актеры. Я был уверен, что сделаю хорошую карьеру, но вскоре понял, что актер мало чем отличается от простого служащего. У него нет власти, нет связей, а я уже понял, что власть — это все, я пришел к выводу, что должен сам контролировать свою жизнь и жизнь других людей.

Сент выпрямился на сиденье и посмотрел на сверкающее кольцо Ориона.

— Что же ты для этого сделал? — спросил Сент.

— Я обосновался в Голливуде и стал вести свою игру.

Все шло хорошо… Затем я встретил Вэнджи Селлорс.

— Твою жену?

— Не только жену. Она мое творение. До встречи со мной она была ничем, просто хорошенькая девушка из Техаса, которая получила приз на конкурсе красоты.

— Я слышал, что Вэнджи была самой красивой женщиной в мире.

— Возможно. Для нее я был богом. Со мной, сделавшим ей карьеру, она могла бы стать великой звездой, возможно, одной из величайших актрис в мире. У меня тогда была мечта, превратившаяся затем в навязчивую идею: я, Джо Смит, которого когда-то выбросили на улицу, как мусор, создам правящую династию в кинобизнесе, а потом мы с Вэнджи — самый могущественный мужчина и самая прекрасная женщина — нарожаем красивых, одаренных детей, которые унаследуют нашу империю.

— Но этой мечте не суждено было сбыться, — устало продолжал Даймонд. — Я потерял ее. Ты уже знаешь эту историю. Династия умерла, так и не родившись, а я похоронил свою мечту, потому что знал, что второй такой Вэнджи не встречу. Я постарался убедить себя, что дети мне не нужны. Я был тогда еще молод, а когда ты молод, то тебе кажется, что жить будешь вечно. Но я ошибался, — добавил Даймонд с горькой усмешкой.

— Какое все это имеет отношение ко мне? — спокойно спросил Сент.

— Я старею, и, как это ни странно, я тоже смертный. Я стал бесплодным, и у меня никогда не будет детей.

Со своего места на носу лодки Даймонд посмотрел на Сента. В темноте его глаза напоминали две черные дыры, а голос, когда он говорил, оставался спокойным и ровным, как если бы речь шла о предстоящей работе.

— Сейчас я подхожу к главному, Сент. Ты мой единственный ребенок и должен стать отцом моих детей.

Лодку несло на скалы, и Сент автоматически взял весла из уключин и отогнал «Зодиак» в открытое море. Он никогда не спрашивал Даймонда об отцовстве, а тот до сегодняшнего дня не заводил об этом разговора.

— Ты действительно думаешь, что я твой сын? — спросил Сент.

— Зачем бы мне тогда понадобилось освобождать тебя из Санта-Паулы? — с раздражением спросил Даймонд. — И зачем мне тогда было заботиться о твоей карьере? Конечно, ты мой сын.

Сент со стороны услышал свой равнодушный голос:

— Тебе об этом сказала мать?

— Она сказала мне, что скорее всего отцовство принадлежит мне, и, учитывая ряд обстоятельств, я ей верю. А сейчас послушай меня внимательно. — Голос Даймонда вновь стал холодным, размеренным:

— Я хочу, чтобы ты стал отцом моего сына. После этого я завладею «Омегой». Это не займет много времени, потому что уже сейчас студия фактически принадлежит мне. Циммерман и его окружение стали историей. А теперь представь себе, что мы вместе можем сделать, я и ты. Мы заработаем все деньги на свете, отберем самых талантливых, самых лучших актеров, будем выпускать товар высшего качества, и все это будет принадлежать мне, а со временем и тебе, а потом твоему сыну, моему внуку. Я предлагаю тебе весь мир на тарелочке, а с ним и бессмертие.