Дыхание осени (СИ) - Ручей Наталья (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
— Ну, привет, — начинает светские реверансы Яр, а я пока осматриваюсь по сторонам. Не то, чтобы готовлю пути к отступлению, просто никогда не была в комнате VIP шикарного ресторана, а есть или пить все равно не собираюсь.
Обстановка располагает к тому, чтобы расслабиться и потратиться. Диван, на котором восседают и полулежат мои бывшие родственники, два кресла в тон для нас с Яром, яркая люстра как солнце — и формой, и размером, только что не обжигает, небольшой круглый стол с кружевной скатертью ручной работы, заставленный так, что не удивительно, почему у него искривленные ножки.
Двое напротив, не считая собаки.
Мы рядом.
Яр перекидывается пустыми фразами, я молча смотрю на свекра — он так спокоен и, кажется, всем доволен, в том числе и собой, и своими поступками. Тихоня, внутри которого гниль и буйство. Он чем-то похож на меня. Он — да. Больше, чем остальные. Я тоже молчу, держу все в себе, предпочитаю жить тихо, но если копнуть поглубже…
Перед глазами мелькает картинка, как я поднимаюсь, вышагиваю к дивану, на котором он разлегся хозяином жизни, и плебейски плюю ему в рожу. И дергаю с силой за переливающийся серебром галстук. И да — как же без этого — давлю каблуком на туфли из крокодила, расплющивая хрупкие пальцы, наслаждаясь хрустом и криком…
О, да…
И взгляд мужчины меняется, затуманившись — становится таким беззащитным, просящим. Он что-то мне говорит, а я продолжаю подтягивать к себе галстук. Я даже согласна съесть этот кусок ношеной ткани — только бы он не поднялся больше с дивана. Никогда. Только бы он ушел вместо меня к мертвым. Без права возврата. Без права прощения.
— Злата, — отвлекает от приятных видений Яр, — ты хочешь о чем-то спросить моего отца?
— А ты с ним наговорился?
— Я сказал, что больше не хочу его видеть, но он может общаться с Егором. Я сказал ему все, что хотел.
— А он что ответил? — игнорируя недовольство свекра и закипающую свекровь, я общаюсь только с их сыном.
— Он зациклился. Пытается доказать, что ты мне не пара.
— Он прав?
— Он ошибается, но мне все равно. Он больше не посмеет вмешаться.
— Почему?
— Потому что он ошибается. Потому что ты — моя пара. — Яр целует мою правую руку по пальчикам, языком облизывает желтый бриллиант в кольце, мне становится жарко, и я незаметно расстегиваю одну пуговичку на платье.
А тишина вдруг взрывается.
Свекровь ахает и бросает от неожиданности на пол свою звезду. Та пытается запрыгнуть ей на руку или хотя бы покорить неприступный диван, но пока у нее получается только делать затяжки на телесных колготках и тявкать. Свекор давится коньяком и роняет бокал на белоснежную скатерть чьей-то долгой работы.
— Ты… — приподнимается, тычет в меня по-деревенски пальцем и захлебывается слюной. — Ты…
Никогда не думала, что именно так ведут себя аристократы, и замечательно, что я не голубых кровей.
— Ты хоть понимаешь, что ты надела?! Ты соображаешь?!
Нет, я тоже думаю, что платье слишком обтягивает, но по сравнению с его галстуком, подкравшимся к кадыку на шее, оно безвольно болтается. Каблуки немного высоковаты, но это моя проблема, они, по крайней мере, не гоняют ветер, как шляпа у некоторых. А клатч — здесь уж не придерешься — клатч безупречен!
— Это же целое состояние! — задыхается свекор, пытаясь по новой налить коньяка.
Такое ощущение, что он дурно спал. С тех пор, как мы с Яром переступили порог этой комнаты, я переодеваться не бегала, а верещит он так, будто только меня рассмотрел. Интересно, что его так задело? Платье куплено за деньги Яра и оно вполне себе дорогое, но вряд ли состояние миллионеров можно оценить в одно черное платье и красные ботильоны. Или все дело в расстегнутой верхней пуговичке?
На его глазах расстегиваю вторую, и он давится новым возгласом:
— Это… невозможно!
Это он еще моей шубы не видел. Эх, зря сдали ее в гардероб, зря! Сейчас бы он точно увидел ее и, захлебнувшись, умер, а я…
Нет, все-таки мы не похожи с ним… Не похожи… Я не хочу довести его до могилы — меня бы больше устроило, чтобы он жил, но мучился, чтобы хоть отдаленно прошел через то, через что прошла я, чтобы он понял…
— Сними немедленно! Яр, пусть она снимет! Это непозволительно!
