Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
— Да, на счет коридора… Я тогда притворялся.
— Что?!
— Я могу поиграть с тобой в эти игры… — мурлычет мне в ухо. — Только я. Могу поиграть и в другие, но не строй из себя камикадзе с кем-то еще. Это опасно.
— Ты притворялся?!
— Мне хотелось увидеть, что ты сделаешь со мной на самом деле, когда думаешь, что я в твоей власти.
— Я не выбросила тебя с балкона.
— Нет, не выбросила. Вместо этого поцеловала.
— Ты врешь!
— Егор бы поправил, что правильно говорить «лжешь», — просто расплывается в довольной улыбке, по которой становится ясно, что поцелуй был: мой, самовольный.
— Егора заберут у меня?
— Нет. Он останется с нами.
— Но я… мы…
Закрывает мне рот поцелуем. Я пытаюсь сказать, что не надо, что я не хочу. Я пытаюсь его оттолкнуть. А потом устаю врать самой себе и целую в ответ. Ненавидя — целую.
Или снова я лгу?
Я не знаю. Мне так хорошо, что не хочется проверять реальность или сон со мной рядом. Мне так странно, но не хочется приходить в себя, уговаривать мстить и продумывать планы мести.
Те, кто думал меня растоптать, не должны управлять моей жизнью. Хватит! Не позволю им больше! Я хочу целовать — я целую. Я хочу обнимать — обнимаю. Я хочу задыхаться от пьянящих мужских поцелуев — пусть так. Пожалею? Возможно. Но не буду марионеткой в чьих-то руках.
Я сама собой управляю.
И мужчиной, что льнет ко мне, просит о поцелуях…
— Блиин… — раздается у нас за спиной недовольное фырканье и совет перед уходом на кухню: — Шли бы вы со своими массажами в ванную!
Мы почти синхронно восстанавливаем дыхание. Бок о бок. Рука к руке. Два взгляда в один потолок.
— Представляю, что бы по этому поводу сказала бабуля, — бормочу я.
— Как мудрая женщина, она бы предложила нам всем переехать в квартиру побольше.
— Кстати, — встаю, привожу с помощью зеркала и пудры лицо в более-менее не смущенный вид, — я хотела поговорить с тобой по этому поводу.
— Ну-ну? — приподнимается на локте, наблюдая за мной.
— Тебе ведь вовсе не обязательно жить с нами в этой квартире!
— Ты так думаешь?
Киваю уверенно и привожу все свои доводы. Яр слушает с милой улыбкой, но так, снисходительно, то есть, сомнительно мне, что он услышал хоть слово.
— Я подумывал приставить к тебе охранника, но с недавних пор я больше не доверяю охране. Ты правильно подозреваешь, что приезд матери — только предлог, чтобы я мог перебраться к тебе поближе. Они попытаются взять реванш, Злата. А я попытаюсь им этого не позволить.
— Не понимаю, зачем им я.
— Здесь как раз все очень просто.
— Правда?
— Да, — поднимается с грацией льва, подкрадывается и рассматривает меня, медленно склоняя голову на один бок. Налюбовавшись — на другой. — Не так-то просто отнять у меня бизнес. Практически невозможно. По крайней мере, не им тягаться со мной. Мой бизнес — часть меня, это мои силы, мое время, моя молодость.
— А я?
— А ты — моя душа, мое сердце, мое дыхание. Но они это поняли раньше, чем я.
Мое дыхание обрывается. Сердце не бьется. Душа ушла в пятки.
Мне кажется, что я сплю, что стоит только открыть глаза и проснуться…
Но хочу ли я просыпаться?
Телефонный звонок избавляет меня от соблазна поверить. Он так вовремя и не вовремя одновременно. Яр о чем-то говорит, а я слышу его слова как фон, прокручивая в очередной раз и в очередной раз не веря — я душа, я дыхание, я его сердце…
— Кто звонил? — отвлекаюсь от невозможного.
— Мой отец.
— Что хотел?
— Предлагал устроить ужин в домашней обстановке, ты ведь слышала.
Нет, не слышала, хотя он, наверное, что-то и говорил в этом духе. Да, сейчас вспоминается… было…
— Почему ты ему отказал?
— Я не отказывал. Предложил ресторан. Ты не любишь готовить.
— Только поэтому?
— Нет. Не только. — Обнимает меня, прижимает как ребенка, которому снится кошмар, убаюкивает тихим шепотом. — Я пообещал, что те люди никогда не появятся в твоем доме.
