Прекрасный инстинкт (ЛП) - Холл С. Э. (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗

 Я люблю, когда она такая, веселая и счастливая, остроумная. Не то, чтобы я не был благодарен, но немного удивлен тем, как же быстро все это вернулось к ней после того, что она узнала. Дареному коню — хотя, о чем это я — я не хочу смотреть ему в зубы.

— Ради всего святого, заходите сюда, как раньше, — Альма провожает нас внутрь, и я крепче сжимаю руку Лиззи.

— А где мой папа и Коннер? — спрашивает Лиззи, и шаги Альмы замирают, а лицо вытягивается от изумления.

— Коннер где-то играет с Брайсоном и Воном. А твой от… папа. Дай-ка мне проверить.

— Я здесь, — его голос доносится из-за угла. — Дочка, почему бы тебе и твоему гостю не присоединиться к нам на кухне?

Я бросаю взгляд на сирену, которая сжимает губы, чтобы сдержать усмешку.

— Я гость? — шепчу я.

— Хорошо воспитанный и порядочный гость, — она кивает и шепчет в ответ. — Очень уж в стиле «Унесенных ветром», не правда ли? Он всегда говорит в такой манере. Лига плюща и вырастила, и воспитала. Пойдем, — она тянет меня в сторону кухни, — не бойся. Все знают, эти старомодные ребята не могут даже кусаться, — выдавливает она со смехом.

— Я все слышал, — ее отец широко улыбается, обнажив зубы.

— Вы, должно быть, Лаура. — Моя девочка очень дружелюбно, без малейшего намека на усмешку или сарказм, обращается к привлекательной светловолосой женщине, которая сидит за барной стойкой бледная, словно приведение. Кажется, слухи о том, что моя Лиззи может кусаться, дошли и до нее.

— Так и есть, — она встает, протягивая руку. — Приятно познакомиться с тобой, Элизабет.

— Мне тоже. И, прошу, зовите меня Лиз, если хотите, — ее решительность пошатывается. — Элизабет мне тоже нравится… как угодно.

Спасая ее, я встаю вплотную к ее спине и кладу левую руку на ее плечо в ожидании, пока не почувствую, как она расслабляется от моего прикосновения, а затем протягиваю правую руку через ее другое плечо.

— Здравствуйте, Лаура. Я Кэннон Блэквелл. Рад с вами познакомиться.

— И я тоже очень рада, Кэннон, — она искренне улыбается, кажется, немного расслабившись. — Вы двое и Коннер присоединитесь к нам на обед? У нас есть маникотти (прим.: маникотти — итальянская паста (макароны) в виде трубочек диаметром примерно 2-3 см и длиной около 10 см. В качестве начинки используют шпинат, говядину, колбасу или обычный сыр), чесночный хлеб и салат. Если вы, конечно, не возражаете.

Я не собираюсь отвечать за нас обоих, а Лиззи просто смотрит на своего отца, либо игнорируя Лауру, либо пребывая в каком-то трансе. Я вижу, от кого она это унаследовала — не только пронизывающий взгляд, цвет глаз и подбородок — он так же устрашающе непоколебим, как и моя сирена, даже не шевелится.

— Где Коннер? — первой сдается Лиззи, насмешливо приподняв бровь.

— В своей комнате с остальными мальчиками; марафон по «Майнкрафту», если я не ошибаюсь.

Взвинченная, она кусает губу, рассматривает потолок, возможно, одежду Лауры, а затем снова переводит взгляд на него.

— Все еще есть веранда?

— В последний раз, когда я проверял — была, — посмеивается он.

— Есть пиво?

Он украдкой бросает взгляд на Лауру, которая кивает.

— Да.

— Полагаю, нам понадобится, — размышляет она, — около шести банок. По три каждому. Встретимся там, — говорит она ему, явно не приглашая меня с милой улыбкой, а ее взгляд уж точно не оставляет места для сомнений — она не хочет, чтобы я присоединялся к ним.

А затем она уходит.

— Не могу сказать, что не думал, произойдет ли это когда-нибудь, — он протягивает мне ледяную бутылку пива и садится в садовое кресло, стоящее наискосок от моего. — У тебя есть сигары?

— А ты когда-либо курила сигары? — спрашивает он, очевидно, мои слова не только вызывают у него сомнения, но и забавляют.

— Нет, но момент кажется подходящим для сигар. Не важно, — я плюхаюсь в свое кресло, больше не чувствуя себя де Ниро, как пять секунд назад.

