Все ради любви - Ханна Кристин (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗

Лорен заглянула в заполненный людьми спортзал. Ей вдруг показалось, что она здесь единственная, чьи родители не пришли. Хотя она давно привыкла к такому, ее улыбка угасла.

Она еще раз оглянулась назад. Матери не было.

Дэвид сжал ее руку.

— Ну как, Трикси, мы готовы?

Лорен позабавило, что он обратился к ней по прозвищу, и она улыбнулась. Он знал, как сильно она нервничает. Она на мгновение прижалась к нему.

— Пошли, Гонщик.

К ним подошла миссис Хейнз.

— Лорен, у тебя есть ручка и листок бумаги?

— Да, мэм, — ответила она. Ее озадачило, почему этот простой вопрос вдруг обрел для нее значение.

— А вот у меня ручки нет, — сказал Дэвид, улыбаясь.

Миссис Хейнз дала ему ручку и пошла вперед, а они последовали за ней, влившись в поток людей. Как всегда, толпа расступилась перед ними. Они были старшеклассниками, да к тому же влюбленными, и большинство считало, что они, скорее всего, сохранят свои отношения. Десятки друзей махали им или встречали приветственными возгласами.

Они переходили от кабинки к кабинке, собирая литературу и беседуя с представителями университетов. Как всегда, Дэвид изо всех сил старался помочь Лорен. Он всем рассказывал о ее высоких оценках и звездных достижениях. Он не сомневался: ей обязательно предложат место на бюджетном отделении, причем не в одном учебном заведении, а в нескольких. В его мире все было просто, там легко верилось в удачу.

Дэвид остановился у стенда университетов Лиги плюща[3].

Когда Лорен взглянула на фотографии освященных веками кампусов, ей стало плохо от страха, и она взмолилась, чтобы Дэвид не принял решение поступать в Гарвард или Принстон. Ей никогда там не прижиться, даже если ее примут в круг. Ей не место в этих стенах, где учатся девочки, фамилии которых известны по названиям компаний, производящих продукты питания, и чьи родители верят в силу образования. Однако она все же улыбнулась своей самой милой улыбкой и взяла брошюры. Такая девочка, как она, должна всегда производить хорошее впечатление. В ее жизни нет места для ошибок.

Наконец они подошли к Святому Граалю.

За этим столом сидели представители Стэнфорда.

Лорен услышала окончание фразы, которую произнесла шедшая впереди миссис Хейнз:

— А это университетское крыло названо в честь твоего деда.

Лорен споткнулась. От нее потребовалась вся сила воли, чтобы сохранить гордую осанку и улыбку.

Дэвид наверняка поступит в Стэнфорд, где учились его родители, а еще и дед. В единственное на Западном побережье учебное заведение, которое по уровню соответствует университетам Лиги плюща. Отличных оценок для этого недостаточно. Высокие результаты по школьному оценочному тесту тоже не гарантируют поступление.

Нет, ей в Стэнфорд не попасть.

Дэвид крепче сжал ее руку. И улыбнулся ей. «Верь», — говорила его улыбка.

Ей очень хотелось верить.

— Это мой сын, Дэвид Райерсон-Хейнз, — тем временем говорила миссис Хейнз.

«Бумажная компания Райерсон-Хейнз».

Естественно, Лорен не произнесла это вслух. Это выглядело бы как проявление дурного тона, к тому же подобного уточнения не требовалось.

— А это Лорен Рибидо, — сказал Дэвид, не выпуская руки Лорен. — Она станет ценным приобретением для студенческой общины Стэнфорда.

Представитель приемной комиссии улыбнулся Дэвиду.

— Итак, Дэвид, — произнес он, — ты решил пойти по семейным стопам. Молодец. Мы в Стэнфорде очень гордимся тем…

Лорен стояла рядом с Дэвидом и сжимала его руку так, что у нее заболели пальцы. Ей ужасно хотелось, чтобы представитель приемной комиссии обратил внимание и на нее.

Но этого не случилось.

Автобус резко затормозил на углу. Лорен подняла с пола свой рюкзак и поспешила к передней двери.

— Приятного вечера, — пожелал ей Луэлла, водитель.

