Слабости сильной женщины - Берсенева Анна (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
– В порядке, Женечка, – успокоила его Лера. – Я прекрасно отдохнула.
– Ну и слава богу. Тогда приступай. А то все ведь действительно так себе работает, по заведенному. Во-первых, надо, чтобы ты срочно нашла подрядчика для своего строительства. С прежним, сама понимаешь, я тут расстался, пока ты болела… – сказал Женька, бросая на нее быстрый взгляд.
– И где… прежний подрядчик? – спросила Лера.
– В Сибирь отправился, – усмехнулся Стрепет. – На неопределенный период, чтобы не навлекать на себя лишние неприятности.
– Жень, я тебе деньги должна отдать, – сказала Лера. – Ты прости меня, ради бога…
– При чем здесь «прости»! – ответил Женька.
– Нет, я хочу с процентами отдать… – начала было Лера.
– Дело не в процентах, – остановил ее он. – Дело в том, что ты повела себя как последняя дура, извини за точное слово.
– Я испугалась, Женя, – тихо сказала она. – Я так испугалась, что совсем соображать перестала. Никогда со мной такого не было. Ведь я, не поверишь, из дому выходила – и то мне казалось, что за мной следят: куда я пойду…
– Но ты же все равно ко мне заходила! Зачем надо было выдумывать какие-то глупости про дачу? Неужели ты думаешь, мы не нашли бы способа прояснить это в два счета! Для чего мы держим службу безопасности, чтобы наши сотрудники сами брались за такие дела?
– Все, Женя, – решительно сказала она. – Больше не буду дурой, можешь мне поверить. А подрядчика нового я найду быстро. Из-под земли достану, вот увидишь.
«Благодарность, благодарность… – думала Лера, выходя из стрепетовского респектабельного кабинета. – Такое спокойное, такое завершенное чувство – как к Женьке…»
И вдруг она поняла, почему вертится у нее в голове это слово! Благодарность и любовь – ведь она давно знала, что это несовместимо!
Лера даже вспомнила, как поразила ее эта мысль, когда она, пятнадцатилетняя девчонка, прочитала об этом у Тургенева: о том, что из любого чувства может возникнуть любовь, даже из ненависти – только не из благодарности…
Она, кажется, даже говорила тогда об этом с Еленой Васильевной, и та объясняла ей что-то, и рассказывала о Тургеневе и Виардо. Но что именно – Лера теперь не помнила…
Работалось ей спокойно. Ей и жилось спокойно, и Лера радовалась этому. Любимый ребенок, любимая работа – ведь это очень много, это не у каждого есть. Чего же еще желать?
Даже Зоська, из врожденной деликатности старавшаяся не заговаривать с Лерой ни о чем, что могло быть для нее болезненно, – даже Зоська сказала однажды:
– Ты так переменилась, Лер… Не узнать тебя!
– Да? – переспросила Лера. – А в чем, Зося, можешь ты сказать?
Это действительно было ей интересно. Лера чувствовала, что даже ее отношение к одежде переменилось. Ей теперь было не то чтобы все равно, что надевать, но она больше не вкладывала в выбор одежды того таинственного и волнующего смысла, который вкладывала прежде. Она просто выбирала теперь платье – элегантное, изящное, соответствующее ее вкусу, – надевала это платье и не думала о том облике, который при этом возникал.
И сейчас, вопросительно глядя на Зоську и ожидая от нее ответа, Лера выглядела именно так – элегантно, изящно. На ней был костюм из тонкой шерсти, драпирующейся мягкими волнами, шелковая блузка с небрежно завязанным легким шарфиком, все это переливалось всеми оттенками от бежевого до кремового. В сочетании с золотящимися волосами Лерин наряд выглядел эффектно, и она это знала. И знала, что нужно ей все это ровно настолько, чтобы соответствовать своему статусу, своему имиджу преуспевающей и интересной женщины.
Именно такой женщиной она была прежде, такой оставалась теперь – что же изменилось?
– Не знаю… – медленно произнесла Зоська. – Словами и не скажешь… Спокойная какая-то стала.
– Это плохо? – удивилась Лера.
– Наверное, хорошо. Но для тебя – странно. Как будто тебе ничего уже не интересно.
– Ну что ты, Жозефиночка! – убежденно сказала Лера. – Мне многое интересно – Аленка, работа, и вообще… А мы с тобой вот сто лет уже не говорили, я ведь даже не знаю, как у тебя-то дела? – спросила она, чтобы переменить не слишком приятную тему.
