Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
Приятной неожиданностью было обнаружить дома Сынён. За эти дни она позвонила один раз, спросила, нужно ли мне чего и всё ли у меня в порядке? Я поручилась, что держусь молодцом и не шалю, проглотив неозвученным то, что очень скучаю по своим сестрёнкам. И вот она сидела перед телевизором, с косметической маской на лице, будто никуда и не девалась. Я слёту обняла её, обрушившись сверху.
- Ты дома! – с каким-то глубоким и непередаваемым облегчением прошептала я.
- Я-то да, а ты где гуляла? – похлопала и она меня по спине. Сынён была эмоциональной, но не в этом плане. Сентиментальность не её конёк, а вот восторг, драма, ярость, что-то более яркое и эпатажное – да, одним словом то, что смотрелось бы на экране и подарило ей Оскар. А обнажать бескорыстно свои искренние чувства сестра не любила.
- В кино ходила. С поклонником, - таинственно уточнила я.
- Тем самым, при деньгах?
- Ага, - уселась я рядом, не глядя на модный показ, который она смотрела по кабельному каналу.
- Он платил? – живо поинтересовалась Сынён.
- Он. Но я с ним вовсе не из-за денег…
- А напрасно, если на первое место поставить их, то его недостатки – а они есть у всех мужчин, - отойдут на задний план и станут более терпимыми.
- Ты, никак, Гынсока подразумеваешь? – усмехнулась я.
- Слушай, ну если бы любить исключительно его, то это мука всех девяти адских кругов – или сколько их? Вот, кстати, Гынсок бы уже поправил и точно сказал, уточнив, на каком кругу как пытают. Господи, - Сынён закатила глаза, выключив звук телевизора, - я люблю умных мужчин, но этот же в каждой бочке затычка. Я не так говорю, я не точно цитирую, я не знаю Курта Воннегута – сжечь меня! Господи, - вздохнула ещё раз сестра. – Иногда он выражается такими словами, что позже приходится потихому пробивать в интернете. Я притомилась.
- Поэтому ты здесь? – А я-то надеялась, что по мне тоже скучали.
- Да, отдыхаю. Ну, и красоту навести надо, - указала она на лицо, - не при нём же я буду ходить, как собака Баскервилей?
- А как ты надеешься выйти замуж? Тоже сбегать от мужа куда-то, чтобы привести себя в порядок? Я думала, что в браке перестают стесняться друг друга. Как Чжихё и Намджун… они уже до свадьбы в пижамах ходили.
- Я за них рада, но не одобряю, - поморщила носом Сынён, из-за чего на маске образовались складки, и она поспешила их разгладить, прижимая теснее к коже. – Если показывать мужчине всю свою подноготную, то у него весь интерес пропасть может. Где загадка в женщине? Нет, нельзя ходить при них в бигуди и с патчами под глазами, ты что!
- А я бы не хотела прятаться от парня, пока не накрашусь. Впрочем, я вообще не крашусь…
- А стоило бы. Как ты своего миллионера удерживать собираешься? Пора и о внешности подумать.
- Он запал на меня в спортивном растянутом костюме и без косметики, зачем я буду что-то менять? Девушку нужно любить натуральной, иначе что это за любовь такая, неужели ты не согласна?
- Если я соглашусь, то придётся признать, что я страшнее тебя и Чжихё, - с иронией захохотала Сынён, - потому что меня что-то без роскошного макияжа никто не полюбил…
- А когда ты без него последний раз показывалась на людях? Десять лет назад? – прямо спросила я. Сестра задумалась, припоминая. А потом резко сделала скачок:
- Я ужин доставкой заказывала, подостыл небось уже, есть будешь?
- Когда бы я отказывалась поесть? – улыбнулась я.
- Вот и отлично. Тебе лапша с беконом, мне с овощами. Дай только маску сниму, а то в миску плюхнется ещё, - слезла Сынён с дивана и пошла в ванную.