Лорен помахала в ответ и пошла по Мейн-стрит. Здесь, в туристическом центре Вест-Энда, все сияло огнями и царила красота. Много лет назад, когда для лесной промышленности и коммерческого рыболовства настали тяжелые времена, отцы города решили сыграть, на викторианской привлекательности Вест-Энда. Половина зданий в центре вполне соответствовала этому стилю, другую же половину принялись в срочном порядке перестраивать. По всему штату развернули мощную рекламную кампанию (ради этого администрация целый год не тратила деньги ни на что: ни на дороги, ни на школы, ни на социальное обеспечение), и в конечном итоге родился Вест-Энд, «викторианский уголок на Западном побережье».

Кампания увенчалась успехом. Стали приезжать туристы, привлеченные недорогими гостиницами с завтраком, включенным в стоимость проживания, конкурсами песчаных фигур и замков, возможностью запускать бумажных змеев и заниматься спортивной рыбной ловлей. Теперь те, кто путешествовал по трассе Сиэтл — Портленд, не объезжали стороной Вест-Энд, он даже стал для них местом назначения.

Однако наведенный лоск был только внешним, и у Вест-Энда, как и у других городов, имелись свои заброшенные уголки, районы, куда не заглядывали приезжие и не захаживали благополучные местные жители. Эта часть города, та, где люди жили в домах без украшений и без систем безопасности, была малой родиной Лорен.

Она свернула с Мейн-сгрит и пошла дальше.

С каждым шагом вид окрестностей менялся — мир вокруг становился мрачнее и запущеннее. На зданиях отсутствовали характерные для Викторианской эпохи украшения, не было рекламных щитов, зазывавших в уютные гостиницы, приглашавших покататься на гидроплане. Здесь жили люди из прошлого, те, кто когда-то трудился на лесопилках или на рыболовецких судах. Люди, которые не смогли оседлать волну перемен и оказались выброшенными в болото. Здесь единственным ярким пятном были неоновые вывески питейных заведений.

Лорен шла быстрым шагом и смотрела только вперед. Она отмечала про себя малейшие изменения вокруг, едва заметные движения в темноте, ее слух улавливал даже слабые звуки, однако она не испытывала страха. Эта улица более шести лет была для нее родной. Хотя большинству соседей не повезло в жизни, они знали, как позаботиться друг о друге, и маленькая Лорен Рибидо была здесь своей.

Она жила в квартире, расположенной в узком шестиэтажном здании, которое стояло в центре пустыря, заросшего кустами ежевики и снежника. Внешняя штукатурка дома посерела от времени и облупилась. В некоторых окнах горел свет, и только по этому признаку можно было понять, что дом обитаем.

Лорен поднялась по скрипучим ступеням на крыльцо, толкнула входную дверь (за прошлый год замок ломался пять раз, а управляющая, миссис Мок, отказывалась снова чинить его) и направилась к лестнице, по которой ей надо было подняться на четвертый этаж.

Проходя мимо квартиры управляющей, Лорен затаила дыхание. Она уже успела поставить ногу на первую ступеньку, когда дверь квартиры распахнулась и прозвучал голос:

— Лорен, это ты?

Проклятье!

Лорен оглянулась и попыталась изобразить улыбку.

— Здравствуйте, миссис Мок.

Миссис Мок — «Зови меня Долорес, детка» — вышла в темный коридор. На фоне освещенного дверного проема она выглядела бледной, почти безжизненной, однако белозубая улыбка опровергала это впечатление. Как всегда, она была одета в ситцевый халат с цветочным рисунком, ее седеющие волосы закрывала темно-синяя косынка. Вид у миссис Мок был помятый, как будто ее только что достали из старого чемодана. Под тяжестью жизненных невзгод ее плечи поникли, впрочем, такая сутулость была присуща многим обитателям этой части города.

— Я сегодня ходила в салон.

— Вот как…

— Твоя мама не вышла на работу.

— Она болеет.

Миссис Мок сочувственно хмыкнула.

— Опять новый любовник, да?

Лорен не нашлась что ответить.

— Может, на этот раз чувство будет настоящим. Как бы то ни было, вы задержали квартплату. Мне нужно, чтобы вы заплатили до пятницы.

— Ладно. — Лорен так и не удалось удержать на лице улыбку.