Зефир в шоколаде (СИ) - Риз Екатерина (серия книг .txt) 📗

— Это он тебе сказал?

Я секунду сомневалась, после чего призналась:

— Да, он. И я знаю, что отец хотел, чтобы он женился на тебе. Наверное, думал, что таким образом тебя защищает, что Антон всегда будет о тебе заботиться. Но он и так будет заботиться.

— Он папу обманывал.

— Знаю. Но что мы можем с этим сделать? Всё это было давно, и нас никто не спросил. И ты вправе злиться на маму, но… ты не сможешь злиться всю жизнь. Это же мама.

Алиса зловеще усмехнулась.

— О, ещё как смогу. Ты меня просто плохо знаешь.

Она с кровати вскочила, решительным жестом откинула за спину волосы и расправила плечи. Выглядела угрожающе, честно. А я тихонько вздохнула в сторону, уже понимая, что вряд ли чего-то добилась своим разговором по душам. Алиса злится, злится на мать и на любовь всей своей жизни. Но если честно, мне всё равно, сколько будет продолжаться война в этом доме, лишь бы она на мой не перекинулась в итоге.

— Ну что? — спросил Антон, когда я спустилась вниз. Он сидел в кресле, пил коньяк, который, как сказала Марина в начале вечера, специально для него на сегодняшний вечер приберегли, и на меня посматривал с намёком и усмешкой. Вот только взгляд был немного мутный, и я поняла, что после ругани в библиотеке он стресс снимает, и бокал этот не первый. Хорошо, если второй, что тоже вряд ли.

За стеной стало значительно тише, как я понимаю, пока я наверху с Алисой разговаривала, гости начали разъезжаться. И криков больше не слышно, Марина, по всей видимости, тоже дыхание переводит, скорее всего, наедине с Сергеем Владимировичем.

Я по ступеням лестницы спустилась, огляделась, и, не заметив никого поблизости, присела на соседнее с мужем кресло.

— Она теперь ненавидит всех вокруг. И меня, и тебя, и Марину.

— А кого больше?

— Точно не меня. Хоть что-то за вечер положительное.

— Да уж… — Антон допил залпом, голову откинул и на меня посмотрел. Позвал: — Лера. Ты сильно расстроилась?

— Из-за чего? Из-за тебя или из-за балагана в библиотеке?

— Чёрт с ней, с библиотекой.

— Скажу честно, я не ожидала. Что ты сделаешь такую глупость.

— Это «Колесо», Лер.

— Я понимаю. Но ты должен был мне рассказать, а не ставить меня… нас, в такое идиотское положение.

Антон помолчал, разглядывал свой кулак, что пристроил на подлокотнике кресла, затем подбородок им потёр.

— Я хотел, но никак не находилось подходящего времени. Мы то сходились, то расходились, потом я боялся нарушить равновесие, а когда подходящее время подошло, ты забеременела. Как я могу сказать беременной жене, что женился на ней из-за наследства?

Я от возмущения даже фыркнула.

— Ты совсем заврался, Антон.

Он неожиданно кивнул.

— Да. Пора с этим завязывать.

— Очень на это надеюсь. — Антон руку мне протянул, и я в знак примирения подала ему свою ладонь. Он сжал мои пальцы, потом по кольцу провёл. Меня же мучила одна мысль, я никак не могла от неё отделаться последний час, и немного посомневавшись, я её озвучила: — Антош, он ведь не указал имени в завещании.

— И слава Богу!

Я покивала, но покоя от восклицания мужа не нашла.

— Он даже не подумал обо мне, о моём существовании. У него была только Алиса.

Антон присмотрелся ко мне пристальнее, затем снова мою руку сжал.

— Малыш, ну не убивайся ты так. Мы же об этом уже говорили. Боря сам себя называл дураком и трусом иногда. Поэтому… Чёрт, я не знаю, что тебе сказать.

— Ну и не говори ничего. — Я заставила себя сделать вдох, хотя чувствовала, что горло всё ещё сжимает спазмом. — Всё так, как есть, ничего не изменишь. Я это сказала Алисе, но сказать самой себе, куда сложнее.

— А ты насчёт фонда серьёзно?

— Конечно. Нужно же мне чем-то заниматься? Ты лишил меня работы.

Антон усмехнулся.

— И сразу: я лишил!..

— Конечно, ты.

