Раздельные постели - Спенсер Лавирль (книги бесплатно без TXT) 📗
Ее новое крепдешиновое платье было слегка присобрано от плеча к кромке. Платье было без воротника, с V-образньш вырезом. Когда она затянула узкий ремень, платье приняло форму, подчеркивающую ее стройную фигуру и узкие бедра. Она застегнула манжеты, потом отошла назад и посмотрела на себя в зеркало. Она прижала ладони к своему животу и убрала назад выбившуюся прядь волос. Это движение всколыхнуло запах духов, что сейчас был спрятан под тканью нового платья. Простые золотые серьги, короткая цепочка, которая доходила только до впадины на шее, и скромные черные туфли. Она выбрала их потому, что у них был самый высокий каблук, а Кэтрин знала, как сильно Клей любил, когда на ноге женщины туфли на высоком каблуке.
Кэтрин поразило то, что она, без сомнения, старалась выглядеть соблазнительной для Клея. На какой-то момент она почувствовала себя виноватой. Но потом проснулась Мелисса, начала: что-то бормотать, и Кэтрин поспешила наверх одевать ребенка.
Клей тоже выехал на машине, чтобы купить новую одежду. Но теперь, по дороге к дому Кэтрин, он в десятый раз думал о том, не выглядит ли шелковый галстук слишком формально. Он размышлял о том, не будет ли он похож на прилизанного, нервного школьника, весь завязанный узлами. Черт возьми, что с ним? Раньше у него не возникало и тени сомнения в том, какие вещи выбирать. Ожидая в машине перед красным светом светофора, он поправил зеркало заднего вида и еще раз оценивающе посмотрел на свой галстук. Он дернул за виндзорский узел, наполовину его ослабив, потом передумал и опять затянул. Кто-то сзади подал сигнал, Клей чертыхнулся и двинулся на зеленый свет. Вдруг, как будто вспомнив, он вытащил кассету из магнитофона и вставил другую. Салон машины наполнился музыкой Леттермена. «Слишком очевидно!» — заметил он и спрятал кассету подальше.
Еще оставалось более получаса, а Кэтрин уже была готова. Она представляла себе Клея, как он готовится приехать за ней. Интересно, что он чувствует, о чем думает…
В дверь позвонили.
Дважды, пусть он позвонит дважды. Она ругала свои нетерпеливые ноги, в то время как за дверью Клей впихнул руку в карман пальто, чтобы не звонить еще раз.
«Что мне следует сказать?» — думала она неистово.
«Что мне следует сказать?» — думал он безумно.
Дверь распахнулась. Она стояла на пороге в слабо затянутом ремнем платье и от этого казалась стройной, как ива, и великолепной.
Снег падал на плечи дорогого коричневого кожаного пальто Клея.
— С Рождеством, — сказал он, глядя ей в лицо и тем временем замечая в подробностях ее стройные ноги, обутые в туфли на высоком каблуке, узкие бедра.
— С Рождеством, — ответила она, улыбаясь слегка чуть нервно.
Она отступила в сторону, не отпуская дверной ручки и позволяя ему войти. Он обернулся и посмотрел на нее, стоящую возле двери. Его взгляд скользнул по ее икрам, а потом вверх к волосам на плечах. Когда их взгляды встретились, он сказал:
— Красивое платье.
— Спасибо. Оно новое. Я… ну, потратила на него немного твоих денег.
«Зачем ты это говоришь!» — бранила она себя, но он улыбнулся, говоря:
— Ты сделала рождественский подарок для самой себя. — Он расстегнул свое пальто, с тем чтобы она бросила взгляд на твидовый костюм «в елочку» цвета кофе с молоком.
— В коричневых тонах, естественно.
— Естественно.
— Но ты действительно лучше смотришься в коричневом… — Вдруг коридор показался слишком маленьким, чтобы вмещать их обоих, и Кэтрин первая направилась в гостиную. — У Мелиссы тоже новое платье. Его подарила когда-то твоя мама, теперь Мелисса выросла как раз для него. Пошли посмотрим на нее.
— Эй, она затмит нас обоих, — сказал Клей, стоя за ее спиной. — Привет, Мелисса. — И в первый раз при виде его Мелисса не расплакалась.
Кэтрин подхватила ребенка на руки, повернулась к Клею, тщательно избегая его взгляда, и сказала:
— Ты можешь сказать «привет» папе, Мелисса? — Их ребенок только смотрел на Клея ясными, неморгающими глазами. Кэтрин прошептала что-то, что Клей не смог разобрать, и слегка подтолкнула маленькую ручку. Продолжая пристально смотреть, малышка один раз растопырила, а потом сжала пухлые пальчики. — Это значит «привет», — вмешалась Кэтрин и быстро уловила довольную улыбку Клея. Потом она села на диван и начала просовывать ручки и ножки Мелиссы в голубой комбинезон. — Клей, ты не возражаешь, если мы поедем на моей машине, тогда мы сможем взять с собой манеж.
