Смотри на вещи проще - Надеждина Ирина Николаевна (чтение книг txt) 📗
Валевский вышел из кабинета главного врача вместе с Борисом. Разговаривать в коридоре не хотелось, а в комнате отдыха, наверное, было много народу. Борис явно чувствовал себя не в соей тарелке. А Валевскому он откровенно не нравился.
– Может быть, выйдем, покурим? – спросил он.
– Да, конечно, – Борис улыбнулся слишком уж дружелюбно.
– Итак, какими судьбами к нам? – прикурив, спросил Валевский. – Я вас, кажется, видел в травматологии десятой больницы.
– Да, я там работал, – Борис смутился. – Мы ещё как-то с вами чуть не наговорили друг другу глупостей. Помните?
– Конечно, помню. Когда Лолита Амерханова хотела достать бывшего мужа и броситься под свадебную машину. Вы ещё и Амерханову пытались нагрубить, и брату его.
– Откуда я знал… – Борис тяжело вздохнул. – Извиняться теперь, навверное, поздно.
– Извиняться не поздно никогда. Но я это не к тому, чтобы вы начинали у меня извинения просить или Амерханова разыскивать и с ним мириться. Так как вы к нам попали?
– Разве вы не знаете?
– Главный утром говорил, что у вас были какие-то неприятности. Хотелось бы от вас узнать, в чем это выражалось. Я не любитель выяснять за глаза, хотя это было бы гораздо проще.
– Наверное, я начну издалека, – Борис снова тяжело вздохнул.
– Начинайте. Пока я свободен, я могу вас послушать.
– Насколько я понял, вы знакомы с Амерхановым.
– Правильно поняли. С Лолитой Амерхановой тоже знаком.
– Вот с неё всё и началось. Я познакомился с ней незадолго до того, как она бросилась под машину. У нас сложились очень близкие отношения. Она рассказывала, что бывший муж – деспот, садист, издевался над ней, унижал, оскорблял, изменял ей. Она говорила об этом так искренне, так переживала из-за этого, что нельзя было не поверить.
– Плакала? – с иронией спросил Валевский.
– Ну да. А почему вы так улыбаетесь? Я выгляжу смешно?
– Нет, не очень. Просто плакать и сказки рассказывать Лолита умеет. Она этим и Амерханова держала двадцать лет. Итак, что же было дальше?
– Дальше, когда она попала с травмой в отделение, я всё время был рядом с ней. В итоге я окончательно потерял от неё голову. Дошло до того, что я решил развестись с женой. Лолита этому только способствовала. Она постоянно говорила, что жена не уделяет мне должного внимания, что мне нужна другая женщина, которая будет ценить и любить меня. Ещё она меня убедила в том, что я должен всеми правдами и неправдами оставить себе машину и квартиру. Я и на это пошел. Совсем ничего не соображал, не думал даже о детях и о том, каково будет жене с ними у родителей в трехкомнатной квартире. Жена ушла. Квартиру мы с Лолитой продали и я перебрался к ней. Она уверяла меня, что вложит эти деньги в очень выгодное дело. Оставалось добавить сущую мелочь, как она говорила. Правда «сущая мелочь» была довольно ощутимой суммой. Когда я сказал, что это нереальная для меня сумма, впервые услышал, что я не мужчина, а тряпка, если не могу ничего придумать. Потом она мне объяснила, что совсем не стоит отказываться от благодарности больных, а лучше на неё намекнуть. Сначала я побаивался, а потом всё пошло, как по маслу. Ещё всегда были желающие купить рецепт на что-нибудь… ну, сами понимаете, какая сейчас молодежь… Доступ к наркотикам я тоже имел. Списывалось одно, кололось другое, а то, что было на самом деле записано в истории, уходило налево… – Борис вздохнул. – Не подумайте, на иглу я не присел. Деньги, конечно, стали быстро появляться, но так же быстро и исчезали. Говорить с Лолитой о том, что она много тратит, я не мог. Она действовала на меня, как удав на кролика, я перечить ей не пытался. Мог только восхищаться её изысканностью. Согласитесь, она необыкновенно красива, воспитана, манеры у неё такие…
– У кого?! – Валевский смотрел на Бориса, как на сумасшедшего. – У Лолиты?! Да вы когда-нибудь к её речи прислушивались?! А уровень интеллекта у неё, как у спортивного бревна!
