Рарагю - Лоти Пьер (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я пробуду здесь еще несколько дней у начальника, бывшего другом моего брата, пользуясь разрешением адмирала. Недостает только твоего присутствия, чтобы мое пребывание в Таравао было совсем приятным. Окрестности Папеэте не могут дать ни малейшего представления о том, что такое полуостров Таравао. Это мирный, тенистый, восхитительный уголок, поросший гигантскими померанцевыми деревьями, плоды и цветы которых усеивают землю, покрытую мягкой травой и мхом.
Под деревьями разбросаны хижины из лимонного дерева, где по-прежнему живут маори. Они, как всегда, гостеприимны — угощение в тени деревьев, жалобные звуки флейты, hymene, песни и пляски.
Я живу один в хижине, стоящей на сваях в море. Свесив голову с кровати, я вижу, как живет и волнуется подо мною этот особый мир, мир кораллового рифа. Среди белых и розовых причудливо переплетенных ветвей плавают тысячи маленьких рыбок, ярких, как драгоценные камни или колибри, — красных, зеленых, голубых — и еще много других радужных существ, совершенно непохожих на рыб. Днем, в часы сиесты, в минуты размышлений, я невольно любуюсь этим подводным мирком, неизвестным даже натуралистам.
По ночам мое сердце сжимается от тоски. Свистит ветер, море зловеще ревет, и я чувствую, как я одинок в этом затерянном уголке дальнего острова, среди необозримого океана, тянущегося до таинственных берегов полярных стран.
В одну из моих экскурсий с начальником Тегациое, я увидел озеро Ваириа, внушающее туземцам суеверный страх. Мы провели ночь на его берегу. Глазам представилось страшное зрелище. Немногим доводилось видеть подобное. Любопытство редко приводит сюда европейцев — дорога длинна и тяжела, а берега неприступны. Представь себе в тысячах футов над уровнем моря среди скал мертвое озеро; и кругом — голые вершины, острые силуэты которых вырисовываются в светлом вечернем небе. Воды его холодны, глубоки и неподвижны. Ни порыва ветра, ни звука, ни единого живого существа…
— Но было время, — сказал мне начальник Тагациое, — по ночам сюда спускались с гор Тупапагу особой породы и вздымали воду своими крыльями.
Если ты отправишься в среду на вечер к губернатору и увидишь там принцессу Ариитеа, то скажи ей, что я помню о ней и надеюсь с ней танцевать на будущей неделе, на балу у королевы. А если ты встретишь в садах Фаиману или Терию, то можешь передать им все, что только придет тебе в голову.
Милый брат, прошу, сходи к ручью Фатауа и передай от меня привет маленькой Рарагю из Апире. Клянусь тебе, я всем сердцем люблю эту милую девочку!..»
XLIII
Рарагю совсем не знала бога Таароа, так же как и многочисленных богинь его свиты; она даже никогда не слышала про них. Одна королева Помаре, из уважения к традициям своей страны, знала и помнила имена этих богов и хранила в памяти странные легенды прежних времен.
Но все эти странные, поразившие меня слова полинезийского языка со смутным мистическим смыслом, непереводимые на наш европейский язык, были хорошо известны Рарагю, которая очень оригинально поясняла мне их значение.
— Если б ты почаще оставался со мной ночью в Апире, — говорила мне она, — то гораздо быстрее узнал бы слова, совершенно неизвестные девушкам из Папеэте. Когда мы вместе испугаемся, я расскажу тебе о Тупапагу то, чего ты пока не знаешь.
Действительно, в языке маори существует много слов и образов, которые становятся понятными только со временем, когда поживешь среди туземцев, не раз побываешь ночью, во время бури, в лесу и прислушаешься к таинственным голосам природы.
XLIV
В лесах Таити не слышно пения птиц; ушам маори незнакома эта наивная музыка, которая наполняет жизнью европейские леса. Все неподвижно в этой глубокой тени, среди лиан и громадных папоротников, здесь царит такая же странная тишина, как и в меланхолическом воображении туземцев. Только в горах, на страшной высоте, парит фаэтон, маленькая белая птичка с длинным белым или розовым пером на хвосте. Вожди украшали когда-то свои головы пучком этих перьев, и требовалось немало усилий, чтобы добыть себе это аристократическое украшение…
XLV
Невыразимое
Известные человеческие надобности существуют как будто именно для того, чтобы напоминать нам о нашем несовершенстве. Им подлежат королевы, наравне с пастушками.
