Жених для няни (СИ) - Сандер-Лин Галлея (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
— Угу. Что каждый сегодняшний час без тебя был мучительнее, чем прошедшие шесть лет.
Я переплела наши пальцы, радуясь ответному пожатию и с тоской вспоминая те жуткие часы, когда Дима валялся без сознания и его рука казалась безжизненной. Так мы и лежали, каждый на своей койке, держась за руки. Вот тебе и первая брачная ночь. Впрочем, нет, замечательная брачная ночь, потому что я рядом с тем, на кого откликается сердце. И пусть сейчас он «мумия», но «мумия» живая и тёплая, которая скоро покинет свой кокон.
Дима неспешно поигрывал большим пальцем с обручальным колечком на моём безымянном. Кажется, он нашёл для себя новое развлечение.
— Моя, — сказал довольно.
— Мой, — не осталась в долгу я.
В итоге половину ночи мы внаглую проболтали. Строили планы, решали, как будем обставлять комнату Дарины и всё в таком духе, а потом сладко заснули, всё так же держась за руки и переплетя пальцы.
А утром нас ждал сюрприз. Частично приятный, частично нет, но очень важный. В больницу приехал Рустам, и я сразу заметила, что костяшки на руках у него сбиты.
— Ребят, мы с братьями приготовили для вас свадебный подарок, если его, конечно, можно так назвать. В общем, о тех отморозках, которые Димку ранили, можете не беспокоиться, они вас больше не потревожат…
По взгляду Ибрагимова поняла, что если те гады и живы, то находятся в куда более плачевном состоянии, чем был Дима, когда мы везли его в клинику. В подробности Рустамчик не вдавался, но рассказал, что Андрей Петрович очень им помог, пробив номер мотоциклиста, и даже сам намеревался поучаствовать в «допросе», но его отговорили. Все понимали, что на эмоциях он может наломать дров. Так что они «побеседовали» с похитителями своими силами и выяснили у сиплого имя заказчика.
Мы с Димкой переглянулись и затаили дыхание в ожидании. Так не терпелось узнать, откуда нам прилетел нож в спину. Кто же это? Глеб? Александра? Егор?
Но нет! Кто бы мог подумать, что заказчиком похищения и дальнейшего избиения окажется Борис Злобинцев, имя которого знакомо мне было лишь мельком, зато Димка, насколько поняла, знал его достаточно неплохо. Как оказалось, Злобинцев — бывший ухажёр Александры, с которым у неё до приезда Зарецкого из Америки планировалась свадьба и которому Дима как бы перешёл дорогу не только в любви, но и в работе, потому что рекламным проектом торгового центра Рижских должна была заниматься именно компания Бориса.
И ведь действительно, сиплый тогда говорил, что Дима кому-то насолил и в любви, и в работе. Я смутно помнила этого молодого мужчину, он был одним из гостей на корпоративном дне рождения Зарецкого. Запомнила как раз из-за яркой фамилии и острого взгляда почти чёрных мышиных глаз. Подумала тогда, что так себе типчик, и оказалась права. А Димасик рассказал, что на том двухдневном выездном пикнике, когда Сашенька старательно на него вешалась, Борис тоже присутствовал. Злобинцев выпил и наговорил лишнего, но все, разумеется, не восприняли это всерьёз, да и сам шеф тогда приехал ко мне вдрабадан упитый.
— Спасибо, брат! — Дима пожал руку друга.
— Да ну, какие счёты… — отмахнулся тот. — Твой отец сказал нам пока не трогать Бориса, решил сам его проучить. Мне даже интересно, что он придумал. У Злобинцева бабла хоть отбавляй, может выкрутиться.
В любом случае я была рада, что заказчиками были не Егор и не Глеб (хотя Коновальский и так мне крови попортил). А вот Александра, хоть и косвенно, но была причастна. И сама к Диме присосалась, и бывшего хахаля на него, можно сказать, натравила. Пусть бы уже эти двое поженились и оставили нас в покое! А ещё лучше — уехали куда подальше.
Вскоре приехала Мария Ивановна. Побывала у сына, а затем мы с ней, как и договорилась, поехали в Димкину квартиру. Ну да, кто бы сомневался! Элитный дом, высокий этаж, отличная планировка, шикарный вид на город. Тут было светло и просторно, хотелось остаться подольше. Правда, поначалу, когда только вошла, чувствовала, что врываюсь в Димкино личное пространство. И как хорошо, что Зарецкий-старший подарил сыну жилплощать с ремонтом и мебелью!