— Нам не понадобится манеж. Мама переделала одну из спален под детскую.
Удивленная, Кэтрин посмотрела на него.
— Да?
Клей кивнул.
— Когда?
— Прошлым летом.
— Она ни разу мне не говорила.
— У нее ни разу не было возможности.
— Она… то есть я хочу спросить, они знают, что мы приедем, Мелисса и я?
— Нет, я не хотел их разочаровывать, если бы это не получилось.
Как в сцене из далекого, знакомого фильма, машина двигалась по улицам вдоль фонарей, которые облегчали путь и предупреждали о приближении темноты. Кэтрин переполняли странные сочетания чувств. Умиротворенное чувство того, что она снова находится там, где по праву должна быть, сочетались с захватывающим дух предчувствием, что они приближаются к месту, где ей еще больше следует быть. Она считала часы до окончания вечера.
Клей бросал осторожные взгляды в ее сторону. Рождество творит с человеком чудеса, думал он, понимающе улыбаясь, глядя на Мелиссу, которая протягивала ручки к кнопкам приборной доски, а Кэтрин снова и снова убирала их, нежно браня ее. Он еще раз взглянул на профиль Кэтрин, его ноздри расширились, чувствуя легкий, похожий на пудру аромат, исходивший от нее. Он размышлял о том, как сможет дожить до конца вечера, чтобы снова остаться с ней наедине.
Дорога повернула, и Кэтрин не смогла сдержать легкого вскрика:
— Я прозевала ее, — сказала она почти самой себе. Но ее выдало выражение удовольствия, которое появилось в уголках рта.
Они остановились перед дверью. Клей обошел машину, потянулся за Мелиссой, поднял ее и посадил на руку, потом помог Кэтрин выйти из машины. С минуту они стояли в мягком мерцании, на их лица падал свет от подвесных фонарей. Длинная красная лента развевалась на резком ветру, издавая хлопающий звук при свете фонарей. Кэтрин смотрела на него и видела, как ветер поднял со лба волосы и аккуратно уложил их назад. Он играл с ее сережками, и они раскачивались по линии подбородка, куда ему хотелось прикоснуться губами. Но с этим придется подождать.
— Давай позвоним, — проказливо сказал он.
— Давай, — повторила она.
Когда Анжела открыла дверь, она уже говорила: — Я думала, когда… — Но, увидев их, она замолчала и приложила утонченные пальцы к губам.
— У вас найдется место еще для троих? — спросил Клей. Анжела долго не могла пошевелиться. Ее глаза сверкали, когда она увидела улыбающуюся Кэтрин, Клея, который одной рукой поддерживал ее, а на другой держал Мелиссу.
— Анжела, — мягко сказала Кэтрин. И вдруг Анжела в бледно-желтом платье сделала к ним движение и обняла всех троих, не в силах бороться со слезами, которые полились у нее по щекам. Она сделала знак рукой Клейборну, взяла Мелиссу с голубым комбинезоном и всем остальным, приняла поцелуи от Клея и Кэтрин.
Когда Клейборн увидел, кто приехал, он был так же взволнован, как и Анжела. Последовали объятия, Инелла поспешила к Мелиссе.
Стук трости Элизабет Форрестер из гостиной говорил о том, что она приближается. Она бросила высокомерный взгляд на собравшуюся ассамблею в фойе, не выделяя никого в частности.
— Давно пора, чтобы к кое-кому вернулся здравый ум… — сказала она, опираясь на трость, и направилась в столовую. Там она налила себе чашку яичного желтка, взбитого с сахаром и сливками, добавила рюмочку рома, потом пробормотала: — О, почему бы и нет, черт возьми, — и с довольной улыбкой выпила рюмку бренди.
И снова там везде была омела… Кэтрин старалась не избегать ее и не искать, а просто не обращать на нее никакого внимания. Но это оказалось поистине невозможным, потому что, как только она поднимала голову, видела, что глаза Клея ищут ее по комнате. И не нужно было поднимать вверх глаза, чтобы напоминать ей об омеле. Весь вечер ей казалось, что у нее в волосах есть веточка омелы, поскольку в их взглядах был виден намек. Было странно то, что Клей стоял на определенном расстоянии от нее и смотрел таким взглядом. Снова и снова она отвлекалась от разговора, с трудом улавливала мысль, потому что чувствовала на спине силу его глаз. И всегда она первой отворачивалась. Еду подавали на подносах, и они касались друг друга локтями, принимаясь за серию блюд.
