Клятва графа Калиостро (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна (книги бесплатно читать без .txt) 📗
- То есть, эта Юля специально позвала уборщицу?
- Она так сказала.
Я удобно устроилась на плече мужа. Он поглаживал меня по волосам, обнимая свободной рукой.
- Какая заботливая соседка! Олицетворение доброты и милосердия, - хрипло проговорил Артемий. – Как думаешь, совпадение?
- Я уже ни в чем не уверена. Кто-то хотел убить нашего ребенка… За что?
Воропаев повернулся, взял в ладони мое лицо и очень бережно коснулся губами моих глаз, прогоняя непрошеные слезы.
- Не оставлю тебя ни на минуту, - поклялся он. – С тобой и с ребенком ничего не случится. Я найду того, кто это замыслил, из-под земли достану. Если ты права, и воду отравила Юлия, она исполнитель, не более того. Ей наверняка заплатили, и заплатили хорошо, но вряд ли всю сумму за раз. Она снова встретится с заказчиком, а накрыть их – дело техники.
- Ты считаешь, что после сегодняшнего заказчик выйдет с ней на связь?
- Всё возможно под этой луной. Увы и ах, мы слишком мало знаем о заказчике, чтобы давать хоть какую-то гарантию, - муж перебирал мои пальцы, как верующие перебирают четки. – Покой нам только снится, любимая.
Я вздохнула. «Любимая» - одно лишь слово дарит мир и покой.
- Как ты себя чувствуешь? – пятый раз за вечер спросил Артемий.
- Устала, а так неплохо. Главное, что я дома, с тобой… Тёма?
- Что?
- Пускай будет Катерина, - прошелестела я. – Как угодно…
- Дурочка моя, разве это важно? Хоть Клаустрофобия.
Я спрятала лицо у него на плече и засмеялась тихим радостным смехом, очищающим тело и душу. Тем смехом, что исцеляет подранные жизнью нервы и продлевает эту игру в кошки-мышки.
- Я так люблю тебя.
- Охотно верю. Спи.
Я проснулась резко, как по звонку будильника. Было темно, значит, не больше трех часов ночи. Тревога укусила, как спятивший комар, и сразу отпрянула. Я прислушалась: муж крепко спал рядом, даже во сне не выпуская моей руки. Неподалеку от кровати похрапывал с присвистом Арчибальд, шуршал чем-то в углу Никанорыч.
Побаливала спина. Странно, стрельбище в пояснице – не моя проблема. Я дотронулась до ноющего места, растерла. Тепло немного уменьшило недомогание, и я сумела перевернуться...
Острая режущая боль пронзила меня изнутри. Внезапная, оглушающая. Я выгнулась и всхлипнула, пытаясь подтянуть колени к груди. Боль повторилась, по ногам потекло что-то теплое. Кровь… Нет!
Второе мое пробуждение случилось в хорошо освещенной комнате с одним-единственным окном. Попытка изменить положение тела обошлась тремя новыми порциями боли.
- Вера?
Артемий. Я видела его лицо безо всякого тумана, зато остальные куда-то плыли в белесой дымке. Люди, они были здесь, я слышала их. Я слышала биения их сердец, стук крови о стенки сосудов. Женщина пятидесяти трех лет в недавнем прошлом перенесла инфаркт, а тридцатисемилетний мужчина много курил в последнее время.
Все эти замечательные открытия стоили длинного схваткообразного спазма. Прохладная ладонь мужа легла на мой живот.
- Я… ты…
- Всё хорошо, родная. Всё хорошо, - забормотал он, сжимая другой рукой мою липкую от пота кисть.
«А ребенок?» - хотела крикнуть я, но из горла выбралось только низкое сипение. Сглотнула, прогоняя сухость и горький привкус тошноты. Они были настойчивы и уходить не хотели.
- А наш ребенок? – упрямо просипела я. – С ним тоже всё хорошо?
Он не ответил. Здоровое сердце дернулось и забилось в ином ритме, наращивая темп – страх. Замедлилось, пропуская удары – желание успокоиться. Чередование быстрых и медленных ударов, скачки сменяются томительными паузами – вина.
- Его больше нет, - такое спокойствие не отдает истерикой. Щит, ледяная корка, а что под этой коркой – неведомо. Предположения не есть факты.
Но я так не умела! Перед глазами всё плыло и вертелось. С таким же успехом на меня могли уронить домкрат.
- Нет! Ты врешь! Ты врешь!