Запах от специй, сочащийся из-под крышек картонных одноразовых коробочек, затопил кухню. Придя туда, мы сытно поели, обсудили все новости от Чжихё, звонившей каждой из нас, поболтали ещё немного и разошлись по спальням. Мне сделалось спокойнее от мысли, что хоть одна сестра дома. Когда же я смирюсь с тем, что не будет как прежде? Сколько должно пройти времени, чтобы я привыкла к новым обстоятельствам? Я написала Чжунэ, что Сынён пока что вернулась домой, и завтра не получится поздно уйти, а потому клуб отменяется. Я прикрывалась сестрой, спасая честь. Сынён была не тем человеком, который осудит поздние прогулки и тусовки на дискотеке, но я выдала свои страхи под подслащенным соусом, завершив сообщение словами: «Надеюсь, это не повод, чтобы пойти без меня». Не была ли я собакой на сене, не было ли в этом действительно какого-то чрезмерного издевательства над Чжунэ? Мне так не казалось. Взрослый парень должен быть способен ждать и терпеть, особенно когда добивается нравящуюся ему девушку. Как ещё она иначе проверит серьёзность его намерений? Я считала своё право мариновать его законным. Я же и себя терзала. А Чжунэ только полезно попоститься, я ему уже говорила, что нельзя брать всё и сразу, а то жить скучно станет. Заверещало сообщение, и я прочла ответ своего молодого человека: «Без тебя не пойду. Добрых снов!».
Вот так заканчивалась первая неделя без Чжихё. Худо-бедно, но я её пережила, отвлекаясь на что угодно, лишь бы быть занятой, но когда оставалась одна, то не могла не думать о происходящем. Бывает так, что мы любим людей, которые совсем другие, не такие, как мы. Это не обязательно половина противоположного пола, это могут быть и вот такие близкие люди, как сёстры. Обе мои мечтали о любви и мужчинах, считая, что именно так, выбором правильного партнёра, складывается счастливая судьба. А я никогда не искала ничего подобного, я хотела путешествовать, смотреть мир, гулять бесконечно с друзьями, свободно и легко, не обременяя себя лишними заботами, мелкими заботами. И вот такими своими целями и идеалами мы со своими любимыми людьми выстраиваем дороги жизни, которые расходятся далеко в разные стороны. Это не ведёт к тому, что любовь заканчивается или уменьшается, это ведёт к тому, что нужно учиться уважать чужие решения и представления о своём счастье, а без уважения о любви и речи идти не может. Это должно было научить меня, как сделать свой выбор, который поможет мне найти себя. Я хотела быть с Чжунэ и всё сильнее привязывалась к нему, но я никак не могла представить нашего с ним будущего. Его деньги, в какие-то моменты казавшиеся мне гарантией и защитой, тотчас давили своим всевластием. Как я буду развиваться при них, если уже всё есть, мне всё могут купить и подать? Я переживала, что не смогу расшевелить Чжунэ, а вместе с ним погрязну в беспросветном мраке мещанских привычек, низменных потребностей. Меня пугала жизнь, где все желания осуществляются быстро и без проблем, если кому-то это представляется раем, то мне наоборот. При таких мыслях мне хотелось сбежать от Чжунэ подальше, пока я не соблазнилась этой видимой, кажущейся лёгкостью бытия, пока не задохнулась в ней. Снова вспоминалось, что я – пока единственное и неповторимое, неосуществленное желание Чжунэ, и от моей податливости зависит не только моё или его удовольствие или удовлетворение, но и его более продолжительное счастье. Выходит, будучи его мучительницей, я же была и надеждой на хоть какой-то праздник в череде его дней? Так можно ли лишать его последнего, что заставляет меняться и стремиться к чему-то. Секс со мной, как рычаг управления, или, я не знаю, как назвать ещё, нечто такое, что способно манипулировать этим красавцем, пробуждая в нём азарт.
Сынён уехала с Гынсоком, заехавшим за ней, в субботу, когда я собиралась на очередную тренировку с Чимином. Он больше ничего у меня не спрашивал о Чжунэ, не задавал своих многозначительных вопросов, заставляющих меня ломать голову то над тем, то над этим, и я сама пока решила не ввязываться в диспуты, отзанимавшись чисто физически, поблагодарив его и попрощавшись до вторника. Вечером мы поехали с Чжунэ в ресторан на набережной Хангана, но даже столик едва сдерживал наши порывы, сохраняя между нами дистанцию. Если бы не он, то наши губы и руки вновь и вновь оказывались сплетенными и сомкнутыми. Мы поедали друг друга глазами поверх изысканных блюд, заказанных Чжунэ, и я толком не разбирала вкуса того, что ем. Окажись мы после ужина сразу в машине, искра грозила попасть в стог сухого сена, и я предложила пройтись вдоль реки.