Осмотрев комнату, которую мы решили делать условно детской, спланировали, что нужно докупить из детских принадлежностей и мебели, и позвали Антона, который сделал необходимые замеры. Что-то заказали через интернет, за чем-то устроили набег на магазины — и в итоге к приезду комиссии оформили комнату Дарины в лучшем виде, да и остальную жилплощадь «оживили», создав эффект присутствия.
Я в сжатые сроки получила разрешение на удочерение, стала на учёт и с нетерпением ожидала заседания суда, уповая на положительное решение. Дарина продолжала гостить у Зарецких, осваиваясь и привыкая к нормальной жизни и вкусной еде. Я моталась между домом, офисом, больницей и сестрой. Заезжая к маме, несколько раз видела Глеба. Больше он не подходил, но смотрел многообещающе. Не признал поражения, готовит что-то, вот только что? В любом случае охрана при нас, так что можно спать спокойно.
Глава 60
Пока я занималась удочерением Рины, Дима шёл на поправку. Вскоре врач разрешил ему выписаться из больницы и продолжить лечение дома, но на некоторое время приписал профессиональную сиделку, которая была бы с ним с утра до вечера, помогала с перевязками и следила за приёмом лекарств. Зарецкий, не желая, чтобы брат и сестра видели его в таком состоянии, обосновался в своей квартире, куда, собрав вещи, переехала и я. Да и вообще, мы ведь теперь семья.
Димка уже понемногу вставал, но передвигался всё ещё очень осторожно. Швы ему сняли, помимо прочих лекарств врач прописал дорогущие мази, которые помогают рассасывать послеоперационные рубцы как на лице, так и на теле. Однако этот прохвост всё ещё не позволял мне смотреть на своё лицо без повязок, говорил, что оно выглядит непрезентабельно, и продолжал втирать мази.
С каждым днём на нём становилось всё меньше бинтов, я снова видела оба его глаза, с век сходили следы синяков. Ближе к вечеру, когда уезжали навещавшие его родители и уходила сиделка, наступало моё время. Набегавшись за день между офисом, домом и поместьем Зарецких, на ночь я приезжала к нему. Вообще-то у меня тут была собственная комната, но я за время пребывания супруга в больнице уже настолько привыкла ночевать с ним в одной комнате, что не представляла, как оставлю его одного.
Так что я спала вместе с Димой на его широкой кровати. Просто устраивалась у него под боком, обнимала Димкину руку и сворачивалась калачиком под отдельным одеялом, чтобы максимально не тревожить пациента, но чувствовать его и быть всю ночь рядом. Когда требовалось, подавала ему воду, готовила по утрам кашу и протирала незабинтованные участки тела влажной тряпочкой.
У Зарецкого медленно, но верно срастались рёбра, заживала рана на боку. «Никаких резких движений, никакого напряжения!» — говорил доктор. И Димасик старался придерживаться советов, чтобы поскорее встать на ноги. Я прекрасно видела, как его тяготит вынужденное бездействие и временная беспомощность… Но меня радовало, что у него всё меньше случаются приступы головокружения, связанные с сотрясением.
Рана на моём плече тоже поджила, и я стала втирать в неё Димкину заживляющую мазь. Иногда сквозь сон я чувствовала, как он гладит мои волосы. В такие моменты мне спалось особенно хорошо. Я ощущала, что нашла своё место в жизни, и оно было рядом с Димой.
Когда пришёл срок судебного заседания, я была вся на нервах и ждала любого подвоха, но, слава богу, Глеб никак не смог помешать и суд удовлетворил наш запрос: я стала полноправной мамой Дарины! Я снова вознесла мысленную молитву за здравие моего свёкра и его юристов. Мы наконец забрали Дарину к себе, зарегистрировали её в ЗАГСе, и она получила новое свидетельство о рождении на имя Дарины Дмитриевны Зарецкой.
С Димой, к слову, общий язык она нашла очень быстро. Он был для неё благодетелем, тем, кто помог спастись из ада. Да и вёл себя очень доброжелательно, совсем как с Милой. Хотя я ведь и так знала, что отцом Зарецкий будет превосходным. Правда, папой она его не называла, как, впрочем, и меня мамой. Мы были для неё просто Димой и Ангелиной.
