Неизменная любовь (СИ) - Горышина Ольга (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

— Все твои проблемы в голове, — заявил Березов. — У нас все хорошо.

Да, внешне просто отлично: театры, прогулки, магазины… и все втроем. Как и хотелось. Березов начал брать Лену в бассейн, и я в это время снова занялась йогой, но моя мантра никак не желала превращаться в «я прекрасна», она оставалась «я дура». Полная… Как и сказала мне Катерина Львовна. Что я делаю не так? Почему мне так плохо?

Мастер-классы удались. Хотя бы в том плане, что Лена стала звать меня Яной. Без отчества. Я объяснила свою просьбу тем, что иначе чувствую себя старой. Признаться, я действительно постарела. Может, не внешне, но в душе точно. Лет на десять. И боялась даже оглядываться назад. В сторону лета. Двух месяцев еще не прошло втроем. Даже двух месяцев!

Я купила всем подарки. И заказала сервис Деда Мороза, чтобы доставить праздничные коробочки родителям. Дома под искусственную елку я тоже положила немного раздражителей любопытства, а три основные коробочки спрятала в большую сумку, чтобы взять с собой в Финку. Третью коробочку я заполнила для себя сама. Березов, кажется, на подарках для меня остановился. Фантазия закончилась. Ничего, семнадцатого января у него будет брейнсторминг в квадрате!

— Яна, а что это?

Я обернулась к Лене. Она нашла брошенную мною шапку с дредами, которая познакомила меня с Паясо. Я хотела ее выкинуть, но не донесла до помойного ведра. Что-то отвлекло.

— Неудавшийся проект, — буркнула я.

— Это же шапка. Можно я возьму ее себе, если она вам не нужна?

Мне хотелось схватить ее и выкинуть, но я не могла вырывать ее из рук ребенка.

— Конечно, бери, если хочется.

А мне хотелось добавить — только при мне не носи. Но я промолчала. Лена и так, кажется, ходячее напоминание моей измены мужу. Что в шапке, что без нее.

— Яна, ее в школе засмеют, — прорычал Березов, вернувшись с прогулки с собакой, на которую Лена отправилась в обновке.

— Ее и так засмеют. И без шапки.

Я снова не спала полночи, а утром, закрыв за мужем дверь, обернулась к… дочери.

— Лена, я хочу с тобой серьезно поговорить.

Та кивнула и осталась стоять передо мной навытяжку.

— Пойдем в комнату.

Она села на диван. Стелла развалилась рядом. Я опустилась в кресло. Тяжело.

— Лена, в школе никто не знает, что ты приёмная, — я специально не сказала «из детдома». — Мы просто переехали сюда. Скажи из пригорода. И вообще совсем необязательно что-то про себя рассказывать, даже если будут спрашивать. Я понимаю, это тяжело…

Еще как! Слова прилипали к зубам, точно на клею.

— Может, ты попытаешься звать нас со Славой мамой и папой?

Лена смотрела на меня, не мигая. Я на нее — тоже. Глазами совы!

— А можно?

Я кивнула, чувствуя, что не в силах сейчас раздвинуть губы даже для улыбки — они тряслись. И я поспешила обнять ребенка, чтобы спрятать от нее лицо. Она тоже обняла меня. Крепко-крепко.

— Яна, ты перегибаешь палку, — заявил Березов, как всегда, в закрытой спальне.

— Этим ребенком занимаюсь я, и я решаю, что для нас лучше.

Это был камень в его огород. Увесистый. Булыжник. И Березов вздрогнул от удара.

— Может, тебя она и захочет называть мамой, а вот меня папой — точно нет.

Я не стала ничего отвечать на это. Конечно, его сподручнее называть дедушкой. Сейчас. Хотя не такой уж Березов и старый для папы. У Лены с Мишкой всего восемь лет разницы.

Наша дочь сбивалась с «папы» и «мамы» на наши имена. Часто. Но у нее в запасе почти три недели на тренировку. Мы ехали в Финку поездом. Я настояла. Не знаю почему, но вдруг испугалась зимних дорог. Питер мог встретить нас гололедом. На станции мы сняли машину и поехали дальше.

Не знаю, что творилось все это время у Лены в голове. Мы не сорили деньгами и вообще старались, чтобы девочка не видела счетов, но потратили за два месяца больше, чем за два последних года. Дочка нам обойдется куда дороже сына — в плане нервов особенно.

