Плакса (СИ) - Стина Лана (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
– Марш в свою комнату, - указав пальцем на дверь, разозлилась бабушка Татьяна.
– Мама, не указывай моим детям, что делать, – вступилась за Марусю мама.
– Ты вот не указывала и посмотри, что из этого вышло.
Я посмотрел на Ивана, который, взяв в руки бокал, с легкой усмешкой наблюдал за всем происходящим. Злость, от которой, как мне казалось, я избавился, начала зудеть под кожей, требуя выхода.
– Малыш, бери Мишку и идите в его комнату, посмотрите мультик.
– Нет, – в унисон с Марусей ответил Мишка. – Мы уйдем, а тебя будут обижать, – добавила сестра.
– Обещаю, я себя в обиду не дам.
Маруся посмотрела на меня, а, затем на папу, неуверенная, что ей делать.
– Мишка, присмотри за ней, – попросил я младшего брата.
– Я никуда не хочу уходить.
– Пожалуйста, я тебя прошу. Не хочу, чтобы вы были свидетелями этого разговора.
Мишка и Маруся смотрели на меня и я видел с каким рвением они готовы были меня защищать. И это так сильно меня растрогало и в тоже время придало уверенности. Я не один.
– Пожалуйста, - повторил я.
Мишка вздохнул и сдался.
– Пошли, мелкая, пусть взрослые поговорят.
– Но мы тоже взрослые, – возразила сестра.
– Быть взрослым – это делать то, что тебя просят, – сказал вдруг отец. – Идите в комнату.
С ним спорить они не стали. Мишка взял Марусю за руку и повел в сторону своей комнаты. Перед тем, как закрыть за собой дверь, он посмотрел на меня и я кивнул, показывая, что все хорошо. Как только дверь в комнату закрылась, за столом повисла давящая тишина. Никто не произносил и слова.
– Ну? Высказывайтесь, я вас слушаю, – я обвел всех взглядом. – Давайте пойдем по старшинству. Бабушка Татьяна, начинай.
Женщина молчала.
– Отец? Мама? Иван?
Тишина.
– Тогда говорить буду я, – собрав всю злость, что во мне была в кулак, я заговорил. – Внук, что испортил жизнь единственной дочери, – я окинул бабушку презрительным взглядом. – Сын, предавший семейное дело и не оправдавший возложенных на него надежд. Первый блин комом, какие еще есть у меня ярлыки?
– Что за чушь ты несешь? – нахмурилась мама.
– Разве ты не говорила этого, бабушка?
Женщина молчала, сцепив руки на подбородке.
– Или ты, мама, разве ни разу не упрекала меня в том, что я выбрал хоккей, когда должен был помогать отцу? Не говорила о том, какой я неблагодарный, эгоистичный?
Голубые глаза, точь в точь, как у меня, наполнились слезами. Я сжал пальцы в кулак, напоминая себе о том, что не я начал этот разговор. Не я говорил все эти веще себе самому и не я относился к себе, как пустому месту. Я не сказал ничего, что можно было бы считать ложью. Но все равно чувствовал жгучую вину за то, что произнес это вслух.
– Из тебя так и не вышло ничего путного, – зло выплюнула бабушка Татьяна. – Разве можно так разговаривать со старшими? Дикарь.
– Татьяна Святославовна, вы, в самом деле, говорили моему сыну о том, что он испортил нам жизнь? – взглядом, полным полыхающей ненависти, отец впился в лицо женщины.
Бабушка Татьяна стушевалась от тяжелого взгляда, а, затем, вздернув подбородок, сказала, как ни в чем небывало.
– Он был ребенком, я не думала, что он что-то понимает. И, разве, я была не права? Вам было по восемнадцать лет, когда он родился. Вы еще сами были детьми, жизни не видели! Я говорила Лене – сделай аборт, не губи молодость. Но, нет же, не послушала. Пожинай теперь плоды.
Отец перевел взгляд на меня, словно ожидая увидеть на моем лице боль или удивление. Ни одного, ни другого там не было и быть не могло. Ничего нового для меня не прозвучало. Я всегда знал, что нежелательный ребенок. И за годы примирился с этой мыслью.
– Мама, ты не имела права говорить такое моему ребенку!
– Ты думала я буду прыгать от радости? У вас не было ни кола ни двора и жили вы на нашей с твоим отцом, царствие ему небесное, шее.
Лицо мамы побледнело, а в глазах собрались слезы.