– Конечно, говорила она не всегда правильно, но зато, как она говорила!… – он мечтательно вздохнул. – Красивой и страстной женщине можно просить многое. Вы бы простили?
– Борис Петрович, мы с вами уже не в том возрасте, когда нужно играть в такие страсти. Давайте о деле, – Генрих Стефанович старательно подавил в голосе нотки презрения. Борис ему был почти противен.
– Продолжаться бесконечно это всё не могло. Я понимал, что рано или поздно, меня застукают на горячем. Что будет потом, я не хотел думать. Когда этот день настал, а ждать особенно долго не пришлось – всего полтора года – Лолита вышвырнула меня за дверь и объяснила мне, что я никто. Я ведь был прописан в общежитии. Лолита говорила, что так удобнее из-за того, что в её квартире был прописан ещё отчим и какая-то путаница с наследованием этой квартиры вышла. Вот я и оказался под следствием, почти на улице и без денег. Все мои попытки рассказать, что я отдавал деньги Лолите и она знала обо всем, не увенчались успехом. Она сказала, что последние два года вообще живет за деньги отчима, от меня и копейки не видела, а он это всё подтвердил. В общем, вышла позорная и грязная история. Отделался я, будем говорить так, легким испугом, по сравнению с тем, что мог и срок получить. Сами понимаете, жена и дети меня ни видеть, ни слышать не хотят. Родители к себе, разве что, в гости в отпуск пригласить могут. Они живут в России, в Саратовской области. Городишко маленький, больше на деревню похожий и деваться там своим некуда. Вот так-то… И чего мне только не хватало? Ведь жил, как все нормальные люди…
– Грустно, грустно, – Валевский покачал головой. – Что ж, посоветовать вам начать жить заново, можно, но будет звучать слишком напыщенно, да и поздновато, возраст не тот. Могу посоветовать другое. Если вдруг надумаете мириться с Лолитой, сначала увольтесь с работы. Мне неприятности не нужны.
– Да, конечно, – Борис выглядел жалко. – Хотя о перемирии с ней не может быть и речи. Знаете, ведь в последнее время отчим стал ей не только отчимом.
– Да он её любовник уже больше двадцати лет!
– Как?! Неужели?! – поразился он.
– Да. Но это тоже к делу не относится. Насчет того, что я перескажу вашу печальную историю коллегам, можете быть спокойны. Мне есть чем заняться, кроме перемывания костей ближнему. Кстати, и вам не советую рассказывать её всем подряд. Не все поймут.
– Спасибо.
– Может случиться так, что сюда заедет Дмитрий Амерханов, если у его жены на то будет необходимость. В своё время она работала в моей бригаде фельдшером. О ней были только хорошие отзывы. Так вот, если вы с Амерхановым столкнетесь, ведите себя не так, как в прошлый раз. А лучше всего сделайте вид, что не знаете его.
– Может быть, мне всё же стоит извиниться перед ним? – заискивающе спросил Борис.
– Не стоит, – Валевскому очень хотелось побыстрее отделаться от него. – Я думаю, что он и без ваших извинений живет прекрасно. Сейчас извините, я должен идти. График вы уже узнали?
– Да.
– Тогда до встречи.
Валевский, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Он поднялся в кабинет главврача. Тот, по всей видимости, ждал его.
– Садись, – пригласил главврач. – Что скажешь?
– А что тебе сказать? – Валевский сел. – Откуда он взялся?
– Десятая больница взяла на поруки, а Здравотдел перебросил к нам на работу, да ещё и так, что я отказаться не мог. Такое впечатление, что у нас здесь ссылка или колония для всяких придурков. Ну, а общее впечатление как?
– Знаешь, Миша, он мне напоминает паршивого провинциального актера, который всю жизнь играет лакея на сцене и сердцееда в жизни, чересчур сладкий трагик. Он какой-то весь фальшивый, искусственный, как манекен в витрине. Только ручку отставить осталось.
– Смешно сказать, но мне то же сравнение пришло на ум. Даже с ручкой отставленной. Ладно, понадеемся, что будет вести себя тихо и смирно.
– Впервые мне хочется, чтобы фельдшер в моей бригаде долго не задерживался.
– Гена, а, может быть, у тебя не только на женщин рука легкая? Может быть, и не задержится?