Соседи расчистили нам подъезд к дому, а мне до ужаса захотелось поработать лопатой — чтобы вечером упасть замертво и ни о чем не думать. Я предложила взять лопату и Лене — Стелла перепрыгивала сугробы и без нашей помощи, зарывалась в снег и чувствовала себя лучше всех, вырвавшись на свободу. Я же со своей свободой распрощалась окончательно. А была ли она у меня изначально? Или закончилась в семнадцать лет, не успев начаться?

— Яна, вам помочь?

Да, мне нужен «хэлп», но не от целой финской армии. Однако соседские дети явно не ждали от меня отказа и пришли уже с лопатами. Все три сына — ну, бойфренда Росы можно же считать сыном? Нет, нам все же стоит прикупить не только ледодробилку, но и снегоуборочный комбайн — тогда и не будет незваных гостей.

— Хотите свежей рыбы? — это уже примчалась к нам Роса, когда парни уже сбросили куртки в двадцатиградусный мороз!

У меня уже отваливался нос и стучали зубы. Я не кивнула — меня просто трясло от холода, но Роса радостно поскакала через сугробы домой и вернулась с сеткой, в которой лежали две чуть подмороженные рыбины. Финны были рады нашему приезду, хоть какое-то у них разнообразие, а то снег да снег вокруг. И мы, конечно же, совершим обмен снегоходов на финские сани, но не сегодня.

Хотя я понимала, зачем они пришли на самом деле — познакомиться с Леной, не дожидаясь нашего приглашения. Нахрапом.

— Лена не говорит по-английски, — осторожно намекнула я Росе, когда та почти силой хотела уволочь бедную девочку в гости.

— Ничего страшного! Мы ее научим…

Я рухнула на обледенелые ступеньки, ведущие на веранду — точно не села.

— Где Лена? — спросил Березов, явившись ко мне из дома, где разбирался с отоплением и горячей водой.

Я махнула рукой в сторону соседей.

— Зачем ты ее к ним отпустила?

— А меня никто не спрашивал…

— Что значит, тебя никто не спрашивал?

Березов сел рядом — а зря. На мне-то были лыжные штаны, а он оставался в джинсах.

— Бывают в жизни моменты, когда нужно промолчать. Родителям промолчать. В прорубь надо прыгать, а не входить осторожно. Именно это ты со мной и сделал. Толкнул в спину.

— Интересно когда?

Я поймала его взгляд. Холодный, как зима вокруг.

— Да всегда, Слава. И это, возможно, правильно. Я не умею принимать обдуманных решений. Такая уж я неправильная.

Наши руки встретились, и только тогда я заметила, что он без перчаток. Вышел, наверное, позвать нас домой и застрял со мной на морозе. Я молча сунула его руки в толстый рукав моего пуховика. Он не сопротивлялся, даже сжал ледяными пальцами мне запястья.

— Вот за это я и люблю тебя, — улыбнулся он, касаясь носом обледенелой шерсти прикрывавшей мне лоб шапки.

— За что? За то, что грею тебе руки? — улыбнулась я обветренными губами. Что-то я от нервов всю помаду съела.

— Янусь, я честно не люблю, когда ты строишь из себя дуру, — он глядел на меня исподлобья. — Я знал, что ты умная, даже когда ты не могла построить элементарную функцию. Иначе я б на тебе никогда не женился.

— Даже так? Даже под дулом пистолета?

— Ты бы не выстрелила все равно. Что бы ты без меня тогда делала, а?

Он крепко сжимал мне запястья и явно поймал мой участившийся пульс.

— Ты же не дура…

А как мне хотелось хоть иногда побыть таковой и просто наслаждаться моментом, не анализируя того, что к нему привело и что за ним последует.

— Пошли в дом, — улыбнулась я. — Мы тут в снеговиков превратимся, пока будем ждать Лену.

Он быстро поднялся, не отпуская моих запястий, и я взлетела вместе с ним, но удержалась на льду, потому что меня держали крепкие руки мужа.

Я разделась. Постелила две кровати. Лене отдали комнату с видом на озеро. Мишина комната остается Мишиной, и теперь в нашем большом доме не осталось пустых углов.

— Где она? — Березов поднялся наверх.

Собака бежала следом тоже настороженная. Я стояла в это время у окна и зачем-то растопила кружочек, в который просматривалась пристань. Соседская! На ней сейчас стояла наша Лена и соседский Илис, младший сын Томми, годом ее старше. Я поманила Березова пальцем и уступила ему свой наблюдательный пункт.