Зоя - Стил Даниэла (библиотека книг .txt) 📗
— Мы когда-нибудь увидимся с нашими старыми друзьями? — тихо спросил он ее однажды днем, когда она стригла ему волосы, а Саша играла с Савой.
— Не знаю, милый.
Несколько месяцев назад она получила письмо от их няни. Та устроилась работать к Ван Аленсам и подробно описывала летний дебют Барбары Хаттон.
И выступление Дорис Дьюк в Ньюпорте. По иронии судьбы, няня по-прежнему оставалась частью того мира, а Зоя — нет. Когда-то свет сторонился ее, когда она только приехала в Нью-Йорк, ибо все были убеждены, что она танцевала в «Фоли-Бержер», теперь же избегала их она сама — танцовщица из варьете. Кроме того, теперь она понимала, что, как и многие другие из их окружения, она не представляет для них никакого интереса — графини ведь больше не было. Теперь она была никем, просто обычная танцовщица. Воды сомкнулись над ней. Она исчезла. Как Клейтон, как многие другие. Чаще, чем других, она время от времени вспоминала Сержа Оболенского и его друзей, русских аристократов. Но и они, вероятно, не смогли бы понять, что произошло с ней, почему она пошла на такую работу. Серж был по-прежнему женат на Алисе Астор.
В то время светскую хронику вела Эльза Максвелл, и, когда Зое попадались газеты, она читала в «Никербокере» истории о людях, которых знала, когда была замужем за Клейтоном. Сейчас все эти истории казались ей чем-то фантастическим, абсолютно нереальным. Эльза писала о финансовом крахе, самоубийствах, свадьбах, разводах, и Зоя радовалась, что ее имя не мелькает в газетах. Она прочла также о смерти Анны Павловой от плеврита в Гааге. А в мае она повела детей на открытие Эмпайр-стейт-билдинг. Шел 1931 год, стоял прекрасный майский день. Николай с удивлением смотрел на внушительную конструкцию.
Поднявшись на лифте, они постояли на обзорной площадке на сто втором этаже, и даже у Зои возникло ощущение полета. Это был самый счастливый день в их безотрадной жизни, и, возвращаясь домой, они радостно вдыхали свежий весенний воздух, а Саша бежала впереди, смеясь и играя. Ей уже исполнилось шесть лет, у нее была красивая головка, обрамленная рыже-золотистыми кудрями, — вылитая Клейтон.
На улицах продавали яблоки, и продавщицы искренне восхищались двумя красивыми детьми. В августе Николаю должно было исполниться десять лет, а в июне на город обрушилась невероятная жара. Второго июля был зафиксирован самый жаркий день за всю историю Нью-Йорка. Дети еще не спали, когда Зоя уходила на работу в белом льняном платье в цветочек. Николай знал, что она работает, но до сих пор не понимал где, — впрочем, значения это не имело.
Она оставила им кувшин лимонада и напомнила Николаю, чтобы тот следил за Сашей. Окна были широко раскрыты, иначе бы в тесной квартирке совсем нечем было дышать.
— Не разрешай ей сидеть на подоконнике, — предупредила Зоя и полюбовалась, как Николай повел девочку с золотистыми волосами в спальню. Она шла босиком, в одной ночной рубашке и в этот момент была похожа на ангела.
— Вы будете хорошо себя вести? — спросила Зоя, как всегда, когда уходила; она не любила оставлять детей одних, на этот же раз по дороге в театр ее томило какое-то тяжелое предчувствие. Зоя еле шла — такая стояла жара; даже вечером асфальт плавился у нее под ногами, а дырки на подошвах ее туфель усугубляли это неприятное ощущение. Иногда она с ужасом думала о том, чем же все это кончится, как они проживут и как долго она будет скакать по сцене в плюмаже и горжетке из перьев.
— Зрителей в тот вечер из-за жары было мало. Все, кто мог, уехали в Ньюпорт или на Лонг-Айленд, остальные изнывали от жары возле окон или сидя на крыльце. Подходя к дому, Зоя не чуяла под собой ног от усталости, но тут вдруг услышала издали пронзительные звуки сирен, а в следующий момент почувствовала едкий запах дыма и страшно испугалась, увидев пожарные машины, — казалось, горит весь квартал. Объятая ужасом, она побежала, а когда увидела пожарные машины возле своего дома, будто ледяная рука сдавила ей горло.
— Нет!.. Нет!.. — кричала она, пробираясь через толпу, стоявшую на улице и глазевшую на три здания, охваченные пламенем. Дым ел глаза, и она закашлялась, пробираясь вперед, но у дверей дома ее остановил пожарный.
— Сюда нельзя!.. — Пожарные перекрикивались в дыму. Лопались стекла, осколок порезал ей руку, и капли крови попали на белое платье, а какой-то человек с силой оттолкнул ее назад:
— Я же сказал, что туда нельзя!
— Мои дети! — задохнулась она. — Мои маленькие дети… — Она боролась с пожарным с такой силой, о какой даже не подозревала, и в какой-то момент вырвалась, но он в последнее мгновение снова схватил ее. — Дайте мне пройти! — Соседи смотрели с безмолвным ужасом, как она истошно кричит, дерется, вырывается. — Там мои дети… о боже… пожалуйста… — Она нервно всхлипывала, задыхаясь от дыма, который обжигал ей глаза и горло… Пожарные уже вынесли нескольких старух и парня, который лежал на тротуаре без сознания, и двое пожарных пытались привести его в чувство.
— Эй, Джо! — позвал пожарный одного из своих подчиненных, а затем быстро повернулся к Зое:
— Где они? В какой квартире?
— На последнем этаже… мальчик и девочка… — Она закашлялась от дыма, она уже видела, что пожарные лестницы достают только до третьего этажа. — Позвольте мне пройти… пожалуйста… пожалуйста… — Она упала перед ним на колени, и двое пожарных снова вбежали в здание; минуты тянулись бесконечно…
Зоя смотрела на дом, сознавая, что, если дети погибли, ее жизнь кончится. У нее, кроме них, больше ведь никого на свете не было, она заботилась только о них, жила только ради них. Пожарные все не выходили, и в дом побежали еще трое с топорами. Тут раздался грохот, здание рухнуло, в небо взвился сноп искр, крыша провалилась. Глядя на все это, Зоя едва не лишилась чувств. Ее глаза наполнились ужасом, внезапно она рванулась вперед, готовая найти детей или умереть вместе с ними. Она проскочила мимо пожарных, вбежала в вестибюль, но в этот момент в густом дыму, еще не веря своему счастью, она увидела бегущих ей навстречу пожарных. Двое несли кого-то, и сквозь шум пожара она услышала детский крик и увидела, что это кричит Николай и машет ей руками, а третий пожарный подхватил ее на руки, как ребенка, после чего все трое буквально в последний момент выскочили из здания — огонь уже настигал их. Едва они выбежали на улицу, как раздался оглушительный грохот; казалось, рухнуло все здание. Они бежали, а за ними стеной надвигалось пламя. Николай прижимался к ней, кашляя и всхлипывая, а Зоя снова и снова целовала его. Вдруг она заметила, что Саша без сознания. Мать со стоном опустилась на колени рядом с ребенком, стала звать ее, пожарный тоже прилагал все силы, чтобы привести девочку в чувство; наконец Саша едва заметно пошевелилась, заплакала, и Зоя легла рядом с ней и, плача, прижала ее к себе и погладила ее кудри.