Когда королева Помаре ощущает эту тягостную нужду, она удаляется вместе с тремя женщинами в таинственное убежище, расположенное под бананами. Первая из этих священнодействующих обязана поддерживать королевскую особу во время процедуры. Вторая держит в руках тщательно отобранные листья бурао, самые свежие и нежные. Третья, последняя, держит флакон с кокосовым маслом, ароматизированным сандалом (monoi), которым смазывает места, раздраженные прикосновением листьев бурао… Дело сделано, и процессия торжественно возвращается во дворец.
XLVI
Рарагю и Тиауи ссорились. Из их детских уст беспрерывно вылетали самые нелепые и самые бесстыдные ругательства. Это была первая ссора девочек, и она очень забавляла зрителей. Молодые женщины, лежавшие на берегу ручья, хохотали во все горло и стравливали их…
— Ты должен быть доволен, Лоти, — сказала мне Тетуара, — они ведь ссорятся из-за тебя!
Они действительно ссорились из-за меня, Рарагю приревновала ко мне Тиауи, что и стало поводом к ссоре. Обе девочки, как два готовых сцепиться котенка, побледнели и дрожали от гнева.
— Finito oufa (любовница китайца)! — воскликнула Тиауи, не находя слов для ругательств и опасно намекая на красивую тапа из зеленого газа.
— Oviri amotakta (дикарка, людоедка)! — возражала Рарагю, знавшая, что ее подруга была привезена еще ребенком с дальнего острова Помоту и что если Тиауи сама не людоедка, то такие наверное были в ее семье.
Оскорбления попали в цель, и девочки, бросившись друг на друга, стали царапаться и кусаться. Их разняли. Они начали плакать, и Рарагю бросилась в объятия Тиауи. Они обожали друг друга и поцеловались в знак примирения.
XLVII
Тиауи, забывшись, «поцеловала» Рарагю носом, сообразно старому, забытому обычаю племени маори — привычка эта сохранилась у нее с раннего детства. Она коснулась своим носиком округлой щеки Рарагю и сильно втянула в себя воздух. Так раньше приветствовали друг друга маори: поцелуй губами был привезен к ним из Европы.
Рарагю, несмотря на свои слезы, с усмешкой взглянула на меня, и эта усмешка означала приблизительно следующее: «Видишь, какая она дикарка! Я была права, назвав ее так, Лоти! Но я все равно очень люблю ее!»
И они крепко поцеловались. Через минуту все уже было забыто.
XLVIII
Под старыми кокосовыми пальмами, в пустынных местах у голубого моря, всегда печальных, возвышаются похоронные холмы — высокие коралловые тумулусы… Это — marae, места погребения вождей. Их история теряется в неведомом прошлом Полинезии. Эти захоронения встречаются на взморье всех островов, где обитают маори. Таинственные островитяне Ранану украшали эти могилы гигантскими статуями с устрашающими лицами; таитяне сажали на них железные деревья. Железное дерево для них то же, что для нас кипарис — у него темная листва, а морской ветер с загадочным свистом проникает в его неподвижные ветви… Эти тумулусы, белые, несмотря на древность, и поросшие темными деревьями — ужасное напоминание о прошлом. Они служили алтарями, на которых приносились человеческие жертвы в память умерших.
Таити, по словам Помаре, — единственный остров, где даже в самые древние времена жертву не съедали после заклания, а только делали вид, что приступают к похоронной тризне. Жертве вырывали глаза, клали их на блюдо и подавали королеве, это было ее странной прерогативой (рассказано Помаре).
XLIX
Тагапаиру, приемный отец Рарагю, занимался промыслом до такой степени необычным, что даже в нашей Европе, столь изобретательной в этом отношении, наверное, еще не выдумали ничего подобного.
