Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга (первая книга .TXT) 📗
Дальше была долгая пауза. Шеф, похоже, дал ему время осмыслить услышанное. А Дэн переваривал. Ничего нового, в общем?то… Но удивило, что Вика, даже в таком состоянии, не забыла, что еще работает, и что никто её из командировки не отзывал.
Взрослая девочка, ответственная и умная. Сейчас он себя ощущал идиотом на её фоне. Полным и круглым дураком. Который сам себя обвел вокруг пальца.
— Итак, друг дорогой. Ты не хотел бы теперь что?нибудь добавить к вышесказанному? — Шеф откровенно издевался, похоже. А еще он был очень зол. Так, что лишний раз нарываться не следовало бы. А Дэну сейчас было фиолетово на эту злость. Другие проблемы волновали.
— Саш… А какого хрена ты раньше мне об этом не сказал? Меня, по сути, обвинили непонятно в чем, а ты молчал?
— А что именно тебе непонятно? Ты чего там натворил такого, что абсолютно адекватная, вменяемая девушка такие перлы мне подбрасывает, а? Что?то мне подсказывает, Дёня, что лучше тебя никто об этом не знает…
— Млять. Саня, я все могу понять. Ты, конечно, крутой босс и начальник. И даже, наверное, знаешь, почему и зачем так делаешь, но почему не сказал ДО того, как она уехала?
— Потому, что Вероника попросила тебе ничего не сообщать. Я выполнил её просьбу. А потом ждал.
— Чего?
— Твоей реакции. Любопытно было. Давно я таких чудес не видал.
— Развлекаешься за мой счет?
— Нет. — Тон его снова похолодел. — Жду твоих объяснений. И это уже не шутки.
— Дней через десять приеду, и все тебе объясню. Лично.
— О — па — па!!! Это что за новости?! А я тебя сюда звал, что ли?
— Нет. Я беру отпуск, если помнишь, я там не был пять лет. Если не шесть. Имею право, полное.
— Все так серьезно, что ли? Зачем, Дэн?
— Разводиться буду. Нужно лично присутствовать.
— Охренеть… Какие нюансы… Значит, говоришь, у вас там разногласия в принципах управления возникли? Ну — ну…
— Я этого не говорил.
— Значит, послышалось… Ты продолжай, дружище. Только не тяни. У меня время свободное, конечно, есть… Но не все же на тебя тратить…
— Палыч, не издевайся. Давай, приеду и все расскажу.
— Нет. Хотелось бы услышать сейчас. Только вкратце.
— Я обвинил её в шпионаже. Она обиделась. Этого достаточно? — Дэну даже сейчас не хотелось об этом говорить. Слишком было неприятно признавать свою глупость и порывистость.
— В общем, да. Хотя, конечно, странно. Твой профессионализм раньше сомнений не вызывал. А теперь иллюзия рассыпается на глазах. — Дэну показалось, что шеф прикуривает, там, на другом конце связи… — Кстати. Настоящего виновника нашел? Обещал же мне выслать доклад, еще до праздников…
— Нашел. Не хотел торопиться, после того, как в первый раз облажался.
— Отчасти правильно. И кто это? — Однозначно. Шеф затягивался, и, похоже, сигарой…
— Палыч, ты же бросил курить?! На кой снова начал?
— С вами, друг мой, можно в запой уйти, с такими выкрутасами…
— Да есть у нас тут один салабон. Виталик Земский. В отделе продаж. У парня корона выросла, а мы не заметили. Нужно было лопатой сбивать, и намного раньше. — Дэн подумал, что сейчас тоже не отказался бы от затяжки. Бросил давно, а вот, поди ж ты, дурной пример заразителен оказался… Да и каяться в своих ошибках другу, по совместительству — начальнику, было не очень приятно. Он бы и коньяка сейчас хлопнул, чтобы расслабиться. — В общем, обиделся, что на Женькино место не его поставили. Устроил слив, чтобы Вику убрать… Даже денег не заработал. Прикинь, какой дурак?
— Да… Что?то ты, Дёня, расслабился. Под собственным носом дерьма не видишь… Как у тебя мог такой талантливый фрукт оказаться?
— Да бес его знает, Палыч. Старею, наверное…
— Или дуреешь. Это намного вероятнее… И что, он сам управился, или кто помог? На одной зависти и обиде далеко не уедешь. Или талант оказался, криминальный?
Теперь уже Дэну хотелось и выпить, и закурить, конкретно.
— Нет. Ларка помогла и надоумила.