– Как ты могла, мама, - родительница всхлипнула и посмотрела на меня. – Прости меня. Я понятия об этом не имела.
– Тебе не за что извиняться, – сказал я. – Это были не твои слова.
– Все равно. Я, как мать, должна была тебя защитить.
Я промолчал. Потому что так оно и было. Глупо было бы отрицать и говорить, что я не обижен на нее, но этот разговор нужен был не для этого. Я справлюсь со своими чувствами – это дело времени. Но я не собирался больше быть грушей для битья в своей семье.
– Это уже неважно.
– А что же важно? – спросил отец.
– Меня вы уже не переделаете и не воспитаете. Все, что вы мне могли дать – вы дали. Я такой, какой есть и вы не слепите того, кого бы хотели видеть.
– Мы тебя любим таким, какой ты есть, – сказала мама и потянулась ко мне рукой, но я убрал свою.
Этот жест ранил ее, но я не собирался извиняться.
– Если это действительно так, тогда перестаньте лезть в мою жизнь. Я не стану бизнесменом, как отец, у меня другой путь, своя жизнь. И чем быстрее вы это поймете, увидите меня, а не человека, не оправдавшего ваши ожидания, тем легче нам всем будет.
– И какой же твой путь? Хоккей? – подал голос Иван.
– Не твое дело.
– С профессиональным спортом ты пролетел, – не переставал гнуть свою линию братец. – Так и будешь работать за гроши детским тренером и кататься в любительском клубе? Может это не мое дело, но не хочется прослыть младшим братом неудачника.
– Как-нибудь переживешь.
– Да? А об Алисе ты подумал? Ты думаешь, она будет жить с хоккеистом-неудачником?
Все произошло слишком быстро. В одну секунду я сидел на своем месте, а уже в другую, схватив Ивана за воротник, двумя руками, прижал к стене.
– Ты что творишь, – вскрикнула Татьяна Святославовна. – Немедленно отпусти его.
– Да, ладно, ба, пусть выпустит пар, – губы Ивана растянулись в ухмылке. – Вот он я. Бей.
Злость горела в пальцах, требуя выхода. Я редко дрался даже на льду, предпочитая все вопросы решать словами. Всегда считал, что оно куда сильнее кулаков, но, видимо, в жизни каждого наступает момент, когда сова больше не спасают ситуацию.
– Если ты просишь.
Я сжал кулак и ударил брата в район живота. Иван согнулся пополам, а мама испуганно вскрикнула. Не громко, наверняка, чтобы не напугать Марусю и Мишку, находящихся в комнате.
– Все нормально, – тяжело дыша, успокоил родительницу Иван. – Алисе бы не понравилось то, что ты делаешь. Она никогда не любила жестокость.
Он продолжал меня провоцировать, прекрасно зная, на какие кнопки нажимать, чтобы меня завести. Я не хотел, чтобы он даже произносил ее имя. Чтобы забыл о ее существовании. Она была моей. Была.
Я сделал шаг назад, отпуская Ивана.
– Разве так можно? – мама подбежала к Ивану. – зачем ты его ударил?
– Потому что он попросил.
И потому, что по-другому он не понимал. Возможно, мой средний братец был из тех идиотов, до которых что-то доходило лишь с помощью физической силы.
– Еще раз произнесешь ее имя и одним ударом не отделаешься. Это было предупреждение. Мне все равно, что ты сын моих родителей, – называть его братом вслух язык не поворачивался. – Не смотри в ее сторону. Не дыши. Не разговаривай и лучше даже не думай о ней. Уяснил?
Глядя на меня из-подо лба, Иван продолжал молчать. Я вложил в свой удар ровно столько силы, чтобы не нанести ему серьезных повреждений. Но я, не понаслышке знал, какую боль он сейчас чувствует.
– При чем здесь Алиса? – спросила мама.
– Та соседская девочка? – уточнила бабушка Татьяна.
– Это не просто соседская девочка, ба, – морщась отболи, рвано произнес Иван. – Это девушка Алекса.
– Что? – взгляд мамы метнулся к моему лицу, словно ища подтверждения словам Ивана. – Почему ты нам не сказал?
Мама развернула стул к себе и села на него. Она выглядела такой уставшей, словно на ее плечи только что обрушили целую гору.
– А почему должен был?
Мама спрятала лицо в ладонях и тяжело вздохнула. Ее волосы рассыпались по плечам и у лица, скрывая ее. Отец подошел к ней и положил руку на спину, нежно поглаживая. Нам же достался его сердитый взгляд.
