Не влюбляйтесь в негодяев (СИ) - Эрос Эви (книги бесплатно TXT) 📗
Забыть, значит, да? Забудешь тут, когда с тебя мысленно давно уже всё сняли.
Весь ужас в том, что ты, Светка, как бы даже и не очень против.
Что же за коньяк мне такой попался, а?..
После моего выступления настала очередь Мишина, и тот довольно быстро расправился с финансовой частью. Американцы покивали и решили пойти на обед, хотя как по мне, так это был уже скорее ужин — время подваливало к пяти вечера.
Сергей вызвался с ними, а я осталась в переговорной — собирать бумаги и искать колпачок от тюбика. Можно было забить, но в таких вещах я, увы, педант.
Я как раз наклонилась и заглядывала под стол, когда вдруг услышала над собой бесстрастный голос Юрьевского:
— Это ищете?
Резко выпрямилась и вздохнула, глядя в его лицо.
Какой же он красивый, сволочь. Высокий, статный, глаза серые, как будто стальные, и лицо волевое. И волосы тёмные, до плеч, даже на вид мягкие. А уж по единственной седой прядке у нас пол конторы вздыхает. Романтично же.
А ещё от генерального так пахло… У меня даже голова немного закружилась. Мужской и очень свежий аромат.
Я вдохнула поглубже и блаженно улыбнулась.
— Света? Что с вами?
Чёрт.
— Извините, — я попыталась убрать улыбку, но не смогла. Юрьевский смотрел на неё с подозрением.
— Вы опять пили?
— Нет, — я взяла у него из руки крышку от тюбика. — Просто вы хорошо пахнете.
На секунду генеральный утратил свою невозмутимость.
— Что?..
— Пахнете хорошо, — я пожала плечами. — Туалетная вода или что там у вас. Вкусно.
Он вдруг ухмыльнулся и сказал:
— А вы хорошо снимаете губами колпачок с помады. Очень эротично.
— Старалась, — согласилась я, пытаясь скрыть смущение. — Визуализация всегда помогает во время презентации.
— Особенно такая, — он хитро улыбнулся. — Тут и у статуи бы что-нибудь в штанах зашевелилось.
— А вы всегда думаете только о сексе?
— Не всегда. Но когда красивая девушка в вызывающем платье губами снимает крышку с помады — да, думаю.
— В вызывающем? — опешила я. — Чем это оно вызывающее?
— Например, цветом.
— Ну и всё, — сказала я недовольно. — Или на вас красный цвет действует, как на быка?
Юрьевский нахмурился.
— Договоритесь, Крылова.
— С америкосами? — я сделала вид, что не понимаю его. — Конечно, договорюсь, даже не волнуйтесь.
Он ухмыльнулся и покачал головой.
— Мало я вас обрабатывал, Света. Надо ещё.
Блин. Ну почему, почему в этот момент, когда он сказал это, я до ужаса возбудилась? Да к тому же и губы облизнула.
Юрьевский проводил взглядом мой язычок и сказал так спокойно, будто говорил не ужасную пошлость, а сводку погоды зачитывал:
— Думаю, ваши губки умеют работать не только с помадой, но и с членом. Я прав?
Да что же это такое, Света. Что с тобой?! Ты всегда была приличной девочкой, а тут вдруг… Стоишь и представляешь, каково это — делать ему минет.
С ума сошла.
Точно к психологу надо. А лучше сразу к психиатру…
— Не ваше дело, — буркнула я, опустила глаза, подхватила папку с бумагами и выскочила из переговорной.
И те несколько секунд, что я шлёпала до двери, я чувствовала взгляд Юрьевского на своей заднице.
Проклятье!
Пришедший после ужино-обеда с америкосами Мишин рассказал мне по секрету, что они в восторге и готовы чуть ли не ноги мне целовать. Попросил дорабатывать проект вместе с дизайнерами и удалился в кабинет генерального. А я под шумок сбежала с работы, благо рабочий день уже закончился.
Дома на меня опять накатила тоска. Вроде говорят — дома и стены помогают, но оказывается, не всегда. Иногда очень хочется сбежать от этих самых стен. И не видеть ничего, что напоминало бы о случившемся.
Резко захотелось выпить, и я решила, что оставаться дома больше нельзя. Оделась потеплее и выскочила на улицу.
Воздух сразу охладил щёки, чуть заморозил мою тоску. Хотя мороза на улице не было — плюс один, не меньше. Унылый серый ноябрь. Хотя теперь уже чёрный — стемнело довольно давно.