— Прямо здесь? — уточняю. — При вас?
— Да! — гремит мужчина стаканом о столик. — Да! Я требую!
— Ни за что, — мягко вступает Яр. — Мы уходим. Ты увидел все, что я хотел показать тебе. Ты меня понял.
— Но она… — свекровь хватается за шляпу, мнет ее, видимо забыв, что это не голова. — Но почему она, Яр?.. Одумайся, умоляю… Твой прадед мечтал, чтобы ты женился на девушке из династии…
— Вероятно, он мечтал обо мне, — вклиниваюсь между ахами матушки, — я из династии. Строителей и шахтеров. Не подхожу? Печалька. — Поднимаюсь из-за стола и резко, чтобы не передумать, снимаю с себя черное платье. — И даже после того, как разделась по вашей просьбе? У меня мягкий характер, со мной легко можно договориться, если по-хорошему, если с любовью, если на равных… Но по-хорошему вы не умеете, вы меня ненавидите и равной никогда не считали. Знаете что? Это вы не подходите мне, и моя мягкость не безгранична. За этот день я мысленно затоптала вас каблуками и удавила галстуком. Не попадайтесь мне на глаза, пожалуйста. Между вымышленным и реальностью слишком тонкая грань, боюсь, что поддамся соблазну.
Свекровь прикрывает глаза полями шляпы, но не себе, а любимому мужу, а сама шипит, что я ненормальная и ее сын попался, увы, попался, но Яр не выглядит жертвой. Он сидит как приклеенный к стулу, жадно пожирает взглядом мой шнурованный корсет и подвязки, черно-алая гамма заводит его до того, что синие глаза оборачиваются черными и жгут мою выдержку, улыбку и смелость.
Я пытаюсь подхватить свое платье, но он берет его со спинки кресла, становится передо мной, заслоняя от свекра, пытающегося хоть что-нибудь да увидеть, одевает как куколку, и говорит непреклонно, глухо:
— Мы уходим. Не беспокойте нас больше. Чревато.
Подталкивает нетерпеливо меня к выходу, обнимает, когда пытаюсь вернуться.
— Не надо, — просит, — поедем домой… пожалуйста…
— Я только сказать… еще пару слов…
Ну не зря же я в больнице насмотрелась сериалов, там всегда главных злодеев заваливают долгими признаниями, те слушают в шоке и, видимо, поэтому пропускают удар.
Яр с тяжелым вздохом отодвигается, но держит за руку крепко. Да я и не думала убегать — зачем? И куда? Не к свекру же целоваться!
— Это, действительно, были вы? Вы попросили Макара, чтобы он со мной переспал?
Он молчит, пьет коньяк и еще сильней меня ненавидит, а я, воодушевившись, продолжаю:
— Франсуа де Ларошфуко сказал, и я с ним согласна, что самое большое зло, какое может сделать нам враг, это приучить наше сердце к ненависти. У вас ничего не вышло. Слышите? Единственное, чего вы добились — это убили собственного внука.
Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Для него это не новость. Он знал о моей беременности, конечно, знал, ведь по его приказу купленный врач солгал о сроках моей беременности.
— Но когда-нибудь вы с ним встретитесь, — говорю я с четкой уверенностью, что именно так все и будет. — Судя по цвету вашего лица и тяге к выпивке, это может случиться довольно скоро, и мне интересно, что вы увидите в глазах Святослава? Если, конечно, вообще сумеете посмотреть ему в глаза.
Уже выйдя за дверь, я слышу хрип и невнятное бормотание, и вроде бы окрик, скулеж… Но мы с Яром не останавливаемся. Он как ледокол рассекает пространство и уверенно ведет меня за собой. Помогает надеть шубу, усаживает в машину, а когда мы вливаемся в размеренный поток машин, говорит так же, размеренно, делая паузы:
— Ты знаешь, что его деда, моего прадеда, звали Святослав Ярославович? Нет, не знаешь, конечно, я тебе не рассказывал. Так вот, прадед терпеть не мог моего отца, ему, как князю Олегу, кто-то там нагадал, что тот станет его убийцей. Всю жизнь он держал мальчика на расстоянии, а тот переживал, пытался доказать, что он хороший, что никогда бы не сделал ему плохо. Мой прадед умер в преклонном возрасте, сказав перед смертью, что однажды вновь вернется в семью и тогда посмотрит, может, и примет его за родню, признает. Больше всего мой отец мечтал, чтобы дед признал его. Больше всего на свете. Злата, ты понимаешь, что сказала ему только что? Понимаешь, как он это воспринял?