— Лерка, я так тебя люблю. И хочу.

Я посмотрела на него оценивающе.

— Ты пьяный дурак.

— Ага.

Совсем рядом послышался стук каблуков, Марина вышла в холл, увидела нас и остановилась, как вкопанная.

— А вы что здесь делаете? Ещё не окончательно мне жизнь испортили?

— Марина Леонидовна, я поговорила с Алисой. Сделала всё, что могла.

Она едко улыбнулась мне в ответ. Было заметно, что последние полчаса пошли ей на пользу, и она смогла взять себя в руки.

— Весьма тебе признательна. А теперь не могли бы вы покинуть мой дом. Видеть вас, сомнительное для меня удовольствие.

Она прошли мимо нас, и стала подниматься по лестнице, не удостоив нас больше ни одним взглядом. Антон же ухмыльнулся, глянул ей вслед, после чего поднялся и протянул мне руку.

— Поехали домой, моя королева. Ты сегодня перевыполнила план по семейным тайнам и разборкам.

Я с кресла поднялась, подошла к большому зеркалу на стене, а Антон спустя минуту приблизился ко мне сзади, уже с пальто в руках. Накинул мне его на плечи, а потом обнял, положив ладони мне на живот. Ткнулся подбородком в мою макушку.

— Но в гневе ты, вылитый Боря.

Я попыталась не реагировать на явный намёк, невинно моргнула и поправила чёлку. Поинтересовалась:

— Я тебя напугала?

— Немного, — признался он. — Но выглядело это круто. Ты так меня защищала.

— Ты мой муж.

— Да, — сказал он в какой-то непонятной для меня задумчивости. — Я твой муж. Очень надеюсь, что ты никогда не передумаешь. — Антон наклонился ко мне, поцеловал в щёку, а потом на ухо шепнул: — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты не передумала.

Я улыбнулась ему, перехватив его взгляд в зеркале.

— Договорились.

Эпилог

5 лет спустя

Я старательно улыбалась, глядя на женщин, сидящих напротив меня, и улыбаться старалась искренне и проникновенно. Ненавижу врать людям в глаза, но порой просто не остаётся другого выбора. И в данный момент, выбора на самом деле нет, что бы ни говорил Антон. Мой муж, вообще, ко многим вещам относится легко, порой ему проще махнуть рукой, улыбнуться кому надо, и всё само собой устраивается. По его мнению. И та ситуация, в которую мы попали пару недель назад, воспринялась им также. Антон посмеялся. Затем позвонил отцу, Алику Тимуровичу, и они посмеялись вместе. Я уверена, что следующим утром он, придя в офис, и там рассказал о нашей «беде», и я даже верю, что и там нашлись такие люди, которые вместе с ним от души посмеялись.

Правильно, что ему не смеяться? Это ведь я теперь сижу перед двумя незнакомыми тётками, которые сверлят меня взглядами-рентгенами, и уверены, что видят насквозь. И меня беспокоит их прозорливость, поэтому я продолжаю улыбаться и врать.

— Тёма — единственный ребёнок? — спросили меня.

Лучезарная улыбка не сходила с моих губ.

— Нет. У нас с мужем ещё есть дочка, ей всего годик.

— Замечательно. Очень хорошая разница в возрасте, три года. Всегда так считала.

Другая женщина, со скучным комелем на затылке, закивала. А потом что-то записала в блокнот. Я постаралась незаметно вытянуть шею, чтобы подглядеть, не преуспела в этом и расстроилась. Я сходила с ума от неизвестности, и разговора, который в последние десять минут больше напоминал допрос.

— Расскажите нам о Тёме. Чем он увлекается, к чему больше склонен. Вы уже наняли ему репетиторов?

— Репетиторов? — переспросила я, и лучезарная улыбка на моих губах дрогнула, но всего на секунду. — Ему всего четыре с половиной.

— Некоторые родители в нашем саду уже нанимают детям репетиторов, готовят их к школе. Например, английский язык. Чем раньше ребёнок начнёт слышать, общаться на этом языке, тем проще ему будет в дальнейшем.

Я серьёзно кивнула.

— Без сомнения. И, если это предусмотрено программой вашего сада, то мы, конечно же, найдём репетитора.

— У нас есть уроки иностранных языков, для дошкольников, — сказали мне, но как-то уклончиво.

— Языков?

— Мы стараемся развивать детей разносторонне.