Я решительно направилась куда глаза глядят — погуляю по району, авось легче станет. Но меня вдруг окликнули:
— Света!
Видимо, идея с прогулкой всё же была неудачной.
Неподалеку от подъезда, переминаясь с ноги на ногу, стоял Андрей. Увидев его, я отвернулась и зашагала в противоположную сторону, не говоря ни слова.
— Света! — он метнулся за мной, попытался взять за руку, но я выдернула свою ладонь. Кожа у моего почти бывшего мужа была холодная, видимо, долго ждал и замёрз. — Пожалуйста, давай поговорим!
— Отстань, бога ради, — сказала я усталым голосом. — Я вышла прогуляться, только чтобы не думать. А ты сейчас опять меня собьёшь с пути к успокоению. Потом хрен уснёшь. А мне завтра на работу.
— Света…
Я всё-таки остановилась, уставилась на Андрея.
Выглядел он плохо. Глубокие карие глаза, которые я когда-то так любила, лихорадочно блестели, под ними залегли тени. И он будто бы похудел.
И нос до сих пор чуть опухший…
— Ну что тебе от меня надо? — вздохнула я. — Вещи хочешь забрать?
Андрей покачал головой.
— Нет. Я вернуться хочу.
— Чего? — я даже сделала шаг назад. — Ты чего говоришь такое? Совсем сдурел?!
— Свет… — он приблизился ко мне, вновь попытался взять за руку, я опять не далась. — Я тебя люблю. Не Сашку. Ты меня тогда не дослушала…
— Я и сейчас не хочу слушать, — перебила я Андрея. — Мне до этого дела нет. У Сашки будет ребёнок, твой ребёнок. Вы меня год обманывали. По-твоему, это можно забыть и простить?!
Кажется, я начала плакать.
— Я понимаю, Свет, понимаю…
— Да ни хрена ты не понимаешь! — завопила я, подошла ближе и треснула его по щеке. Сильно. — Ни чёртового ё***ого хрена ты не понимаешь! Я тебя ни видеть, ни слышать не хочу. А ты — вернуться! Тошнит меня от тебя!! Так понятнее?! Тошнит!
Андрей перехватил мою руку, которой я только что его била, притянул к себе и обнял — сильно-сильно.
Раньше я так любила его объятия. С них ведь всё и началось. Я рассказывала ему про родителей, и он меня обнял. Молча слушал, гладил по спине и обнимал.
— Уходи, — прошептала я в его пальто, глотая слёзы. — Думаешь, я такая глупая? Я знаю, что ты её не любишь. Но Сашка-то тебя любит. И ты теперь за неё в ответе. За неё и за ребёнка.
— Я не хотел причинять тебе боль, Свет, — шепнул Андрей мне в волосы. — Правда, не хотел. В первый раз это по пьяни случилось, а потом Сашка как специально…
— Она и специально, — я засмеялась. — Она же тебя любит с пятнадцати лет. Вот и решила завоевать. А на войне все средства хороши.
— Пожалуйста, прости, — он приподнял мою голову, заглянул в глаза. — Пожалуйста, Свет.
— Я тебя прощу, — сказала я спокойно. — И Сашку тоже. Но не сейчас, а просто… когда-нибудь. Может быть, через год. Или через десять лет. Я не знаю. Но не сейчас. А сейчас… просто уходи.
Андрей хотел поцеловать меня, но я не далась. Отвернулась, и его губы только коснулись щеки.
— Я люблю тебя, Свет.
— Теперь это уже не важно, — ответила я глухо, вывернулась из его рук и зашагала обратно к подъезду.
Прогулки точно не получится. Поэтому… будем пить. И смотреть мелодрамы.
Пить я всё же не стала. Надо бороться с этой пагубной привычкой. Зато нажралась шоколада так, что живот опух и изжога началась.
Вставать утром было сложно. Голова раскалывалась, но уже не от похмелья, а от слёз. Конечно, когда полночи ревёшь в подушку, выглядеть утром королевой красоты и грации — это, как говорится, фантастика.
Сегодня никаких америкосов и вообще встреч, поэтому долой красные платья. Наденем джинсы и красный свитер. Красные глаза, красный нос, красный свитер — полная цветовая гармония.
Первая половина дня в офисе прошла относительно спокойно. Я доделывала проект для «Эдельвейса», про то, почему Юрьевский меня уволил, коллеги больше не спрашивали. Почти рай.