— Твой отец…
— Да, думаю, и он тоже.
— Почему?
— Это я и хочу узнать.
— Это ты заставил приехать мать? Она не сама воспылала вдруг материнскими чувствами?
— Ты права, я ее подтолкнул, спровоцировал, но ты помнишь, да? — что нельзя говорить Егору. Пусть думает, что она пыталась, что на самом деле хотела, чтобы он жил с ней. Мне пора собираться.
— Нам пора.
— Ты останешься дома.
— Ага, разбежалась! — выкручиваюсь из объятий, рассматриваю содержимое шкафа. Яр стоит за спиной, слышу его дыхание, чувствую его недовольство, но мне все равно. Я хочу посмотреть в глаза человеку, который притворялся пуделем при слоне, а сам оказался монстром. — Ты меня не удержишь!
Яр со вздохом отходит в сторону, потом возвращается, снова занимая позицию сзади. Одна из его любимых — вдруг вспоминается.
— Ты хочешь позлить его? — спрашивает.
— Для начала.
— Ты хочешь ему отомстить?
— Да… Возможно… Не знаю…
Он отвлекает меня поцелуем в глаза, и я не сразу понимаю, что происходит, даже увидев золотое кольцо с пузатым бриллиантом на своем безымянном пальце.
— Начни с малого, — шепчет Яр, сжимая мои руки — не больно, но чтобы напрасно не вырывалась. — Улыбайся. Улыбайся, Злата, врагов это раздражает.
Глава 13
— Надень черное платье. И красные ботильоны. Этот клатч подойдет, в нем сочетание трех цветов, — Яр достает из шкафа одежду, не дожидаясь моего согласия. Наверное, я бы спорила, если бы не Егор: попросил довериться его брату, сказав, что у него безупречный вкус, а сам сбежал на прогулку с собакой, прежде чем я успела уточнить, почему он столь низкого мнения о моем.
Впрочем, я не слишком выряжалась после больницы, хотя и сделала небольшое турне по бутикам. Джинсы и свитера мне привычней, удобней, в них легче слиться с толпой, даже в новой дубленке.
А Яр считает, что на встречу с папой, если не хочу ему сделать приятное, лучше выглядеть на все сто. Внутренне я себя так и чувствую. Я имею в виду возрастное. А внешне по-прежнему выгляжу лет на двадцать, только мой хмурый взгляд добавляет солидности.
Я буду как гнилая конфетка в блестящем фантике, если надену то, что предлагает Яр. Короткое черное платье, облегающее бедра, но без пошлости. Ни разу не выгулянные красные ботильоны Prada высотой со среднюю школьную линейку. И черно-красный клатч с вышитыми серебром иероглифами — купила так, на удачу.
И я надену. Я не хочу сделать папе приятное. Я буду выглядеть безупречно, я буду ему улыбаться. Поначалу. А потом…
Перед глазами мелькает картинка, как я тянусь через длинный стол и всаживаю в сердце мужчины нож, которым минуту назад аристократически резала отбивную. И кровь сочится из его рубахи, и капает, но он все равно дышит и продолжает есть, есть, есть, не замечая, что умирает… А я смеюсь, и под столом ударяю каблуком со всей силы по его туфлям из мертвого крокодила, а все едят и ведут беседу, не зная, что я убийца…
— Злата…
Яр встревожен, и я тоже волнуюсь — что не смогу улыбаться. И убить не смогу.
Вот он ведь тоже мой враг, тащил меня голой по коридорам за волосы, а я недавно с ним целовалась.
— Все хорошо, — говорю ему, а он знает, что вру и продолжает всматриваться в меня, хочет понять… Нет, он все понимает… Он всегда тонко чувствует меня, и удивительно, как не почувствовал ложь тогда. Не мою ложь, а тех, кто пытался нас разлучить, тех, кто лгали.
— Злата, тебе нечего бояться. Я буду рядом с тобой.
— Именно это меня и пугает, — признаюсь, несмотря на отчаянно бьющее в ребра сердце, на кричащую от обиды душу и на секундную остановку дыхания.
— Ты не веришь…
— И не чувствую…
Поднимается, снова пересматривает отобранную на выход одежду.
— Идеально, — говорит он, бросив взгляд на часы. — Переодевайся, я выйду.
Он уходит на кухню, закрыв за собой дверь, с кем-то говорит по мобильному, вот уже с кем-то поговорил… а я все еще сижу на диване, смотрю прямо перед собой и злюсь — не время для меланхолии, но не могу заставить себя шевельнуться.
