Художник моего тела (ЛП) - Винтерс Пэппер (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
Однако эта ложная надежда развеялась, как только я вошла в свою спальню и обнаружила на полу свои подушки. Странно, но, возможно, не слишком странно. Гил мог сбросить их с моей кровати, пока я готовила нам кофе перед отъездом. У него могла возникнуть непонятная потребность сделать что-то странное — например, испортить постель, на которой я спала, не предложив ему присоединиться.
Я могла бы придумать такую небылицу, если бы не символизм крови, заляпавшей постельное белье.
Гил был художником, но я сомневалась, что он когда-нибудь возьмет флакон красного лака для ногтей и выльет его на мое постельное белье и подушки, окрашивая их в едкий багряный цвет, превращая пушистый уют в тканевые трупы.
Он не стал бы делать то, от чего так сильно пахнет смертью.
Инстинкт подсказывал мне, что нужно бежать.
Я схватила одежду, запихнула ее в вещмешок и выбежала из здания. Надеясь, что полицейские все еще будут где-то снаружи, я бросилась бежать. Им нужны были улики для задержания преступника? У меня они были.
На этот раз у Гила было неопровержимое алиби. Ничто не могло оспорить факт пребывания в полиции, когда в моей квартире без приглашения находился человек, явно угрожающий моей жизни. Я могла рассказать им о похитителе — назвать номер машины. Могла бы внести свою лепту в защиту Гила для разнообразия.
Но у обочины не оказалось машины. Никого не было, чтобы записать мои показания. Только молодая пара, прогуливающаяся под руку, обеспечивала мне безопасность, когда я вылетела из здания и чуть не споткнулась о них.
Их глаза расширились от моей ярко-зеленой кожи, а потом они захихикали, когда я споткнулась в спешке.
Мои руки дрожали, когда я отпирала хэтчбек Гила, бросала свою сумку на заднее сиденье и пристегивалась. Мои навыки вождения были довольно скудными. Но я отбросила дрожь и включила передачу, в голове роились сценарии и решения. Гил хотел, чтобы я поехала к нему на склад. Но парень знал, где живет Гил. Он избил его и пытался похитить меня прямо на улице, поэтому я не решилась отправиться туда одна.
Проехав по своей улице, я свернула на главную дорогу и закусила губу, обдумывая возможные варианты. Потом оглянулась и увидела машину. Которая не висела у меня на хвосте с тех пор, как я покинула здание.
Может, это просто совпадение?
Я снова бросила взгляд на зеркало заднего вида, изучая черный фургон. Позднее полуденное солнце сверкало на поцарапанной краске, показывая вмятину, которая совпадала с той, что я видела, когда Гил стоял на коленях, принимая безответные оскорбления.
Это не было совпадением, и впервые предупреждения Гила об опасности были уже не неудобной угрозой, а вполне реальной заботой.
Опустив одну руку с руля, я снова взяла телефон и нажала повторный набор. Выскочив на другую полосу, я бессистемно повернула налево без оповещающего сигнала поворотника.
Я изучала своего преследователя, пока в ухе раздавался разочаровывающий звон.
Черный фургон юркнул за мной, заслужив гудок от какого-то автомобилиста.
Мое сердце замерло.
Это было по-настоящему.
Он не просто ехал в моем направлении. Фургон преследовал именно меня.
Вызов снова не сработал, и я перестала быть испуганной мышкой. И хотя давно не водила машину — благодаря бюджетному общественному транспорту — это не останавливало меня, когда я выжала на педаль газа и рванула вперед.
Свернув на другую полосу, я обогнала синий седан передо мной и пролетела на желтый свет, пока все остальные машины тормозили.
Фургон помчался вперед, на красный свет.
По моей коже бежали мурашки предчувствия. Я бросила взгляд на указатель уровня топлива.
Четверть бака.
Как далеко я смогу уехать, прежде чем у меня закончится возможность бежать? Куда, черт возьми, я могла пойти? Моих родителей не было в стране. Гил был занят совсем другим. Мои друзья по танцам не знали, что со мной делать после моего исчезновения и отсутствия связи в последние несколько лет.
Мне буквально не к кому было обратиться и некуда идти.