Из пустоты шагнуло новое сердце: Татьяна Федоровна. Я потянулась к ней, беззвучно моля о помощи. Пусть скажет, что это неправда, что всё хорошо! Пожалуйста! Разве я о многом прошу? Пискнул какой-то прибор, ему вторили остальные.
Галантина ввела мне препарат, а Воропаев со своей стороны оттягивал боль. Я же вдруг перестала чувствовать, совсем. Вместо боли, ужаса, вместо дурацкого тела – одна сплошная черная дыра. Конец. Я умерла? Но тогда почему я вижу и слышу? Закрыла глаза, прибор запищал в ином ритме.
Шелест бумаги. Короткий стон, который люди, плохо знающие Воропаева, приняли бы за вздох. Муж молчал, но я чувствовала, как подрагивает его рука в моих вялых пальцах. Слышала, как мечется пульс. Черная дыра в душе становилась всё глубже. У нас не будет ребенка. Не будет. Не будет. Не. Не. Не. Слова гулкими шариками били по черепной коробке, впивались в мозг, как крохотные шипы. Как приговор. Как топор палача. Как пуля в сердце. У нас не будет ребенка.
- Мне, правда, очень… - начала Татьяна.
- Не надо. Молчите. Если погладить трехногую дворнягу, лапа не прирастет. И уговаривать ее, что она самая несчастная во Вселенной, бесполезно тоже. Куда гуманнее будет бросить дворнягу под трамвай, тогда хотя бы наступит торжество симметрии!
- Будь у меня ничтожная доля вашей самоиронии, Артемий Петрович, я бы сделала блестящую карьеру, - заметила Галантина безо всякого выражения.
Раздался странный звук, будто кто-то ударил по железной спинке кровати.
- Ну, хватит, - мягко сказала Татьяна Федоровна. - Вы не хуже меня знаете, что ничьей вины в этом нет. Не замыкайтесь в себе, не позволяйте ей замкнуться и, главное, не опускайте руки.
- Ты рук не опускай, мой друг, не то протянешь ноги... Извините.
- Вере сейчас как никогда нужна поддержка. И, мой вам совет, постарайтесь оградить её от общения с беременными и молодыми мамашами, они ей только навредят. Терпение, понимание, поддержка. Мудрые книги, добрые фильмы, постепенно, когда она начнет возвращаться в норму. Разговоры…
- О чем мне говорить с ней? – вырвалось у Артемия.
- Для начала – постараться объяснить, что жизнь не кончилась. Надо жить дальше. Через боль, через страх, но жить. Правильные темы сами вас найдут. У меня в свое время было пять выкидышей, - голос Татьяны дрогнул, но она сглотнула и продолжила: - Я никак не могла выносить и родить. Мой сын сейчас учится в военной академии. Стипендиат, гордость курса, а не решись я на шестой раз, его не было бы на свете. Всё в ваших руках, Артемий Петрович, ваших и вашей жены.
Глава третья
Без боя не сдамся
Тот, кто вступил в борьбу, может проиграть.
А тот, кто отказался от борьбы, — уже проиграл.
NN .
На случай, если понятия не имеешь, как быть и что делать, существует беспроигрышный способ: изобрази кипучую деятельность. Займись хоть чем-нибудь, погрузись в рутину. Видимость успокаивает.
За те несколько дней, что Вера в полубессознательном состоянии лежала под капельницей, Воропаев успел побывать в палате несостоявшейся маркизы де Бренвилье и отдать долги по документации за июнь-июль. Шестое чувство подсказывало, что на ерунду в ближайший месяц ему не наскрести ни сил, ни времени.
Юлия исчезла в первый же вечер, как в воду канула, а необъятная Виолетта упорно твердила, что знать не знает такую женщину, и вообще лежит здесь в гордом одиночестве с конца июня. Дилетантское заклятье памяти вызвало у Артемия нервный тик. С таким же успехом можно накрыть самолет рыболовной сетью и потом гадать, как враги его нашли! Но ирония заключалась в абсолютной негодности истинных воспоминаний Виолетты: та не знала ни кто такая на самом деле Юлия Аслановна Мамедова, ни куда она могла подеваться.
Кто же ты, ведьма-недоучка? Полукровка? Обращенная? И где теперь тебя искать?
Они уезжали утром четвертого дня, по настоянию Татьяны Федоровны. Вера вполне оправилась физически, Воропаев был в курсе, что и как следует делать, а дома стены помогают. Лучший выход для всех.
