Подружки - Санчес Патрик (читать книги онлайн без txt) 📗

Утром Питер пришел на работу очень рано. Он решил появиться в офисе раньше всех, чтобы без помех разобраться с вонючими цветочками, которыми Растениеводка украсила свой стол, отделенный от рабочего места Питера лишь невысокой перегородкой. Питер и так не был в восторге, что приходится сидеть рядом с непроходимыми комнатными джунглями, но терпел, пока несколько дней назад Дорис не принесла несколько горшков с душистой геранью. Едкий сладковатый аромат наполнил зал, а Питер всегда был очень чувствителен к запахам. Многим в офисе аромат нравился, и они спрашивали Растениеводку, откуда так приятно пахнет. Однако Питер был убежден, что именно душистая герань довела его до аллергического насморка, что, несомненно, приведет к ужасным синуситам, которых он боялся как огня.

Вначале Питер хотел попросить Дорис унести герань домой, объяснив, что у него аллергия, но опасался, как бы она не сочла такую просьбу за оскорбление, поэтому прибег к хитрости. Вынув из портфеля маленький флакон отбеливателя, он зашел в закуток Растениеводки. Чувствуя себя отравителем, Питер налил несколько унций раствора в колпачок флакона. Отбеливатель и сам благоухал хоть куда, и Питер, вдохнув амбре, пожалел, что не придумал другого способа борьбы с геранью. Возможно, соленая вода или средство от сорняков подошли бы лучше. Ну да ладно, главное — результат.

Поднеся полный колпачок к краю горшка, Питер почувствовал укол совести, но решил, что это лучший выход из ситуации. Герань засохнет через несколько дней, Растение-водка выбросит ее, вонь исчезнет, и ему не придется ни о чем просить Дорис. Питер медленно наклонил колпачок, но в тот момент, когда жидкость уже коснулась края, отдернул руку.

— Черт! — У Питера рука не поднималась на беззащитное растение. Он мог выйти из себя в переполненном ресторане и набить морду закоренелому расисту, но у него не хватало духу уничтожить дурацкую герань. Будь Растениеводка нормальной женщиной, Питеру было бы легче, но она лелеяла цветочки, как родных детей, и Питер, погубив ее радость и гордость, не вынес бы такого груза на совести.

План уничтожения герани потерпел фиаско. Пришло время принимать витамины, и Питер направился на кухню за водой. На ходу проверив свой почтовый ящик, он извлек оттуда письмо с пометкой: «Конфиденциально. Лично в руки». Сгорая от любопытства, Питер тут же вскрыл конверт: это оказалось письмо от начальника отдела кадров. Кровь прилила к щекам Питера, когда он прочел письмо. Недавно он подавал заявление о повышении и переводе на пост супервайзера отдела. Питер работал в «Сондерс, Крафт и Ларсен»

уже несколько лет и фактически давно выполнял функции супервайзера — обучал новичков и контролировал их работу, к тому же принимал участие во всех крупных исследовательских проектах. Новая должность означала бы не только карьерный рост, но, что для Питера было еще важнее, отдельный кабинет вместо стола за перегородкой в общем зале.

В письме сообщалось, что его просьба о повышении отклонена в связи с тем, что в его личном деле есть письменное предупреждение о нарушении правил пользования Интернетом. Более того, теперь Питер не имел права просить о повышении или переводе на другую должность в течение года.

Питер был вне себя от ярости. Все из-за этой твари, этой чертовой суки Камерон Хартман! С подачи Джины Питер уже воплотил в жизнь ряд мелких пакостей, способных подпортить настроение заложившей его Камерон, но сейчас он жаждал крови. Будь у него крупнокалиберный пистолет, Питер не колеблясь разобрался бы с ней как следует. Оставалось лишь хорошенько обдумать месть.

Пока Питер пытался успокоиться, несколькими этажами ниже на своем рабочем месте появилась Камерон Хартман. Обычно она приходила на работу в числе первых, но в то утро задержалась, выясняя отношения с представителями трех транспортных компаний, толпившихся у нее под дверью и готовых перевезти мебель в ее новый дом в Кндиане. У Камерон и в мыслях не было переезжать, и она никогда не бывала в Индиане. Камерон предположила, что грузчики ошиблись домом, однако на всех трех листах заказа значились ее полное имя и точный адрес. Кто-то явно сыграл с ней глупую шутку. Разрываясь между спорящими грузчиками и каким-то типом, который беспрестанно звонил ей домой и сопел в трубку, возбужденная Камерон чувствовала, что сходит с ума. Не успела она сесть за рабочий стол, как зазвонил телефон.

— Камерон слушает.

— Мисс Хартман?

— Да.

— Это Сильвия, секретарь доктора Ремли. Я хочу узнать, почему вчера вы не явились на прием.

— Но я не записывалась к врачу. Я даже не знаю доктора Ремли.

— У меня в журнале ваше имя и номер телефона. Вы были записаны на прием вчера в четыре часа.

— Я точно никуда не записывалась. Боюсь, это кто-то пошутил.

— Нам это не кажется остроумным.

— Извините, — сказала Камерон и повесила трубку. Телефон тут же зазвонил снова.

— Камерон слушает.

— Здравствуйте, мисс Хартман. Это Джордж из «Трэвел Америка». Я забронировал вам номер на нудистском курорте «Стоун гейт». Вы не хотели бы заодно заказать и билет на самолет?

— Кто говорит?

— Джордж из «Трэвел Америка».

— Джордж, мне не нужно заказывать никакого номера, — Камерон бросила трубку.

Телефон тут же зазвонил снова, но Камерон уже боялась поднимать трубку. Чтобы уйти подальше от телефона, она решила проверить свой почтовый ящик. Кроме обычных объявлений и реклам, там оказался простой конверт манильской бумаги. Вскрыв его, Камерон извлекла последний выпуск «Иди ко мне, малышка». Ошеломленно воззрившись на обложку, она терялась в догадках: кто мог прислать ей на работу порножурнал? Камерон не знала, что с ним делать. С сильно бьющимся сердцем Камерон сунула журнал в конверт и побежала выкидывать его в кухонное ведро. Ей совсем не хотелось, чтобы подобное чтиво обнаружили в ее собственной корзине для бумаг. Затолкав журнал в ведро, Камерон набросала сверху бумажных полотенец. Тут ей пришло в голову, что, если кто-то задался целью испортить ей жизнь, будет разумнее сохранить журнал как улику. Возможно, стоит отдать его на исследование, чтобы проверили отпечатки пальцев, хотя Камерон не имела понятия, как это делается. В ее душу медленно закрадывался страх.