Я разогналась и свернула на боковую улочку, которая вела к причудливому мощеному переулку.
Плохой ход.
Пешеходы загромождали пространство, а также тележки с едой, сгрудившиеся у обочины.
Приложив ладонь к клаксону, я получила несколько приветствий одним пальцем, пока прокладывала себе путь вперед. Фургон последовал за мной, и наша погоня превратилась из быстрой в ползучую.
Локтем я заблокировала двери, благодаря за то, что этот невзрачный хэтчбек хотя бы оснащен центральным замком. На такой скорости парень мог выпрыгнуть из машины и догнать меня пешком.
Живее!
Я снова посигналила, пригибаясь от взглядов людей.
Мой телефон соскользнул с бедра на колени, когда я переставляла ногу с педали тормоза на педаль газа. И опять взяла его в руки, набрав номер в шестой раз.
Звонок.
Звонок.
Автоответчик.
Я повесила трубку.
Доехав до конца полосы, я оглянулась назад. Фургон вплотную прижался к моему бамперу, тесня меня в пробке.
Я исчерпала все возможности, и у меня не было навыков вождения водителя-каскадера, чтобы оторваться от него. Мне не хотелось обращаться к Джастину. Не хотелось повторять прошлое, опираясь на Джастина, потому что Гила не было рядом со мной. Гил был рядом со мной — просто сейчас тот был недееспособен.
Но... у меня действительно нет выбора.
Фургон подтолкнул меня вперед, когда я притормозила на очередном пешеходном переходе, на котором мамаша толкала коляску.
Я показала водителю-преследователю неприятный жест, позволяя своему гневу скрыть страх. Он ни за что не сделает из меня убийцу, сбив ее, чтобы спасти себя.
Дрожащими руками я набрала номер Джастина и рванула вперед, когда женщина вышла на тротуар. Несколько секунд поколебалась, прежде чем нажать кнопку вызова. Мне было страшно представить, что скажет Гил, зная, что я снова использовала Джастина в своих целях.
С трудом сглотнув, я включила динамик и положила звонящий телефон на колени. Вернув обе руки обратно на руль, я снова превысила скорость, стараясь оставить хоть немного пространства между собой и фургоном.
— Миллер слушает.
Линия немного потрескивала, но облегчение пронзило мое сердце.
— Джастин, это Олин.
— O? Все в порядке?
— Эм. Не совсем. — Я резко свернула за угол, ругаясь, когда фургон умудрился проехать по тому же пути.
— Что происходит? — Голос Джастина сменился с непринужденного на резкий. — У тебя проблемы?
В этом был весь Джастин.
Он мог быть мальчиком, который нравился всем в школе, но это было не из-за неуместного соревнования за популярность или эго. Он искренне беспокоился. Был внимательным и милым, и именно мое разбитое Гилом сердце притянуло его ко мне.
Я не пыталась активно встречаться с другим. Но Джастин видел мои слезы и предлагал плечо, на котором можно было поплакать. Он пытался сделать меня счастливой.
Джастин был похож на меня.
Ему было приятно помогать другим. И хотя мы были слишком похожи, чтобы встречаться долго, я позволяла Джастину успокаивать меня и прятала свои муки, когда он целовал меня. И игнорировала тот факт, что у меня не было к нему романтического интереса, потому что очень, очень сильно скучала по Гилу.
Кроме того, зная, что Гил видел меня с ним... что ж, мстительность была приятна после разбитого сердца.
Чувство вины нарастало.
Чувство вины за то, что причинила боль Джастину, а также Гилу.
Чувство вины за то, что причинила боль себе.
— Олин... ты можешь рассказать мне. Если тебе нужна помощь, ты знаешь, что я всегда...
— Всегда рядом. Я знаю. — Мои костяшки пальцев побелели на рулевом колесе. Боже, как я могла предать доверие Гила? Как много могла рассказать, не рассказав всего — включая то, чего не знала сама?
Я ускорилась, слишком быстро войдя в очередной поворот.
— У меня нет времени объяснять, но за мной гонится тот, от кого Гил меня защищает. Мне некуда идти, и я не решаюсь идти к Гилу одна.