— Кто? Секретарь твой?!! Мля. Дэн, я когда тебе говорил, что не нравится мне эта профурсетка? Она?то с чего? Ты ей тоже успел под подол заглянуть?
— В том?то и дело, видимо, что не успел…
— Да ладно? В самом деле? Точно, стареешь, братуха. — Шеф невесело хохотнул. — А она так вокруг тебя вертелась… И каким боком Лариса оказалась замешана?
— Контакты дала Виталику. Намекнула, что у конкурентов, вроде бы, есть интерес. А дальше, как будто, и не при делах была. Только, без её наводки, Виталик не додумался бы, никогда…
— Мда. И что теперь будешь с ними делать?
— Хм… Так?то, убить хотелось бы… Да в снегу прикопать… В наших лесах и не нашлись бы, даже подснежниками. Но, ты ж понимаешь, время не то, и не наши методы…
— Это ты от Серого, что ль, идей понабрался? — Шеф понимающе хмыкнул. — Ты поаккуратнее, смотри, с такими?то мыслями. Кому?нибудь понравятся, воплотят их в жизнь, а тебе отдуваться…
— Палыч, да я ж не маленький, все понимаю…
— Не маленький. А дел наворотил. Что еще с Величко случилось, рассказывай?
— Саш, давай, все?таки, при личной встрече, а?
— Понятно.
— Да что тебе может быть понятно?то?! — Дэн вспылил, еле удержался, чтобы не завопить. Как ему, счастливо и много лет женатому, довольному семьей и детьми, может быть что?то ясно? Когда впору идти и посыпать голову пеплом, настойчиво и многократно?
— Что ты — придурок, Дэн. Ведешь себя, как маленький. С молодой девчухой не мог управиться. Эх, ты…
— Все, Палыч. Заканчивай. До связи. — Но трубку бросать не спешил.
— Ага. Съехал, подлец, с темы. Давай, держи в курсе ваших расследований. И обойдись без членовредительства, я настаиваю.
— Окей.
Вера помнила свой отъезд, будто в тумане. Не отложилось в памяти ни расставание с Таисией Павловной, ни дорога на вокзал, ни долгое ожидание отстающего от графика поезда. Разговор с Дэном остался, но какими?то обрывками: его слова о прощении, о том, что приедет скоро, о чем?то еще… Потом она долго сомневалась: что было на самом деле, а что она уже досочиняла. Ведь не раз представляла себе эту встречу — и до неё, и после. Представляла и надеялась, что не будет её. Слишком страшно было смотреть ему в глаза после… предательства? Слабости? Безрассудства? Она толком не знала, как свое возвращение к Мише назвать.
И было ли это возвращением, или прощальным аккордом в их песне — тоже не знала. Михаил вел себя, как ни в чем не бывало, окружал вниманием и заботой, так необходимыми ей сейчас, кормил с ложечки, на руках носил, практически, ни в чем и никогда не упрекая… И в поезде, всю дорогу, не оставлял её больше, чем на десять — пятнадцать минут. Во всяком случае, каждый раз, вырываясь из тяжкого, мутного сна, Вера встречала его внимательный, встревоженный взгляд.
Лишь одна четкая мысль преследовала на всем пути: с каждым перестуком колес, Денис оставался все дальше. И дальше, и дальше… Превращаясь в горьковато — сладкое воспоминание. Которое, тем не менее, никак не стиралось.
И эти нервные метания, будто маятник раскачивался между полюсами, больше всего вынимали душу: поверить, простить, ждать и надеяться, или простить и навсегда забыть?
Не давали покоя темные глаза, которые снились и мерещились, то с упреком, то с надеждой, то с обидой, то с мольбой о прощении и любовью. И память о том, как напоследок его руки касались её пальцев.
Мишу к себе, после того единственного раза, больше не подпускала. Болезнь оказалась очень удобным предлогом: жарко, холодно, тесно, душно, и невозможно, когда что?то давит… Тот молчал, хмурился, но не требовал, не настаивал…
Весь этот бред воспаленного и измученного мозга вдруг показался мелочью и глупой выдумкой. Ровно в тот момент, когда Вера осознала себя стоящей у кабинета Палыча. Тогда она поняла, что все её пытки и метания — бред, не стоящий внимания и потраченного времени шефа. Как объяснить взрослому, серьезному, ответственному человеку, да еще и начальнику, что на неё нашло? Какая муха заставила бросить филиал, который в ней нуждался, и рвануть домой, никого не спрашивая?