– Как всегда, – пожала плечами Зоська. – Какие у меня могут быть дела?
– Замуж не собираешься?
В устах другого человека этот вопрос, обращенный к невзрачной и не пользующейся успехом у мужчин Зоське, мог бы показаться бестактным. Но они с Лерой так давно знали друг друга, что могли говорить прямо.
– Да ну их! – махнула рукой Зоська. – С какой радости?
– Ты все та же, – улыбнулась Лера. – Или… Жозефиночка, это… все потому же?
– Из-за Мити? – спокойно спросила Зоська. – Не знаю я, Лер. Наверное, все-таки нет. Конечно, если бы раньше… Если бы я раньше хоть на минутку заметила, что ему интересна, может, я бы теперь переживала. А так – я привыкла… Да мне кажется, я уже и с ним бы не смогла.
– Ну что ты, в самом деле! – возмутилась Лера. – Ты же совсем молодая, жизнь у тебя налажена. С чего вдруг такой пессимизм?
– А что, стремиться замуж – это оптимизм? – усмехнулась Зоська. – Я и правда не вижу в этом смысла. Я ведь ко всем людям хорошо отношусь, ты знаешь. Но то, что мужики из себя строят… Ведь нет ничего, что женщина хуже них бы делала! Даже если сил физических не хватает – так она придумает что-нибудь такое, что мужчине и в голову не придет. Каково при этом наблюдать, как они себя высшими существами считают? Твой вот бывший, Котик твой… – Зося быстро взглянула на Леру, словно проверяя, можно ли говорить о ее бывшем муже. – Классический пример!
– Ну почему? – возразила Лера. – Он ведь вообще-то хороший человек, и талантливый. Просто время так повернулось, он растерялся, не мог сориентироваться… Это с каждым может быть.
– Да брось ты, – поморщилась Зоська. – Талантливый, время!.. Может, он и сто раз талантливый со своими улитками, а все равно он – бледная немочь, и все. И половина из них такие, а другие сорок восемь процентов – алкоголики. А все равно каждый чего-то о себе мнит, каждый считает себя… Ну, разве не права я, ты мне скажи?
– Не знаю, Зосенька, – улыбнулась Лера. – Может быть, и права… Феминисточка ты моя!
– А почему ты смеешься? – неожиданно обиделась Зоська. – Ты ведь понятия не имеешь о феминизме! А это, между прочим, во всем мире сейчас чуть ли не самое влиятельное движение. Что же, все такие уж дуры? Да к феминисткам как раз такие, как ты, и приходят – умные, красивые, независимые!
– Нет, я же ничего… – начала оправдываться Лера. – Феминистки так феминистки. А что, Зосенька, – спросила она с любопытством, – ты, значит, в самом деле входишь в это движение?
– Да, – кивнула Зоська. – И знаешь, это единственное, что как-то увлекает. Смысл жизни появляется.
– Неужели? – удивилась Лера. – Вот так, из-за движения – смысл жизни?
– Ты бы лучше в клуб к нам когда-нибудь пришла, – снова обиделась Зоська. – Тогда бы не иронизировала. Феминистки, между прочим, не то же самое, что лесбиянки, стесняться нечего.
Как ни странно, при всем своем неуемном интересе к жизни, Лера Вологдина никогда не входила ни в одно движение, не принадлежала ни к одной партии. Ни к особой партии комсомольских активистов, весьма влиятельной на истфаке в годы ее учебы, ни к объединению защитников Белого дома – хотя провела у этого самого дома две ночи. Жизнь привлекала ее сама по себе, без поисков смысла. И уж тем более не было у нее потребности искать этот смысл в рядах какого бы то ни было движения.
И вдруг, в неполные тридцать лет, она впервые задумалась именно о смысле жизни.
«Сколько можно жить как растение? – уговаривала себя Лера. – Ведь это мне только вредило всегда – жить эмоциями, настроениями… Нравилось искусство изучать – училась в аспирантуре. Бизнесом занялась – если отбросить меркантильные частности, то и сказать ведь смешно, почему! Понравилось, что какие-то ниточки начинаются у меня на ладони… Это может быть стимулом к бизнесу? Но должна же жизнь подчиняться хоть какой-нибудь выразимой логике!»