— Вот, держите! — щебечет Лаура, когда появляется, держа в руках две сигары. — Элизабет, если позеленеешь, перегнись через перила, — она расплывается в улыбке, а затем подходит к интеркому и что-то нажимает. — Теперь у вас есть возможность побыть наедине. Поторопитесь! Впрочем, мы поедим без вас.

Она машет рукой, обернувшись через плечо, и закрывает дверь.

— Я не ненавижу ее, — бормочу я с сигарой во рту, наклоняясь к огню зажигалки, которую он протягивает мне.

— Я рад это слышать, — он откидывается назад, закинув ногу на ногу, и выдыхает идеальное колечко дыма. Я просто держу свою сигару в руках как можно дальше от себя. Одного только запаха и привкуса достаточно, чтобы мне стало плохо. — Элизабет… — он трясет головой, забирает ее у меня и тушит. Слава тебе, Господи.

— Я и тебя не ненавижу, — произношу я тихо, всматриваясь вдаль.

— Я чрезвычайно рад это слышать. Что заставило тебя передумать? Если ты, конечно, не против поделиться со мной.

— Мама написала мне письмо. Вот что было в банковской ячейке, — я поворачиваюсь на звук открывшейся двери.

— Держи, любимая, — Кэннон протягивает мне полную тарелку еды, серебряные приборы и салфетку. — Все хорошо?

Я киваю, и он, подмигнув, целует меня в макушку и удаляется. Мне кажется грубым кушать, в то время как это отклонение в планах было моей идеей, но отец рассеянно машет рукой, предлагая мне наслаждаться.

— Ммм, — я стону с набитым ртом. — Это приготовила Лаура?

— Да. Она любит готовить. Раньше владела рестораном, который я часто посещал. Так мы с ней и познакомились, — его взгляд становится отстраненным, думаю, отец вспоминает период первых ухаживаний, когда все только начиналось.

— У нее очень хорошо получается. А что случилось с рестораном? Ты сказал «раньше».

— Ее муж погиб в дорожно-транспортном происшествии, водитель сбил его и скрылся. Ей пришлось продать ресторан, чтобы оплатить счета и содержать своих четверых детей.

— Только один брак? Один папа для всех четверых детишек? — любопытствую я.

— Да, на оба вопроса.

Я не только не ненавижу ее, на самом деле, я отношусь к ней с уважением.

— Хорошие дети?

— Очень. Вону пятнадцать, — он посмеивается, — поэтому иногда он имеет свойство дерзить, но Лаура без раздумий ставит его на место, уверяю тебя. Хоуп — маленькая милая девочка. Лиза сейчас учится в колледже, а Брайсон довольно застенчив. Они все разные, но да, они хорошие дети.

— Ты любишь их? — вдох для себя. Я жду, что он скажет на это, не имея ни малейшего представления, на какой ответ я надеюсь. С одной стороны, было бы приятно услышать, что у него вообще есть способность любить, но с другой…

— Я люблю тебя, Элизабет, — выдох для него. — И Коннера. — С сигарой уже покончено, он наклоняется и опирается предплечьями на колени.— Хочешь поговорить о письме твоей матери?

Я безразлично пожимаю плечами, пытаясь сквозь плотный покров облаков разыскать Луну.

— Ты уже признал свои ошибки, хреновые, но я прощаю тебя. Она признала свои, дерьмовые и непоправимые, но я бы тоже ее простила. Да, я злюсь на нее, но в большей мере, я сочувствую ей, и мне повезло, что я не унаследовала это ощущение безысходности. Она принимала лекарства? Я имею ввиду правильные, от этой депрессии.

Он вздыхает, и даже в сумерках заметно, как он плачет. Пробегая рукой по все еще густым и темным волосам всего лишь с крохотным намеком на седину, он произносит с болью в голосе, словно заново проживает этот момент.

— Все, какие только возможно, экспериментальные, комбинированные и так далее. Ничего не работало. Хотя этого и следовало ожидать, когда ты сначала пропускаешь прием таблеток, а затем чрезмерно злоупотребляешь ими, запивая литрами алкоголя. Это уважительная причина, и тем ни менее я не изменял на протяжении почти двадцати лет, Элизабет, но лучше от этого не стало. Вот почему в этом доме ты никогда не видела бабушки и дедушки по линии матери. Они любили вас, дети, но махнули на нее рукой задолго до того, как это сделал я. Но несмотря ни на что… Посмотри на меня, —повелительно говорит он, и мои глаза поспешно выполняют требование. — Она не намеривалась вредить твоему брату, и единственная вещь, которую она не смогла найти, — коктейль из пилюль, чтобы забыть.